Московский процесс (Часть 1)

Соответственно росла и советская доля взноса. К 80-м годам она уже составляла 15,5 млн. долларов, в 86-м — 17 миллионов, в 87-м — 17,5 миллиона, а в 90-м — все 22 миллиона. Дело в том, что по мере нарастания кризиса коммунизма восточноевропейские братишки переставали платить один за другим, оставляя Старшего Брата расплачиваться по революционным счетам. Есть от чего взволноваться!

Международный фонд помощи левым рабочим организациям на протяжении многих лет формировался из добровольных взносов КПСС и ряда других компартий социалистических стран. Однако в конце семидесятых годов польские и румынские, а с 1987 г. и венгерские товарищи, сославшись на валютно-финансовые трудности, прекратили участие в Фонде. В 1988 и 1989 гг. Социалистическая единая партия Германии, компартия Чехословакии и Болгарская компартия без объяснения причин уклонились от внесения ожидавшихся от них взносов, и Фонд формировался целиком за счет средств, выделенных КПСС. Долевые взносы трех названных партии составили в 1987 г. 2,3 миллиона долларов, т. е. около 13 процентов общего размера внесенных в него средств, — сообщал в ЦК обеспокоенный глава международного отдела В. Фалин 5 декабря 1989 года. — Партии, на протяжении длительного периода регулярно получающие определенные суммы из Фонда, высоко ценят эту форму интернациональной солидарности, считая, что ее невозможно заменить никакими другими видами помощи. От большинства этих партий к настоящему времени получены должным образом мотивированные просьбы об оказании помощи в 1990 г., от некоторых — о ее существенном увеличении.

Другая, не менее тяжкая проблема состояла в том, что доллар все время падал, обесценивая эту «форму интернациональной солидарности», — чертовы капиталисты никак не могли побороть свою инфляцию! Вот ведь закавыка: с одной стороны, вся цель работы в том и состоит, чтобы ослабить капитализм, а с другой — сами же и пострадали от его слабостей. Как тут быть? Выход, однако, нашелся, тогдашний глава международного отдела ЦК Анатолий Добрынин (тот самый, что в бытность свою послом СССР в США снискал себе в американских либеральных кругах славу прозападного, просвещенного деятеля, с которым можно «делать бизнес»), просто предложил перевести все расчеты на более надежную валюту — инвалютный рубль. Так и поступили, определив в качестве советского взноса 13,5 млн. инвалютных рублей и в том году, и на следующий, когда не менее «прозападный» Валентин Фалин сменил своего просвещенного коллегу на посту главы международного отдела. Под конец, однако, тревога за доллар отошла на задний план, восточноевропейские братишки разбежались кто куда, и на последний, 1990 год Госбанк СССР выделил все 22 миллиона в зелененьких. Как видим, длительное пребывание в западных столицах не снижало революционного пыла, а надвигающийся крах империи не ослаблял чувства интернациональной солидарности. Это тем более любопытно, если учесть, что решения во всех случаях принимало политбюро во главе с самым прозападным, либеральным и прагматичным генеральным секретарем ЦК, с которым Запад когда-либо «делал бизнес». Единственное, что попытались сделать эти «либералы», — это спрятать концы в воду, беспокоясь, как бы их нелегальный экспорт валюты в соседние страны не всплыл ненароком и не подорвал веру Запада в «гласность» и «перестройку».

К тому времени получение западных кредитов стало основной заботой кремлевских «реформаторов», а слишком много разговоров о том, куда идут эти деньги, процветанию бизнеса способствовать не могло. И они попытались заменить прямую контрабанду валюты более тонкими способами финансирования через «фирмы друзей». Предложение обсуждалось в политбюро, изучалось международным отделом ЦК, обсуждалось с клиентами, но было отвергнуто. Как докладывал по этому поводу в ЦК Анатолий Добрынин:

Партии, на протяжении длительного периода регулярно получающие помощь из Международного фонда помощи левым рабочим организациям, рассчитывают на сохранение этой формы солидарности с ними. Для некоторых из них, в первую очередь нелегальных, помощь из фонда — единственный источник финансирования их деятельности, для других — весьма важная составная расходов на нужды организационной, политической, идеологической работы (в т. ч. издания и распространения газет и другой печатной продукции).

Прекращение поступлений из Международного фонда явилось бы для большинства партий-получателей невосполнимой потерей, которая неизбежно и крайне отрицательно сказалась бы на всей их деятельности. Даже партии, располагающие собственными предприятиями, торговыми, посредническими фирмами, окажутся, в случае прекращения поступлении из Международного фонда, перед необходимостью свертывания, по крайней мере, некоторых важных форм работы, что повлечет за собой снижение их политического веса и влияния, сокращение возможностей воздействия на общественные и политические процессы, развивающиеся в их странах.

В настоящее время ни братские партии, ни советские внешнеторговые организации не готовы к переводу оказания финансовой помощи во внешнеторговые каналы. Для большин-ства партий это просто неприемлемо из-за отсутствия у них предприятий и торговых фирм. Но в получении финансовой помощи партии нуждаются, как никогда.

Словом, клиенты уперлись и не захотели сменить свою революционную романтику на прозаические заботы торговца. В Москве, однако, не успокоились: на следующий год все повторилось заново — и обсуждения, и доклады в ЦК, на этот раз Фалина, и решение. Даже аргументация повторилась, только теперь мы узнаем более подробно, на что же расходовались эти деньги:

Руководство братских партий высоко ценит эту форму солидарности с ними, считая, что ее невозможно заменить никакими другими видами помощи. Об этом недавно вновь говорил Г. Плиссонье (Французская КП), подчеркнувший, что получение помощи из Фонда ни в коей мере не ущемляет самостоятельности компартий в определении своих позиций по любым политическим вопросам. В то же время прекращение этой помощи или ее сокращение нанесло бы большой ущерб политической работе партии, в особенности, в связи с общенациональными мероприятиями (выборы, съезды, конференции), требующими значительных затрат.

Так и не удалось Москве оторвать от своих братских грудей этих коммунистических сосунков и перевести их на «социалистический принцип хозрасчета», хотя попытки делались практически каждый год. Даже в 91-м, за полгода до краха, продолжались встречи все с тем же Г. Плиссонье, членом ЦК французской компартии, и обсуждение «соображений по развитию деловых связей с КПСС и предложений по торгово-экономическим связям по линии фирм друзей».