Есть такие (СИ)

НЕ ХОЧУ !

Детство пролетело со всегда не расчёсанными волосами, бойкое детство, свободное, в частном секторе, рядом лес, речка... В школе ей не нравилось, и родители отправили после восьмого класса в техникум, который она умудрилась как-то закончить -- это, пожалуй, самый положительный момент в её жизни. Домой не вернулась, вышла замуж в Свердловске. Сразу переехали в Пышму, чтобы жить отдельно от его родителей. Восемь лет семейной жизни радостей не принесли -- четыре раза беременела, но более четырёх-пяти месяцев ребёнка не могла выносить.

Ей надоели жалостливые взгляды коллег на работе, надоел муж со своими упрёками, ей надоело чувствовать себя виноватой, и она согласилась на развод при первом же упоминании об этом со стороны мужа.

Поехала к брату в Первоуральск, но там своя семья, двое взрослых детей. Поняла, что жить ей у них не светит, хотя работу в городе можно было найти. У сестры, старшей на двенадцать лет, жившей в Ревде, тоже приюта не нашла, та со своим мужем скандалила в последнее время, так как его сократили, и он пристрастился к водочке, собутыльники у него такие же появились, приползал домой на четвереньках грязный, на следующие дни болел, просил опохмелиться. Ребятишки смотрели на всю эту погань, а сестрица работала одна на четверых. Пришлось вернуться в Дегтярск. Мама жила одна в небольшой двухкомнатной квартире, получала после смерти папы его пенсию шахтёрскую и была даже рада, что жить будут вместе, но здесь другая проблема -- город стал финансовым банкротом, шахты давно отработали свой срок, и -- ни одного действующего предприятия, кроме небольшого ревдинского филиала "Спецметавтоматики".

Не испытывая даже надежды на трудоустройство, зашла в отдел снабжения, так как все годы работала именно в этой сфере. Начальником отдела оказался хорошо знакомый, они вместе учились в техникуме, и он принял её к себе на работу, так как была вакансия, несмотря на грядущее сокращение. Этот день она считала самым удачным в её жизни -- жильё есть, мама рядом, работа знакома, никаких расходов! При весьма низкой зарплате это очень существенный момент. Она успокоилась, отдохнула душой и телом. А распад экономики в стране продолжался. Через два года их отдел ликвидировали, её начальник стал работать в цехе, ещё один её коллега вышел на пенсию, а ей предложили перебраться в отдел снабжения "Спецметавтоматики" в Ревду.

И вот уже четвёртый год она ездит на работу в другой город, тратя на это время и деньги. Но деваться некуда. Зато окружение на работе нормальное, деловое, без предвзятостей. И хоть возвращается поздно, но мама всегда и накормит, и спать уложит, и еды утром в сумочку засунет.

Ей тридцать три года. Светловолосая, светлолицая, над открытыми голубыми глазами чёрные брови вразлёт, губки пухленькие, фигурка -- всем мужчинам на радость, четыре беременности исправили её бывшую до неприличия худобу. Но она напрочь вычеркнула из своей жизни мужчин. Ни любила, ни не любила -- просто вычеркнула.

Чтобы хоть как-то уменьшить свои транспортные расходы, приспособилась утром уезжать на служебных автобусах, коих отправлялось ежедневно штук шесть-семь, на них дегтярцев возили на ревдинские предприятия. Ездила сначала бесплатно, как и все рабочие, потом с них начали вычитать из зарплаты за доставку к месту работы и обратно, и "чужих" возить перестали, но она умудрилась отдавать водителю пятьдесят рублей, вместо восьмидесяти на рейсовом автобусе. И вечером, если удавалось пораньше убежать с работы, успевала на эти же служебные маршруты. А когда и ревдинские заводы перестали нуждаться в "чужой" рабской силе, стала после окончания рабочего дня доходить до последней остановки в городе, не в лютые зимние холода, конечно -- это уже не четыре, а только три тысячи рублей в месяц, то есть издержки сократились на двадцать пять процентов. Большей экономии в своих расходах она достичь не смогла. Конечно, ехать приходилось только стоя в переполненном салоне, так как окружной маршрут собирал пассажиров со всего города в течение тридцати минут.

