Теперь с тобою вместе я (СИ)

Надо ещё подумать, под каким соусом подать родителям блюдо, что вечером отправится на свидание, уверяя, что в Израиле у неё есть любимый парень, так, пожалуй, мама укрепится в своих подозрениях, что её дочь весьма лёгкого поведения.

Может не стоит ходить на эту встречу, для чего оно ей?! Продинамит парнишку, как это делают другие девчонки и вся беда, но поговорить с этим интересным парнем — Виктором Лукашевичем было любопытно и познавательно.

Села на подоконник и всмотрелась в мрачную погоду за окном и прислушалась к барабанящему по стеклу дождю и схватила в руки, купленную в супере общую тетрадь.

Строки побежали по белому листу, заполняя столбцами пустоты.

Зачёркивала, исправляла, начинала по новой и только на четвёртом листе появился чистовой вариант:

  За окном дождь безвольно заплакал,

  капли громко стучат по карнизу.

  понесла свою душу на плаху,

  подчиняя природы капризу.

  Поздно нынче стоять на коленях,

  коль себе стала вдруг злобным катом.

  Утопив свои чувства в сомненьях,

  я по жизни бреду виноватой.

  Как сумела бездарно разрушить

  наше счастье нелепою фразой…

  я рыдала, зажав плотно уши,

  струны звонкие лопнули сразу.

  Моя глупость сродни преступленью,

  Что ж, несу свою душу на плаху.

  Ты мой первый, молю стань последним —

  за окном дождь безвольно заплакал…

За обедом Вера сообщила родителям, что вечером встречается с одноклассницей и они посидят в кафе.

Удивительно, но с запинками выдавленная из себя ложь легко была принята за правду.

— Конечно, сходи прогуляйся, чего тебе сидеть все вечера с нами, ещё скоро насидишься над учебниками, правда, Белла?

— Правда Коля, только пирожки печь сегодня не буду, если Верка уходит, то к чему мне зря хлопотать на кухне.

Наряжаясь в своей комнате, Вера корила себя за ложь, за это глупое свидание, за эту поездку в Беларусь, а главное за то, что не смогла толком объяснить Галю, в чём её претензии к нему.

Разыграла из себя обиженную малым вниманием кокотку и разрушила хрупкий хрустальный замок, не успев ещё, как следует в нём поселиться.

Брюки красиво облегали её стройные ноги, нежно розовая кофточка подчёркивала пышность груди, накинутый сверху кардиган придавал осанке некую величественность.

Вот и новые ботиночки пригодились, только старая кожаная куртка не украшала её наряд, но делать было нечего, на улице холодно и по-прежнему накрапывает дождь.

К назначенному месту подходила практически вовремя, две минуты не в счёт.

Она сразу же заметила припаркованную напротив кафе иномарку и рядом стоящего под зонтом Виктора и поняла, никуда она с ним не поедет, в лучшем случае, посидит в этом знакомом с детства кафе «Орбита».

При виде девушки, парень распахнул переднюю пассажирскую дверцу, достал большой красивый букет и с лёгким поклоном протянул Вере:

— Эти скромные цветы в знак нашего знакомства, прошу садиться.

— Нет, Виктор, никуда я с тобой не поеду, ведь мы едва знакомы, а ты предлагаешь мне сесть в машину и поехать наедине с чужим человеком на ночь глядя.

— Вера, ты меня удивляешь, встретил девушку с замашками западной барышни и вдруг забитость на уровне нашей белорусской колхозницы.

— А ты представь себя на моём месте, как бы ты поступил, если бы не был девушкой лёгкого поведения?

Виктор от души рассмеялся.

— Твоя взяла, думал с тобой закатить в шикарный ресторан, но готов снизойти и до этого невзрачного кафе, зазывно манящего укрыться нам в уютном тепле.

Вера взяла парня под руку, и они зашли в кафе, знакомое ей ещё с ранней юности, когда они заглядывали сюда с девчонками из класса попить кофе и съесть мороженное.

Прежнее заведение стало не узнать, оно было полностью переоборудовано — мягкие угловые диванчики вокруг изящных столиков на четыре, шесть и восемь персон, в зале царил полумрак, оттеняя фиолетовый фон драпировки, играла лёгкая музыка.

Вера обратила внимание, что подбежавший к ним администратор, узнал её попутчика и подобострастно забегал вокруг него.

Их усадили в уютном уголке, подали меню в кожаном обрамлении и предложили за счёт заведения аперитив.

— Знаешь Виктор, у нас в Израиле таких кафе и такого обслуживания я ещё не встречала, наверное, где-нибудь в центре и есть, но не про нашу честь.

— А я думал, что ты из Германии…

— Что расстроился, разочаровала?

— Да, пожалуй, нет, просто удивлён.

Каким образом ты оказалась в той стране, в твоём лице еврейского что-то совершенно не угадываю?

— У меня мама еврейка, а я похожа на папу, а больше на его маму, на свою покойную бабушку.

А чем тебе Израиль не угодил и, почему евреи не нравятся?

Тут мне один мой знакомый милиционер сказал, что не любит он этих шахматистов-пианистов, а ты?

— Верочка, не спеши вешать ярлыки, я хорошо отношусь к Израилю и евреям, а сказал, всего лишь то, что ты не похожа на еврейку, а это не говорит о моей любви или не любви к той стране и к тому народу.

Нам подали аперитив — предлагаю выпить за знакомство, чтобы мы настолько узнали друг друга, чтобы не чувствовать недоверия и не спешить с выводами. Принимается?

— Принимается, только скажи, почему работники кафе и другие посетители не сводят с нас глаз?

— Верочка, не заостряй на этом внимания, я уже привык не обращать, твоё здоровье…

Вера чувствовала себя почему-то скованно, хотя парень до сих пор не проявлял по отношению к ней никаких хамских выходок и откровенных приставаний.

— Витя, я тебя очень прошу, не усердствовать в выборе и обилии закусок для меня, потому что это будут напрасно выкинутые на ветер деньги.

— Сударыня, за кого ты меня принимаешь, стоит ли мелочиться, подумаешь останутся закуски, это же лучше, чем их не хватает.

— Витя, давай, не будем рассыпаться в комплиментах и сыпать банальными фразами, лучше побольше поговорим по душам о происходящем на моей бывшей Родине, о её перспективах и просто о жизни.

В глазах у парня при этих её словах, Вере показалось, мелькнул не добрый огонёк.

Глава 21

Под сводами кафе по-прежнему плыла лёгкая музыка, позвякивали вилки и ножи о тарелки, мелодично звенели при соприкосновении бокалы — люди красиво и культурно проводили время.

За свои девятнадцать лет у Веры хватило бы пальцев одной руки, чтобы сосчитать, сколько раз она бывала в заведениях подобного уровня.

Память услужливо подставила знаменательную дату, тот замечательный вечер, когда в Эйлате праздновали её День рождения, с момента, когда по-настоящему начались их любовные, а точней, интимные отношения с Галем.

— Витя, не сочти меня за придиру, но почему, не успела я ещё сойти с трапа самолёта, как услышала от людей жалобы на нынешнюю жизнь, на жуткую нехватку средств к существованию, на безработицу, мизерную оплату труда?

— Верочка, так это и так видно не вооружённым глазом.

— Витя не перебивай меня, пожалуйста, я ещё не спросила, что хотела у тебя выяснить.

Так вот, многое мне самой открылось в первый же день и для этого не надо было куда-то ходить — я увидела, как нынче живут мои родители.