L

— Ну? Я все пропустила со своими приключениями.

— Да ничего ты не пропустила, нечего пропускать. Решили встретиться. Прихожу, а она в три раза толще, чем на своих фото.

— Ну, Светк, ты несправедлива. Ты и сама, прости, не тростиночка.

— Спасибо, друг. Но что поделать, если мне нравятся именно стройные девушки.

— И что ты сделала?

— Ничего, погуляли, поговорили о какой-то фигне. Я ушла. А она потом звонила еще неделю, смс писала, пока я не объяснила ей причину.

— Так и сказала что ли? — Я возмутилась, представив, каково любой девушке слышать: «Извини, но ты малость того, толстовата для меня».

— Ну почти. Сказала, что не могу с собой ничего поделать, что она, конечно, человек хороший, но мне нравятся худенькие.

— Ужасно. Ты, Светка, чудовище! Не могла придумать что-нибудь другое?

— Неа, мне лень было. Она обозвала меня любительницей анорексичек и послала куда подальше.

— Правильно и сделала.

— А что, думаешь, раз я одна, то должна кидаться на кого попало?

— Да не в этом дело, просто жалко девушку. Мне бы кто сказал, что я слишком толстая, или, что у меня, например, нос кривой, я бы, может быть, и комплексовать начала.

— У тебя и так сплошные комплексы. Тебе бы думать поменьше, может быть, и жилось бы получше.

— Гениально. Ты, друг мой, гений.

— Да ладно, хватит тебе. Понятно, что все не так просто. А с Женькой вы вообще не общаетесь?

— Совершенно. Уже недели три, как минимум.

Светка потянулась за валяющимися рядом сухими ветками, чтобы подкинуть их в костер.

— Скучаешь?

— Даже не знаю. Иногда — очень. Но — смысл? Ты ее видела?

— Конечно. Я у нее ночевала несколько раз. Недавно ездили в клуб вместе.

— Ничего себе! Ну и как? Как у нее настроение? Наверняка, зажгла там, в клубе?

— Ревнуешь?

— Ну, да. Ревную еще.

— Можешь не ревновать. Сидит твоя Женька дома по вечерам, одна как перст. Пьет виски. Играет в компьютерные игры. И в клубе она весь вечер просидела за столиком.

— Не может быть.

— Знаешь, я, конечно, не вмешиваюсь никогда. Тем более, вы обе — мои подруги. Но. Может, зря вы так? Может быть, вам, все-таки, не расставаться?

— Светк, ты же сама, помнишь, уговаривала меня, что с этим человеком мне нечего делать. Ты же сама считала, что у нас ничего не получится.

— Ну да, раньше считала, теперь — нет. Она, правда, изменилась очень. Если бы мне кто-нибудь год назад сказал, что Женька станет такой, я бы не поверила. Ей, правда, никто не нужен, кроме тебя. Она ни с кем не встречается. Я уже ей говорю, да и не я одна, что пора бы и развеяться. Найти себе кого-нибудь, хотя бы просто, чтоб переключиться.

— А она? — Мне было очень радостно это все слушать. Я даже не ожидала, что — настолько. Я представила себе Женьку, сидящую перед телевизором вечером, или работающую за своим компьютером. И что-то во мне совсем загрустило.

— А она говорит, что ей просто не хочется. Что ей никто не интересен. Что она и думать не может о том, чтобы с кем-то сейчас переспать. Она тебя любит. Очень. Ты ей не говори пока, что ты тут… с Кирой… Даже, если вы начнете серьезно встречаться. Мне кажется, Женька сейчас этого не переживет.

— Давай котелок повесим. Сходишь за водой, а я пока картошку почищу.

— Сменила тему?

— Нет, просто есть хочется, — улыбнулась я.

— Я смотрю, у тебя настроение поднялось, — ехидно отметила Светка. — Все-таки, тебе не так и безразлично, как Женька к тебе относится.

— А толку-то? — я немного разозлилась. — Если, когда мы рядом, моментально начинается война.

— Она думает. Правда. Она понимает, что была не права.

— Мы все это понимаем, когда теряем то, что не хранили, — Я швырнула в костер сосновое поленце с маленькими веточками, огонь затрещал, выбросив в темное пространство маленький салют искр. — Мы, правда, пытались, Светкин, и понимать, и терпеть. Но мне кажется, ей хорошо только тогда, когда я пляшу под ее дудку, когда рядом человек без проблем, без усталостей, плохих настроений, трудностей каких-то. Такой вечно улыбающийся робот.

