Север Северище

- Режимы после семнадцатого года для борьбы с нами использовали все имеющиеся у власти возможности. Я являюсь живым примером того. Юридическое преследование в течение трех десятилетий невиновного меня, за мелкодворянское происхождение, нельзя рассматривать как частный случай. Экие страсти повстречал! Все национально мыслящие люди, достойные уважения, так или иначе после семнадцатого года – «обстрелянные». Я это знаю по опыту. Происходили необъяснимые, неслыханные вещи. В обществе разжигали зависть, жадность и страх. Это начала делать в первую очередь мировая финансовая элита, в достатке снабжавшая денежными средствами «пламенных революционеров». Враждебное племя узурпировало власть хозяина нашей родовой земли. Теперь их внуки всячески стараются сохранить приниженное положение русской нации, попавшей в плен нелепых иллюзий, пагубных заблуждений. Цель номенклатурного класса эксплуататорв от идеологии – использование наших ресурсов. 

 Предок Игнатия Сидоровича – свободолюбивый и твердый духом патриарх Гермоген, православный святой. В начале семнадцатого века, когда пресекся род Рюриковичей и началась смута на Руси, он оказался едва ли не главной фигурой по ее преодолению. Обличал Лжедмитриев первого и второго, мятежников И. Болотникова, деятельно поддерживал царя Василия Ивановича Шуйского. В 1610 году отказался от крестного целования польскому королю и повелел москвичам «королю крест не целовать». Тогда же стал рассылать грамоты против поляков, призывая соотечественников на борьбу с ними, одновременно клеймя позором предателей Родины. Вот каким определенным слогом они были написаны: «Посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных!

 Вспомните, на кого вы поднимаете оружие? Не на своих ли братьев? Не свое ли отечество разоряете?»

 Поляки заточили Гермогена в Чудов монастырь, ставший его последним земным пристанищем.

 Игнатий Сидорович через три века после смерти великого пращура оказался в условиях новой русской смуты и, как тот, стал для своих современников символом достойного человека поведения, стойкого и мужественного, не утратил веры наших отцов в божественные предначертания миропорядка. Ровесник века, он, отказавшийся стать стукачом, почти на три десятилетия был «погребен» ГУЛАГом под предлогом принадлежности к эксплуататорскому классу помещиков, «оказывающему справедливой рабоче-крестьянской власти жесточайшее сопротивление». Однако от родового имения Дебри вконец обедневших Смирновых-Кузьмовых к началу двадцатого века оставалось «только что одно звание», как там выражается население. Земля им не принадлежала, потому что после отмены крепостного права они освободили крестьян с наделами. В своей собственности оставалась только та, на которой стоял дом с небольшим парком, садом, огродом и прудом. Родители Игнатия Сидоровича жили и трудились в северной столице. Иногда приезжали на брянскую родину летом, как горожане на дачи в сельские края. Там каждое лето проводили их дети, любившие деревню с живописными пейзажами, доброжелательными трудолюбивыми жителями, а среди сверстников имевшие немало закадычных друзей-приятелей.

 Директор местного краеведческого музея, кстати, его создавший, рассказывал Павлу, когда был у него в гостях в Москве, что областное начальство сделало ему замечание за то, что не отразил в экспонатах классовой борьбы. «А я им ответил, - поведал он, - что в нашей местности ее не было. Крестьяне к преследуемым после революции помещикам относились с сочувствием, некоторых даже от своей доброты как могли подкармливали».

 Называть таких граждан своей страны как Смирновы-Кузьмовы эксплуататорами, да еще за такое происхождение отправлять в концлагеря, ссылки, уничтожать физически, не давать равных прав на труд, учебу и т. д., могли только явно психически неполноценные люди. А Игнатий Сидорович вообще является гордостью Родины. Он попал в чекистские жернова со знанием двенадцати иностранных языков. Тридцать лет в неволе перетиравшийся все же стал знаменитым писателем. Лучше его никто не пишет сейчас художественных и публицистических произведений на тему природы, архитектуры Санкт-Петербурга и Москвы. Зная все это предметно, Павел сам не заблуждается и хочет, чтобы никто другой не ошибался относительно большевистских методов демонизирования лучших из лучших личностей родного народа. Если уж мама Полина Захарована никогда слова плохого не сказала о Смирновых-Кузьмовых, о любом «из их природы», по ее выражению, то для ее сына одного этого обстоятельства достаточно с избытком, чтобы не верить никакой клевете о них. А писателя-современника, носящего такую фамилию, он боготворит как неоспоримый первоклассный талант, какие рождаются крайне редко. 

