Второй шанс

Наливая кофе в кружку, я молча наблюдала, как Хайди переваривает услышанное. После бессонных ночей из-за плачущей Изби ей не сразу удается вникнуть в происходящее. Недосыпание сказывалось практически навеем, особенно на восприятии окружающего мира.

— Когда? — наконец выдавила она.

— Что когда?

Изби захныкала, а Хайди, устало поморщившись, прижала малышку к плечу.

— Когда ты вернешься?

— Завтра днем. Может, вечером, — предположил отец, продолжая взбудораженно расхаживать по кухне. — Пока буду там, возможно, удастся устроить пару встреч. Хотя бы на ланч.

Хайди нервно смахнула набежавшую слезу и погладила по спинке сопящую в плечо Изби.

— Просто подумала… — начала она робко, остановилась, но потом договорила: — Мне кажется, сейчас не лучшее время для твоей поездки.

— Что? — изумился папа. — Почему?

Я отпила кофе из кружки. Черт, как бы незаметно исчезнуть? Подальше от семейных ссор!

— В последние дни Фисба мало спит и все время плачет, — пожаловалась Хайди. — Я не высыпаюсь уже долгое время… Не знаю, смогу ли…

Вдруг папа резко остановился:

— Хочешь, чтобы я остался.

Вряд ли это был вопрос.

— Роберт, может, подождешь пару недель? Пока у девочки не устоится режим?

— Вечер устраивают сегодня, — медленно отчеканил он. — Вот в чем дело!

— Знаю, но…

— Отлично!

Ну вот, опять любимое слово папы, полное недовольства! Схватив чашку из кофеварки, я судорожно долила кружку доверху, хотя сделала всего пару глотков.

— Роберт…

— Нет! Сейчас позвоню Питеру, извинюсь и скажу, что не приеду. Через пару недель они наверняка устроят повторную встречу Гильдии писателей.

До чего же не хочется ввязываться в семейные разборки! Особенно в сегодняшний день, который так славно начался на танцплощадке в «Таллихо», в объятиях Илая. Главное, не смотреть на отца и Хайди и скорее прочь из кухни!

Поднявшись по лестнице, я заперлась в спальне, открыла окно и села на подоконник. Пусть беспокойный гул океана заглушит запальчивые слова, доносящиеся с кухни.

Через пару часов спустилась вниз и совершенно не удивилась, заметив у входной двери небольшой дорожный чемоданчик. При желании папа выглядит убедительным, якобы идя на компромисс, но потом все равно настоит на своем.

Папа уехал раньше, чем я ушла на работу. Хайди, сидя на кресле-качалке, укачивала Изби в розовой детской. Может, проведать ее перед уходом? Стоит ли? — засомневалась я. В конце концов, она не просила ни о чем, а мне самой уже надоело предлагать помощь.

В «Клементине» я занялась подсчетами, предвкушая предстоящую ночную встречу с Илаем. В магазине Мэгги разрывалась на части из-за непрерывного потока покупателей — спасибо концерту, который проводился неподалеку на набережной под открытым небом. Около половины десятого вечера она заглянула в кабинет.

— Ты не видела случайно записей по специальному заказу босоножек?

— Какой еще заказ? — В голове кружились одни цифры, и с первого раза трудно сообразить, что к чему.

— Босоножек, — повторила Мэгги. — Тут пришел один человек и утверждает, что давно подписал с Хайди договор на поставку двадцати пар летней обуви. Только я никак не найду нужной записи.

Я покачала головой:

— Ты позвонила Хайди?

— Ну, вообще-то я боюсь потревожить ее звонком. Вдруг дочурка спит?

— Вряд ли.

Я передала ей телефонную трубку, предварительно набрав номер мачехи.

Мэгги обеспокоенно оглянулась на торговый зал, прижав трубку плечом к уху, а я вернулась к ведомостям.

— Хайди? Привет, это Мэгги. Послушай, тут… Что-то случилось?

Я придвинула ближе калькулятор, обнулив показания. В торговом зале громко щебетали девичьи голоса, обсуждая разложенную на стенде косметику.

— Нет, просто у тебя такой голос… — Мэгги замолчала, выслушивая ответ. — Что? Да, я скажу. Она плачет, да? Ой, Хайди, милая, извини, что лишний раз потревожила тебя. Просто тут такое дело…

Илай, повторяла я про себя, набирая на калькуляторе очередное число из ведомости. Сегодня ночью. Так, знак «плюс». Это не моя проблема. Промежуточный итог, а вот, наконец, и долгожданный результат. Три разных операции с числами помогли отвлечься, пока Мэгги болтала с Хайди.