— Она и это понимает, — Светка поднялась с котелком в руках и направилась к озеру. Я занялась картошкой. Не ожидала. Ни того, что Светка будет защищать ее, ни того, что Женька будет — так. Все что угодно: клубы, случайные девушки, бывшая ее Катя, что угодно, только не это, не одиночество — Женька всегда остро ненавидела одиночество, даже один вечер тет-а-тет с собой был всегда для нее невыносим. О чем она думает, попивая виски с колой, помешивая крупные кубики льда в звенящем бокале. И хорошенько, с другой стороны! Нечего было все разрушать! За что боролись, обе причем, на то и напоролись. Но что же так тоскливо-то?

— Я ее не защищаю, не думай, — вернулась Светка, воодрузив котелок над костром. — Она, и правда, мягко говоря, не сахар. Но не одна же она виновата?

— Я и не говорю, что только она. Обе хороши.

— Я как-то по-другому стала к ней относиться. Знаешь, я ведь в чем-то ей всегда завидовала. Ей всегда все легко доставалось. Обеспеченная семья. Отличная работа. Девушки толпами. Ей никогда не нужно было ни бороться за место под солнцем, ни сталкиваться с бытовыми трудностями. Все с детства на блюдечке с голубой каемочкой.

— Ну не так все легко, наверное, — я с удивлением слушала Светку, неожиданным были не ее чувства, о которых я, в общем-то, знала всегда, а ее откровенность.

— Понятно, что не все. Но гораздо легче, чем другим. Чем мне, например. Я даже не ходила с ней раньше в клубы, просто потому, что рядом с ней мне было нечего ловить. Все смотрели только на нее.

— Ну, мне кажется, это ты зря. Мало ли тех, кто круче нас. Это не повод для комплексов.

— Тем не менее. Я ей завидовала. И сейчас тоже.

— А сейчас-то почему?

— Она любит. Ты ее тоже. Да ладно, — Светка перехватила мой взгляд. — Я же вижу, что это так. И, если вы не совсем идиотки, то обязательно будете вместе.

— Мне так не кажется. Смотри, столько — достаточно? — я, пока мы беседовали, начистила внушительную горку картошки.

— Мы лопнем, нам столько не съесть. Хотя, на природе аппетит просто зверский.

— Ну, давай пригласим соседок. Вон тех, из синей палатки. А то вы с этой милой девушкой так и будете переглядываться на расстоянии. Ты, как активное начало, должна взять инициативу в свои руки.

— От тебя ничего не скроешь, — рассмеялась Светка. — Пойду, приглашу.

Уже через пару часов мой боевой товарищ целовалась под сосенками со своей новой знакомой. А я заснула, надев на себя всю теплую одежду, какую смогла найти, и снилась мне Женька.

Провожать нас, покидавших остров любви и дружбы следующим вечером, несколько раньше срока, случайно явились пара милых, но будучи несколько подшофе, посему разговорчивых, девушек из Твери.

— Уезжаете?

— Да, пора отчаливать.

— Нууу, — протянула одна из них разочарованно и озабоченно, — какие могут быть дела в вашей Москве?

— Бывает, — неопределенно ответила я, поглядывая на дальние камышовые заросли, из-за которых явственно слышен шум мотора.

— Оставайтесь, выпьем!

— Не пью. Спасибо.

— А в чем ваш смысл жизни? — с угрожающей логикой не отставало юное пьяное создание. Пара случайно оказавшихся рядом туристов мужского пола, расположившихся непосредственно у причала, и до этой фразы делавших вид, что не замечают нашу маленькую колоритную группу, заинтересованно переглянулись и хмыкнули. — Ну, живете-то вы зачем? Мне кажется, если человек не пьет, то он вообще — не очень-то нормальный. Как тогда расслабляться-то? Хы.

Я поспешно затягиваюсь сигаретой, совершенно не зная, что тут можно сказать.

— Оставайтесь с нами! Ну что бы вам такого предложить, чтобы вы не уезжали? — подруга разговорчивой девушки понимающе двусмысленно хихикает. — Может, вам коленку сломать? Тогда вы, точно уже, никуда от нас не денетесь.

И тут пришла лодка. Потому что все в этом мире происходит так, как надо, особенно на Селигере. Вместе с лодкой отчалила и моя надежда быстро разобраться в себе.