 Игнатий Сидорович в этот раз много рассказал молодому земляку о своих мытарствах на советской каторге. Все сколько-нибудь известные коммунистические стройки, сказал, прошел. Когда Беломорско-Балтийский канал имени Сталина в тридцать первом-тридцать четвертом годах строил под руководством ОГПУ как «враг пролетариата», видел всех тридцать шесть писателей, приезжавших посмотреть, как «мы, опасные люди», перековываемся; совместно написавших потом огромный том о поездке к каналоармейцам. Сейчас книга уничтожена.

- Но я хочу оставить тебе один документ, опубликованный в ней сразу на первых страницах. Его ты тоже сейчас нигде не найдешь. Читай, - и однодеревенец-классик передал журналисту листок, который мы цитируем с незначительными сокращениями:

 «ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ЦЕНТРАЛЬНОГО ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА

 СОЮЗА СССР

О НАГРАЖДЕНИИ ОРДЕНАМИ СОЮЗА ССР РАБОТНИКОВ, ИНЖЕНЕРОВ И РУКОВОДИТЕЛЕЙ СТРОИТЕЛЬСТВА БЕЛОМОРСКО-БАЛТИЙСКОГО КАНАЛА ИМ. ТОВ. СТАЛИНА

 Центральный исполнительный комитет Союза ССР, рассмотрев представление Совета нароных комиссаров Союза ССР о награждении орденами Союза ССР наиболее отличившихся работников, инженеров и руководителей Беломорстроя, постановляет:

 Наградить орденом Ленина:

1. ЯГОДУ Генриха Григорьевича – зам. председателя ОГПУК Союза ССР.

2. КОГАНА Лазаря Иосифовича – начальника Беломорстроя.

3. БЕРМАНА Матвея Давыдовича – начальника Главного управления исправительно-трудовыми лагерями ОГПУ.

4. ФИРИНА Семена Григорьевича – начальника Беломорско-балтийского исправительно-трудового лагеря и зам. начальника Главного управления исправительно-трудовыми лапгерями ОГПУ.

5. РАПОПОРТА Якова Давыдовича – зам. начальника Беломорстроя и зам. начальника Главного управления испрапвительно-трудовыми лагерями ОГПУ.

6. ЖУКА Сергея Яковлевича – зам. главного инженера Беломорстроя…

7. ФРЕНКЕЛЯ Нафталия Ароновича – пом. начальника Беломорстроя и начальника работ…

8. ВЕРЖБИЦКОГО Константина Андреевича – зам. главного инженера строительства…

 Председатель Центрального исполнительного

 комитета Союза ССР М. КАЛИНИН

 Секретарь Центрального исполнительного

 комитета Союза ССР А. ЕНУКИДЗЕ

 Москва, Кремль, 4 августа 1933 г.»

- Там не успевали копать могил, и это, как видишь, отмечалось высшим орденом, восхвалялось десятками писателей. В книге есть глава «Чекисты», в которй взахлеб прославляются названные в постановлении палачи народа, - рассказывает Игнатий Сидорович. – Но большинство из них все же настигла кара. Уже через четыре года после выхода книги «Беломорско-Балтийский Канал имени Сталина. История строительства» один из главных «героев» книги, открывающий список гепэушников, отмеченных за особые заслуги, Гершель Иегуда был расстрелян. Как поют урки: «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал».

 А вот уровень художественности сборника, прославляющего советский концлагерь. «В лесу поют:

Лесорубы, отточите топоры,