Иногда проезжающие частники сигналя останавливались с открытой дверцей, приглашая подбросить, но она никогда ни к кому не села. Если автобуса, как правило последнего, не было, она возвращалась, чтобы ночевать у сестрицы, такое частенько бывало зимой, хотя случалось и летом.

Как-то весенним вечером она стояла на остановке, как всегда. Народу было много, рядом дурачились ребятишки. Она почувствовала, что о её белые босоножки ударился камушек и отлетел в сторону, она подумала, что это пацанчики балуются меж собой. Но минут через пять следующий камушек прилетел и точно в то же место, она сумела определить его траекторию, подняла глаза -- в трёх метрах напротив через огороженную с четырёх сторон клумбу стоял парень и смотрел на неё. Молодой. Не скажешь, что красивый, скорее наоборот. В сторону Дегтярска он не ездил, иначе она знала бы его, видимо, жил в этом районе. Она просто отвернулась. От дальнейшего спас подходивший автобус. Всю дорогу она возмущалась его бесцеремонности.

Ей после развода удалось сменить паспорт, и на работе не знали о её прошлом неудачном замужестве. Конечно, пытались заигрывать, комплименты делали, даже сватали, но она никак не реагировала на эти провокации, серьёзно говорила: "Не хочу!". И хоть в последние годы улыбка появлялась на её лице, но по большей части всё-таки отсутствовала. Ни на какие общие вечера с коллективом она не ходила и в рабочее время ни с кем близко не общалась, так как в отделе была ещё только одна женщина, и та много старше её, остальные -- мужчины, слава Богу, что все они были семейными.

Где-то примерно через неделю она на той же остановке успела забежать в магазин, так как во время обеда не смогла этого сделать, а при распределении домашних обязанностей покупку продуктов она взяла на себя. Выходя из магазина, услышала слова:

- У вас из кошелька мелочь рассыпалась.

Взглянув на свою закрытую сумочку, подняла глаза -- рядом стоял тот же самый парень. Она не хотела вступать с ним в разговор и демонстративно вышла из магазина, не удостоив его вниманием. И каково же было её удивление, когда дома, разбирая покупки, она обнаружила в сумочке совершенно пустой кошелёк -- из него высыпалась вся мелочёвка. Собирая со дна сумочки свои копейки, удивлялась:

- Как он мог знать, что мелочь рассыпалась? Ведь сумочка бала закрыта! На молнию закрыта!

Через несколько дней она заметила, как он выходил из магазина, ища её глазами, но она была уже в автобусе и опять возмущалась:

- Что этому пацану от меня надо? Почему он преследует меня? В невесты я ему по возрасту не подхожу...

Теперь, подходя к остановке, она озиралась по сторонам и, если замечала его, то обходила остановку с другой стороны и пряталась за ней или за спинами окружающих. Как-то, сделав покупки, спускалась по ступенькам -- он шёл навстречу. Она прошла, как мимо пустого места. Услышала только:

- У вас молоко из пакета капает.

Усевшись в автобусе, она, конечно, заглянула в свою сумку, перевернула пакет с молоком -- ничего плохого не обнаружила. А вот дома ей пришлось опять удивиться -- пакет с молоком действительно пропускал, совсем чуть-чуть, лишь несколько капель промочили дно хозяйственной сумки, но её это уже насторожило:

- Как он мог знать! Он не был в магазине! Как он узнал, что у меня молоко? Или он имеет какие-то сверх естественные способности? Есть ведь такие люди! Может он сам, силой своей воли сделал мне дырку в пакете? Просто тихий ужас какой-то! Экспериментатор чёртов! Навязался на мою душу!

Как-то, уже входя в автобус, перед её глазами возникла мужская рука, держащая цветок -- она отбросила её, и цветок упал под колёса.

- С клумбы сорвал! Дурак! Нашёл чем даму удивить!

В очередной раз там же глухой голос сзади произнёс:

- Здравствуйте...

Она, не поворачивая головы, бросила: