Новый мир. № 2, 2004

Сергей Маркедонов

«Вестфальская» Россия

Маркедонов Сергей Мирославович — историк, политолог. Родился в 1972 году. Окончил исторический факультет Ростовского государственного университета. Автор книги «С. Г. Сватиков — историк и общественный деятель» (1999). Заведующий отделом Института политического и военного анализа; кандидат исторических наук. Выступал со статьями в «Знамени», газете «Гражданин», «Русском Журнале» и др. В «Новом мире» печатается впервые.

Региональная политика, находившаяся в 90-е годы прошлого столетия в центре внимания политического класса, экспертов и журналистов, стала теперь темой второго плана. Интерес к ней не идет ни в какое сравнение с тем местом, которое уделяют в наши дни проблемам взаимоотношений власти и бизнес-сообщества или судьбам многострадальной военной реформы. Рассуждения о перспективах развития федеративных отношений в нашей стране по большей части сводятся к вопросу: «Укрупнять ли российские регионы?» Политический заказ российской власти очевиден. Укрепление властной вертикали требует своих «жертв» в виде маленьких автономных областей или республик, которые, по идее (обычно не тождественной практическому воплощению), должны войти в состав более крепких и экономически продвинутых административно-территориальных образований. Принимая во внимание чувствительность российского экспертного сообщества к стабильно высоким рейтингам первого лица государства, можно констатировать, что споры о будущем региональной политики сводятся к обсуждению сроков, темпов и методов «укрупнения» и «укрепления».

Скажем больше. Проблему российской региональной политики поспешили объявить закрытой, и если не окончательно, то в основном разрешенной. В марте 2002 года в России отмечали 10 лет со дня подписания Федеративного Договора Российской Федерации. Противопоставление политики президентов Бориса Ельцина и Владимира Путина по отношению к регионам с неизменной критикой курса первого российского главы стало отправной точкой практически всех политологических исследований или комментариев того времени. При этом сам Договор 31 марта 1992 года рассматривался как значительная уступка аппетитам региональных баронов. Укрепление вертикали власти и укрощение губернаторской вольницы трактовались экспертами как главные завоевания команды нового президента России. Так, руководитель Института политических исследований Сергей Марков среди главных успехов путинской команды особо отмечает «региональную реформу», остановившую «расползание России». Еще более резкие оценки ельцинской региональной политики содержались в редакционной статье сборника «Федерализм и региональная политика в полиэтничных государствах» (М., 2001), вышедшего под эгидой Российской академии наук: «„Эпоха Ельцина“ стала историей. Появилась известная надежда на то, что деградация российской государственности достигла наконец своей крайней точки. Региональная политика, концептуально сформулированная в лозунге „Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить!“, исчерпала себя полностью». А после проведения голосования по проекту Конституции Чечни 23 марта 2003 года (которое столь же единодушно эксперты занесли в актив Кремля) российский президент заявил, что «мы закрыли последнюю серьезную проблему, связанную с территориальной целостностью России». Так, может быть, в самом деле в истории регионализации России наступила развязка и говорить о проблеме региональных отношений как об одной из многочисленных «болевых точек» в год президентских выборов не актуально?

Во всех человеческих делах прежде всего достойны изучения истоки, — считал Эрнест Ренан. Не будем забывать, что 13 мая 2000 года «дней Владимировых прекрасное начало» ознаменовалось президентским указом № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в Федеральном округе». Первым актом главы государства, прошедшего инаугурацию, было решение в сфере региональной политики и федеративных отношений. Словосочетание «укрепление вертикали власти» стало знаком президентства Владимира Путина, сменив символ веры ельцинского десятилетия — «рыночные реформы». Начало нового века, тысячелетия и нового президентского срока оказалось чрезвычайно насыщенным инновациями главы Российского государства именно в региональной политике: создание федеральных округов, изменение порядка формирования Совета Федерации и как следствие серьезная ротация кадров губернаторского корпуса. Прошло четыре года, наступило время для подведения итогов, и логично задаться вот какими вопросами. Стали ли инициативы последних двух лет переломным этапом в процессе «регионализации» России? Можно ли рассматривать нынешний порядок формирования верхней палаты российского парламента как оптимальный или же нужно вести речь о временном компромиссе между федеральным центром и региональными элитами? Не пошли ли новые окружные элиты по пути бюрократизации и не стал ли Совет Федерации в своем нынешнем виде своеобразной ярмаркой вакансий для не нашедших себе лучшего применения чиновников? И в конечном итоге — следует ли рассматривать путинские нововведения как некий политический прорыв, ставший «концом истории» региональной вольницы? Известный мастер афоризмов Марк Блок назвал проблему происхождения «идолом племени историков». Полагаю, что поклонение этому «идолу» было бы чрезвычайно полезно для ответов на поставленные выше вопросы. В каких исторических условиях возник новый российский федерализм и формировались отношения Центра и регионов в 90-е годы? Какой коридор возможностей для выстраивания этих отношений был у первого российского президента и насколько корректно сравнивать ельцинские «провалы» с путинскими «триумфами»? Сравнение двух политических практик — региональной политики первого и второго российских президентов без оглядок на самые «свежие» опросы общественного мнения и измерения рейтингов — могло бы стать основой для действительно содержательного разговора о том, насколько обоснованны торжества по случаю победы на региональном политическом фронте.