Невидимый

— Он пропал. Можете показать мне его шкаф?

— Конечно.

Нурдстрем прошел вперед между шкафами и остановился около последнего, стоявшего у большого окна, выходившего во двор. Шкаф был заперт на большой висячий замок. На дверце кто-то написал « Предатель».

— Вы могли бы открыть его?

— Парень на самом деле пропал?

— Да, еще в субботу. Так вы можете открыть шкаф?

— Мне нужно взять инструмент.

Нурдстрем снова исчез между шкафами. Форс остановился перед окном и стал смотреть на лес. Небо было ярко-синим, ветви берез раскачивались на ветру.

Форс вспомнил свои школьные годы. Он тоже играл в шахматы, как и Хильмер, но особых способностей к этому делу у него не было никогда. Вот его отец, дорожный мастер Форс, тот сумел добиться некоторых результатов. Каждый год он ездил в Стокгольм и принимал участие в турнире, который проходил в ратуше. Однажды Харальд поехал с ним, не соревноваться конечно, он лишь хотел посмотреть город. Они жили в гостинице на Агрегатан. Отец показал ему полицейский участок, и без всяких на то причин пятнадцатилетний Харальд в тот же день решил, что будет полицейским. Глядя на качающиеся березы, Форс задумался о своем выборе профессии. Затем он перевел взгляд на шкаф Хильмера.

Предатель.

Нурдстрем вернулся с большими кусачками. Он зажал ими дужку замка и легко перекусил ее. Замок упал на пол.

Хильмер покинул Эллен и стоял теперь позади Нурдстрема. «А что, если последовать за этим Форсом? — подумал он. — Может быть, тогда я смогу узнать, почему стал невидимым».

Форс сунул руку в шкаф и начал копаться в груде вещей. В шкафу лежало несколько старых тетрадей, пара шорт, один носок, учебник по биологии, шариковая ручка, колода карт и библиотечная книга о шахматах.

— У вас есть пакет? — спросил Форс.

Нурдстрем исчез снова и вернулся с полиэтиленовым пакетом. Форс начал складывать в пакет старые тетради и книги, носок и шорты, колоду карт и ручку. Некоторое время он смотрел в пустой шкаф и, прежде чем закрыть дверцу, провел пальцем по краю полки.

— Вы сможете поставить новый замок?

— Вам еще будет нужен шкаф? — вздохнул Нурдстрем.

— Нет, но я хотел бы поговорить с вами.

— Через час я должен быть в школе Халлбю, — сказал Нурдстрем и посмотрел на наручные часы с хронометром. Месяц назад Форс подарил такие же своему сыну на тринадцатилетие.

— Разумеется, — кивнул он. — наша беседа много времени не займет. Вешайте замок.

Нурдстрем опять куда-то ушел и вернулся с замком. Повесив его, он протянул Форсу три новеньких ключа.

— Спасибо, — сказал Форс и опустил ключи в карман, — мы можем где-нибудь присесть?

— Можно пройти в мою комнату. — предложил Нурдстрем.

И он направился к застекленному кабинету в конце коридора. Форс пошел следом. Он нес пакет, и книги больно стучали его по коленке.

— У вас много учеников?

— Четыре параллели.

Форс вспомнил свою школу. В ней тоже было четыре параллели. Он ходил в класс «D». Дорожный мастер Форс очень обрадовался, когда узнал, в какой класс попал его сын. «Линия “D” прекрасная, сынок, центральная. Тот, кто захватывает эту линию, способен влиять и на тех. и на других». Дорожный мастер Форс любил говорить про жизнь так, как будто это было шахматная партия.

— Здравствуй, Мехмет! — крикнул Нурдстрем хрупкому мальчику, сидевшему на батарее за последним рядом шкафов. Тот, кого назвали Мехметом, молча поднял в приветствии правую руку.

— Ты не идешь на урок? — поинтересовался Нурдстрем, остановился и посмотрел на паренька. Мехмет уставился в пол. Нурдстрем повернулся к Форсу: — Он постоянно тут сидит.

Нурдстрем покачал головой, достал связку ключей и отпер дверь в комнату завхоза. Форс вошел.

По радио передавали бурную кантри-музыку.

