Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков

История простая, но грустная. Иветта и Ивонна обожали принца Уэльского. «Он был так очарователен в брюках гольф». — «А как танцевал вальс!» — «Как изящно выглядел в смокинге!» — «Такой утонченный, настоящая голубая кровь — и угодил в лапы этой шлюшки». — «Лишила человека трона! Была корона — и нет!» Это разбило им сердце.

Кит там страшно понравилось, что неудивительно. А я теперь буду тренироваться метать стрелы, четыре из четырех — моя новая цель в жизни.

Правда, жалко, что в нашем детстве не было таких сестер Бенуа?

С любовью и тысячей поцелуев, Джулиет

Джулиет — Сидни

2 сентября 1946 года

Дорогой Сидни!

Сегодня днем кое-что произошло. Кончилось все благополучно, но меня потрясло, и теперь трудно заснуть. Пишу тебе, а не Софи, потому что она беременна, а ты нет. Ты не в деликатном положении, когда тебя нельзя огорчать, а Софи в нем. Ну вот, я даже английский язык забыла.

Кит была у Изолы, они пекли имбирных человечков. Мне и Реми понадобились чернила, а Доуси — шпаклевка для Большого дома, и мы втроем отправились в гавань Св. Петра вдоль утеса по извилистой дорожке над заливом Фермейн. Там очень красиво. Дорожка узкая, и я шла впереди.

Вдруг из-за валуна нам навстречу вышла высокая рыжая женщина с собакой, большой овчаркой без поводка. Пес мне страшно обрадовался, запрыгал. Я рассмеялась, женщина крикнула: «Не бойтесь, он не кусается». Пес положил лапы мне на плечи и попытался лизнуть в лицо.

Неожиданно сзади раздался ужасный хриплый всхлип, будто кто-то чем-то подавился и стал задыхаться. Трудно даже описать. Я обернулась. Реми стояла согнувшись пополам, ее рвало. Доуси ее поддерживал. Это длилось и длилось, они оба сотрясались от ее спазмов. Кошмарное зрелище.

Доуси закричал:

— Джулиет, убери собаку! Быстро!

Я принялась отчаянно отпихивать пса. Женщина плакала, извинялась, сама чуть ли не в истерике. Я держала собаку за ошейник и повторяла:

— Все в порядке! Все в порядке! Вы ни при чем. Только, пожалуйста, уходите. Уходите!

Наконец она ушла и утащила свою несчастную, ничего не понимающую собаку.

Реми затихла, лишь всхлипывала. Доуси взглянул на меня поверх ее головы и сказал:

— Давай отведем ее к тебе, Джулиет. Это ближе всего.

Он взял Реми на руки и понес. Я беспомощно шла следом, очень испуганная.

Реми была холодна как лед, ее колотил озноб. Я налила горячую ванну, а когда Реми согрелась, уложила ее в постель. Она почти засыпала, так что я забрала ее одежду и спустилась вниз. Доуси стоял и смотрел в окно.

Не поворачиваясь, он проговорил:

— Она мне рассказывала, что охранники в лагере во время поверки специально натравливали больших собак на женщин-заключенных, ради развлечения. Господи, какой же я дурак! Верил, что здесь, с нами, она обо всем забудет. Однако не все зависит от наших добрых намерений, верно, Джулиет? Далеко не все.

— Нет, — ответила я. — не все.

Больше он ничего не сказал, просто кивнул и ушел. Я позвонила Амелии, объяснила, почему Реми у меня, и начала стирать. Изола привела Кит. Мы поужинали и до вечера играли в снап.

Но теперь я не могу заснуть.

Мне невероятно стыдно за себя. Я считала, что Реми уже достаточно поправилась и ей пора домой во Францию. Неужто я просто хотела от неё избавиться? Мне казалось, что ей пришло время двигаться дальше! ДАЛЬШЕ — куда? Но я так думала, и это отвратительно.

С любовью, Джулиет

P.S. Раз уж сегодня ночь признаний, скажу кое-что еще. Стоять с грязной одеждой Реми в руках и чувствовать тот же неприятный запах от одежды Доуси было ужасно, но я могла думать только об одном: он сказал «добрых намерений… не все зависит от наших добрых намерений». И все? Больше он к ней ничего не испытывает? Весь вечер пережевываю эти мысли.