— Она сказала, что обувь на складе, в коробках из-под джинсов, — доложила Мэгги, возвращая телефон. — Если я правильно ее поняла. Было трудно разобрать из-за плача.

— Да, Изби кого угодно оглушит ревом.

Я снова обнулила результаты на калькуляторе.

— Плачет не девочка, — вдруг заявила Мэгги, — а Хайди. Слушай, она в ужасном состоянии. Что произошло?

Я настороженно обернулась:

— Хайди плачет?

— Она притворялась, что нет, но по голосу-то все равно слышно. — В зале звякнул колокольчик. — Черт, посетители! Мне надо идти. Ты не посмотришь ту коробку с обувью?

Кивнув, я на секунду задумалась, потом отодвинула стул и прошла на склад, где нашла ящик с сандалиями именно там, где указала Хайди. Теперь осталось отнести коробку в торговый зал. Когда она оказалась на прилавке, Мэгги с благодарностью улыбнулась, а я вышла через парадную дверь и поспешила домой.

Слава богу, Изби молчит. Хотя лучше слышать привычный детский плач, чем входить в дом, погруженный в мертвую тишину. Полумрак окутал коридор, и только на кухне, над раковиной горит один-единственный светильник. В гостиной такая тьма, что я не сразу разглядела Хайди.

Притулившись на диване с Изби на руках, Хайди горько плакала, но не как обычно, с громкими стенаниями и криками, а тихонько подвывая. При виде этой картины по спине побежали мурашки и появилось острое желание уйти прочь и оставить ее наедине с собственным горем. Пожалуй, в такой сокровенный момент человеку лучше побыть одному. Но разве можно бросить Хайди одну в таком состоянии?

— Хайди? — позвала я и, не дождавшись ответа, подошла ближе и присела на корточки.

Рука осторожно коснулась колена, вызвав громкий стон, а упавшая на ладонь слеза обожгла кожу. Изби, как ни странно, не спала, разглядывая плачущую маму.

— Отдай мне малышку.

Мачеха покачала головой, продолжая тихо плакать. Я заметила, что ее трясет, как в лихорадке.

— Хайди, пожалуйста, отдай малышку.

В ответ снова молчание. Напуганная состоянием мачехи, я дотянулась до сестрички и бережно взяла на руки, так, на всякий случай. Хайди тут же отвернулась и, подтянув колени к груди, свернулась калачиком на диване.

Поведение Хайди вызывало сильную тревогу. Совсем растерявшись, я перевела взгляд на Изби. И что теперь делать? Конечно, можно позвонить отцу или матери, но почему-то, пройдя на кухню, я набрала знакомый номер, который точно свяжет с человеком, способным помочь делом в трудную минуту.

— «Газ энд Гроу», у телефона Ванда.

В памяти всплыл образ пожилой кассирши-блондинки с длинными серьгами в ушах. Она постоянно работает в ночную смену. Я прокашлялась и вежливо поздоровалась:

— Здравствуйте, Ванда. — Изби захныкала, и я покачала ее на руках. — Это… Оден. Я часто захожу в ваш магазин за кофе, помните? Мне бы найти Илая Стокка. Тут в некотором роде несчастный случай, ну, не совсем несчастный… А Илай — это парень примерно двадцати лет, темноволосый, ездит на черной…

— Алло?

При звуках знакомого голоса сразу полегчало, будто внутри расслабилась до предела натянутая струна.

— Привет, Илай. Это я. — Замолчав на мгновение, я назвалась четче: — Оден.

— Так и думал, что это ты, — усмехнулся он. — Кому еще придет в голову искать меня в магазине?

— Еще бы, — рассеянно ответила я, поглядывая на свернувшуюся клубочком мачеху, едва различимую в темной гостиной. — Извини. У меня тут такая ситуация сложилась, не знаю, что и делать.

— Ситуация? — переспросил он. — Что случилось?

Прижав Изби к плечу, я вышла в коридор и рассказала о своей беде, время от времени прислушиваясь к беззвучному плачу Хайди.

— Держись и не падай духом, — посоветовал Илай, выслушав рассказ. — Я знаю, что делать.