— Долли [1], — сказал Нурдстрем и немного приглушил звук. — Кофе хотите? — Он взял со стола металлический термос, приподнял его и показал на полку около Форса: — Чистые чашки там. Есть горячее молоко. — И он достал еще один металлический термос, точно такой же, как первый.

— Как узнать, в каком термосе молоко? — спросил Форс, садясь в кресло, обитое ситцем в красную и желтую полоску. Нурдстрем показал тоненькие зазубринки на крышке одного из термосов. Затем он взял себе кружку, отвернул крышку и разлил кофе в чашки.

— Хотите молока?

— Спасибо.

Он откинулся назад с чашкой в руке и помахал женщине с угольно-черными волосами, которая прошла мимо по другую сторону стеклянной двери с мусорным пакетом в руке.

— Так что, Эриксон пропал?

— Еще в субботу.

Хороший парень.

— Насколько я понял, он хотел стоять на воротах?

Нурдстрем рассмеялся.

— Да никакой он не вратарь, это уж точно, но парень хороший. Иногда люди толком не знают, чем им следует заниматься в жизни. Ему бы что-то другое делать, а не в футбол играть.

— Как вы думаете, чем Хильмеру следовало заниматься?

Нурдстрем вздохнул:

— Без понятия. Он и сам еще не определился. Кто это знает в таком возрасте?

— Но он же играет в команде?

— И никогда не пропускал тренировки. Надежный парень. Он скаут. — Нурдстрем нагнулся вперед. — Вы же слышали шуточку про лидеров скаутов: «Слава богу, существуют педики, иначе откуда бы появлялись лидеры скаутов»?

Нурдстрем засмеялся и хлопнул ладонями по бедрам. Форс даже не улыбнулся.

— Педофилы, — сказал он, — слава богу, что существуют педофилы, иначе откуда бы появлялись школьные завхозы?

Нурдстрем сразу стал серьезным. Затем он неуверенно улыбнулся:

— Вы найдете его?

— Да, — сказал Форс и отхлебнул кофе. — Расскажите, пожалуйста, про субботнюю тренировку.

Нурдстрем откинулся на спинку стула. Потом выпрямился и отхлебнул кофе.

— В субботу была общая тренировка. Мы бегали по дорожке для кросса, там посередине горка, где-то двести метров вверх. Тут парням приходится совсем плохо, по дороге обратно они еле тащатся, приходится их подгонять. Потом мы тренировались на гравиевой площадке. Большинство ребят в отвратительной форме. Некоторые курят. Я считаю, что игроки должны проходить строгий отбор. Курящих в команде быть не должно. Но поскольку спортплощадка принадлежит коммуне, то все имеют право принимать участие. Вот так все и делается. Посмотрите-ка на вот этого. — И Нурдстрем показал пальцем на парня по имени Мехмет. — Он прогуливает половину уроков, еле-еле говорит по-шведски, хотя живет в Швеции с незапамятных времен. Через несколько лет он станет безработным, и мы будем его содержать. Он совершенно не заинтересован в учебе.

— Чем занимались потом? — перебил Форс.

— Поделали упражнения на растяжку, потом парни переоделись, приняли душ и разошлись.

— А вы?

— Я еще некоторое время оставался в дирекции.

— Вы не принимали душ?

— Нет, я просто переодел свитер. Душ я принял дома.

— Почему?

Нурдстрем, казалось, не понял вопроса.

— Что вы имеете в виду?

— Ну вы же бегали, вспотели. Почему вы не приняли душ?

— Я не сказал, что не принял душ. Я сказал, что мылся дома.

Форс достал из портфеля блокнот, написал дату и время.

— Вкусный кофе.

Нурдстрем кисло улыбнулся.

— Вы видели, как мальчики расходились? — спросил Форс.

— Только некоторых.

— Кого именно?

— Петера Елина. Он ушел первым. Потом вышла целая толпа. Кажется, среди них был и Хильмер. У него новый велосипед. Я видел его около калитки.

— Вы уверены?

Нурдстрем кивнул.

— Он был в компании еще семи-восьми мальчишек. Они вышли сразу после того, как ушел Петер. Остальных я не видел.

— Сколько человек было на тренировке?

— Все были. Двадцать три человека.

Форс через стекло посмотрел на Мехмета.

— А он играет в футбол?

— Во всяком случае, не в команде «БК».

— А есть другие иммигранты в команде?

— Нет.

— Почему?

— У них своя команда.