Ты услышишь мой голос-2 (СИ)

Она хотела сказать, что, если кто-нибудь войдёт в квартиру и увидит его здесь, с ней наедине, то возникнут ненужные вопросы, но все слова перепутались в голове, осталась только эта фраза… «Тебя будут искать».

— Скажи мне свой телефон… — когда-то он уже говорил ей эти слова… Пользуясь своей феноменальной памятью, Журавлёв мог с одного раза запоминать любые комбинации цифр, и телефоны своих пассий зачастую хранил не в телефонной, а в собственной памяти.

— Телефон?.. — от волнения она не смогла сразу вспомнить свой номер, и, растерявшись окончательно, торопливо схватила свой телефон и подняла на Журавлёва растерянный взгляд, — Лучше говори свой… я сделаю дозвон…

— Набирай, — он внимательно смотрел, как она под его диктовку с трудом пытается набрать на сенсорном дисплее цифры. Одной рукой получалось плохо, и Милене пришлось несколько раз скидывать набранное — от охватившего её волнения пальцы дрожали и постоянно попадали не туда.

— Давай, я… — решив, что у него это получится лучше, Женька протянул руку.

— Подержи… — вместо телефона она подала ему ребёнка. Машинально подхватив девочку, он не сводил глаз с рук Милены…

Оказавшись в руках чужого человека, Анечка зашлась в плаче — слёзки катились по розовым щёчкам, а любимая пустышка упала на пол. Подобрав пустышку, Журавлёв тут же услышал звонок своей «нокии» в левом кармане брюк. Левой рукой он держал ребёнка, поэтому попытался достать телефон правой. Зажатая в пальцах пустышка мешала, и он почему-то сунул её в правый карман и снова потянулся за мобильником.

— Давай её мне, — догадавшись, что их действия скорее бестолковы, чем оправданны, Милена протянула руки к ребёнку. Снова оказавшись у няни, Анечка чуть поутихла, только всё ещё обиженно морщила своё хорошенькое заплаканное личико.

— Всё, забил… — отправив телефон назад в карман, Женька снова посмотрел на девушку, — Я вечером позвоню…

— Ты уходишь? — она смотрела на него с каким-то отчаянием, как будто в последний раз, — тебя, наверное, ищут?..

— Подожди… — он шагнул к ней — видно было, что уходить ему совершенно не хочется…

— Мне нужно накормить ребёнка… — она сказала это как-то обречённо и крепче прижала к себе девочку.

— Ты живёшь там же, или…

— Я живу здесь.

— Здесь?! У Димы?!

— Да.

— Ленка… — он снова назвал её по имени, но сказать что-нибудь существенное так и не смог — не было ни слов, ни фраз…

— Женя… Я должна сейчас её накормить…

— Да, я понял, — он постоял ещё несколько секунд, — Я уже ухожу.

— Ты позвонишь?..

— Позвоню.

Закрыв за ним дверь, Милена вернулась в детскую. Достав из подогревателя бутылочку с детским питанием, присела на край дивана… Колени дрожали, и, глубоко вздохнув несколько раз, она попыталась успокоиться.

Он пришёл к ней… Значит — не забыл?.. Но у него скоро свадьба… Милена невесело усмехнулась. Неужели снова смотреть со стороны на его свадебный кортеж?..

«Это уже не смешно».

Она ждала эту встречу, но, увидев его, всё же испытала настоящее смятение и растерянность. Только сейчас, после его ухода, Милена вдруг начала осознавать, что она его у в и д е л а… Увидела спустя столько лет…

Немного успокоившись, она уложила ребёнка и подошла к окну. Февральские сумерки уже сгустились над городом, и, глядя, как по виднеющемуся за стоящим напротив домом проспекту проезжают автомобили, Милена почувствовала щемящее одиночество…

«У меня есть квартира, но нет дома… Есть любимый человек, но нет семьи… Мне тридцать лет, а я нянчу чужих детей…»

Какая злая шутка судьбы — встретиться именно в тот день, когда он решил снова жениться…

«И, всё же, он сказал, что вечером позвонит…»

Они виделись всего десять минут. Но ему показалось, что за эти десять минут перевернулась вся его жизнь…

Вернувшись в квартиру Морозовых-старших, он молча присел на своё место за столом.