Сидни — Джулиет

Ночью 4 сентября 1946 года

Дорогая Джулиет, твое пережевывание означает, что ты сама влюблена в Доуси. Удивлена? Я — нет. Не знаю, почему до тебя так долго доходит. Казалось бы, морской воздух должен прочищать мозги. Приехать увидеть тебя и письма Оскара Уайльда своими глазами хочу, но до 13-го не могу. Ничего?

С любовью, Сидни

Джулиет — Сидни

Телеграмма

5 сентября 1946

ДОРОГОЙ СИДНИ, ТЫ НЕВЫНОСИМ, ОСОБЕННО КОГДА ПРАВ. НО ВСЕ РАВНО БУДУ РАДА ВИДЕТЬ ТЕБЯ 13-ГО. С ЛЮБОВЬЮ, ДЖУЛИЕТ

Изола — Сидни

6 сентября 1946 года

Дорогой Сидни!

Джулиет сказала, что Вы скоро приедете на Гернси читать письма бабули Финни. Давно пора. Не то чтобы мне не нравился Айвор, он хороший, если б только не эти его галстучки. Я объясняла, что они ему не к лицу, но его больше интересовало, почему я начала подозревать Билли Би Джонс, как ее выследила и заперла и коптильне. Он сказал, что из меня выйдет детектив похлеще, чем мисс Марпл!

Это не его знакомая, а дама из детективных романов. С помощью знаний о ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ НАТУРЕ она разгадывает всякие тайны и преступления, которые не по зубам даже полиции. Из-за слов Айвора я задумалась: как было бы замечательно самой раскрывать преступления! Если б, конечно, они у нас совершались.

Но Айвор говорит, что мошенники есть везде, а я, с моими замечательно развитыми инстинктами, если потренируюсь, могу стать второй мисс Марпл. «Вы определенно очень наблюдательны. Нужна только практика. Примечайте все вокруг, записывайте».

Я пошла к Амелии, взяла у нее книжки про мисс Марпл. Это что-то, а не женщина, правда? Сидит в уголке, вяжет — и знай себе мотает на ус то, чего другие в упор не видят. Я, пожалуй, тоже могла бы прислушиваться и приглядываться к подозрительному. Правда, у нас на Гернси нераскрытых преступлений нет, но, может, будут. А я тут как тут, во всеоружии.

Книгу про шишки на голове я пока еще изучаю, но, надеюсь, Вы не обидитесь, если я займусь чем-то другим. Я по-прежнему верю во френологию, просто уже обследовала головы всех, кто мне не безразличен, кроме Вашей, а дальше это может наскучить.

Джулиет говорит, что Вы приедете в следующую пятницу. Могу встретить с самолета и отвезти к Джулиет. Эбен в будущую субботу устраивает вечеринку на пляже и просил передать, что Вы — желанный гость. Эбен редко собирает народ, но сейчас обещал торжественное объявление. Празднование! Но — чего? Свадьбы? Чьей? Надеюсь, не его собственной, ведь жены обычно не отпускают от себя мужей, а мне без Эбена будет скучно.

Ваш друг Изола

Джулиет — Софи

7 сентября 1946

Дорогая Софи!

Я набралась храбрости и объявила Амелии, что хочу удочерить Кит. Ее мнение значит меня очень много — она так любит и хорошо знает Кит. Да и меня тоже. Мне было необходимо ее одобрение, и я страшно боялась его не получить. Давилась, давилась чаем, но в конце концов все-таки выдавила нужные слова. Амелия столь очевидно обрадовалась, что меня это просто потрясло. Я и не представляла, как сильно она переживает за будущее Кит.

Она сказала:

— Если б я только могла… — Осеклась и начала заново: — Думаю, это замечательно для вас обеих. Ничего лучше нельзя и…

Потом замолчала и полезла за носовым платком. Я, естественно, тоже.

Наплакавшись, мы принялись строить планы. Амелия обещала пойти со мной к мистеру Дилвину.

— Я знала его, когда он еще бегал в коротких штанишках, — объявила она. — Мне он отказать не осмелится.

Поддержка Амелии все равно что второй фронт.

Но случилось еще кое-что получше, и мои последние сомнения съежились до размера булавочной головки.

Помнишь, я говорила про коробку, перевязанную бечевкой, которую часто носит с собой Кит? Про которую я думала, что там дохлый хорек? Сегодня утром Кит пришла ко мне в комнату и похлопывала по лицу, пока я не проснулась. С ней была ее коробка.