— Где ты был? — в голосе Насти явно слышалась настороженность.

— Курить выходил, — Журавлёв выглядел довольно взволнованно; голос его звучал глухо, но он был не в силах натянуть на лицо маску непринуждённости.

— Ты столько времени курил?! Один?! — Настя внимательно смотрела на него сбоку.

— Один, — он налил себе рюмку водки и взял в руку.

— На лестнице? А почему не на лоджии?..

— Настя, ну, что ты как маленькая… — повернувшись, наконец, к ней, Женька понизил голос, — Зашёл в туалет, потом сразу на лестницу вышел…

— Да?.. — она недоверчиво посмотрела на него, потом вздохнула с облегчением, — Ну, ладно.

— Подай мне лимончик, — он кивнул на небольшую тарелочку с нарезанным лимоном.

— Ты на водку не налегай, — Настя подала тарелку, — назад как поедем?

— Как все, — опрокинув рюмку, Журавлёв взял дольку лимона, — доедем, не боись.

Атмосфера за столом была радостно-приподнятая. Всегда общительная, Юля что-то оживлённо рассказывала московским коллегам. Сначала те только слушали, вежливо улыбаясь, но по-настоящему семейная обстановка подействовала, в конце концов, и на них: вспомнив несколько казусов на съёмках, Рожков, в свою очередь, заставил смеяться почти всех присутствующих. Исключением был Женька… Вернувшись, он никак не мог прийти в себя от встречи с Миленой, и почти не воспринимал услышанное… Собственно, он и не слышал ничего, погружённый в свои мысли. Подняв глаза, он случайно встретился с зелёным взглядом Алисы. После того, как Журавлёв выписался из больницы, она постоянно нарочно попадалась ему на глаза, когда он приезжал в студию на репетиции. Но все попытки вызвать его на общение терпели неудачу. Парень в лучшем случае отшучивался, а то и просто обходил её стороной. Другая бы на её месте давно оставила его в покое, но Алиса была не того склада. Она никогда не мирилась с поражениями и в любом случае доводила задуманное до конца — или получая то, что хотела, или отчаянно мстя за свою неудачу… В любом случае, последнее слово она привыкла оставлять за собой.

Наблюдательная от природы, сегодня Алиса не могла не заметить взглядов, которыми обменивались Журавлёв и новая няня Морозовых… Не будучи в курсе их прежних отношений, она сразу поняла, что между ними есть какая-то связь… Кроме того, новость, которую сообщили Женька с Настей, тоже стала для неё неприятным сюрпризом, от чего настроение её окончательно испортилось.

Между тем, веселье за столом достигло наивысшей точки. Даже Наташа, которая употребляла алкоголь очень умеренно, находилась в крайне приподнятом настроении после двух больших фужеров шампанского. Когда москвичи, разгорячившись спиртным, попросили «чего-нибудь сыграть», она принесла свою гитару.

— Ну, что слабаем? — взяв у неё инструмент, Мазур провёл большим пальцем правой руки по струнам, — что-нибудь из классики мирового рока?..

— А из своего? — Артур, оператор, откинулся на спинку стула, — Классику мирового рока мы слышали… а «Ночной патруль» — нет…

— Что-нибудь из нашей классики?.. — переспросил Витька, на пробу перебирая струны.

— Пло косы! — протиснувшись вдоль стола, Валерка положил ручонки ему на колени и просяще заглянул в глаза, — Спой пло косы!

— Про косы?.. — Мазур улыбнулся малышу, — Про косы это к папе…

— Папа! — Валерик обернулся к Диме, — Спой пло косы!

— Димыч, а помнишь, как мы её хором тут пели? А потом ещё на улице орали… — вспомнив события пятилетней давности, Мазур гоготнул, — Когда Наташка от тебя в комнате закрылась?

— Та-а-а-к… — Анна Сергеевна шутливо нахмурила брови, — Когда это такое здесь было?!

— Димыч… я не хотел… — заржал Витька, приложив руку к груди, потом обернулся к Морозовой, — Тёть Ань, как на духу, всё было очень давно, мы были трезвые, а соседи всё соврут!