Лотерея (сборник)

Просмотрела меню в закусочной, и сразу расхотелось есть; заказала только кофе, но оставила чашку недопитой — вдруг в этот самый момент Джейми, сгорая от нетерпения, ждет ее наверху?

Но наверху ничего не изменилось: записка так и висит на двери, в комнате сильно накурено. Она открыла окно, чтобы проветрить, села в кресло, закрыла глаза — и проснулась в двадцать минут первого.

Теперь она уже испугалась. Страшно вот так внезапно пробудиться в чисто прибранной квартире, где с десяти утра все готово, все в ожидании, но ничего не происходит. В панике она засуетилась, кинулась в ванную, поплескала в лицо холодной водой и вытерлась чистым полотенцем, которое на сей раз не убрала в корзину, а повесила обратно, даже не расправив, — уже не до этого. Без шляпки, все в том же ситцевом платье, только набросив пальто и схватив «несообразную» синюю сумочку, в которой лежал аспирин, она заперла дверь, не оставляя записки, и бегом спустилась по лестнице. На углу поймала такси и назвала водителю адрес Джейми.

До его дома и пешком добираться недолго, но у нее подкашивались ноги. Уже в машине подумала, что не стоит подкатывать прямо к дверям, и попросила таксиста остановиться на ближайшем перекрестке. Расплатившись, отпустила такси и направилась по нужному адресу. Прежде она здесь не бывала; дом оказался старинным, с весьма импозантным фасадом, однако фамилия Джейми не значилась ни на почтовых ящиках при входе, ни на табличках над звонками. Она еще раз проверила записанный адрес — все правильно — и наконец нажала кнопку под табличкой «Швейцар». Спустя минуту-другую загудел зуммер электрического замка; она потянула ручку, вошла в темный холл и остановилась. Чуть погодя на другом конце холла открылась дверь.

— Что вам нужно? — послышался мужской голос.

От растерянности она не нашлась, что сказать, и молча направилась к силуэту, маячившему в дверном проеме. Когда она подошла достаточно близко, чтобы мужчина — одетый по-домашнему, без пиджака, — смог разглядеть ее в сумраке, он повторил свой вопрос.

Собравшись с духом, она выпалила:

— Мне нужен человек, живущий в этом доме, но я не нашла его имя в списке.

— Какое у него имя? — спросил швейцар.

Что ж, придется назвать.

— Джеймс Харрис, — сказала она. — Харрис.

— Харрис, — повторил швейцар задумчиво, а затем обернулся и крикнул в глубину квартиры:

— Марджи, поди-ка сюда!

— Что там еще? — послышалось в ответ, и через некоторое время, достаточное для того, чтобы выбраться из кресла и неторопливо пересечь комнату, в дверях появилась женщина.

— Тут одна дамочка спрашивает Харриса, — сказал мужчина. — Вроде бы он живет в нашем доме. Знаешь такого?

— Не знаю, — фыркнула женщина. — Никаких Харрисов тут отродясь не водилось.

— Извините, дамочка, — сказал швейцар, начиная затворять дверь. — Похоже, обманулись вы с домом… или с кавалером, — добавил он, понижая голос, и они с женщиной рассмеялись.

Дверь уже почти закрылась, оставляя ее в темноте холла, когда она отчаянно воззвала к тоненькой светлой щели:

— Но он на самом деле живет здесь. Я точно это знаю.

— Да бросьте вы, — сказала женщина, чуть приоткрывая дверь. — Такое случается сплошь и рядом.

— Вы на что намекаете? — произнесла она со всем достоинством, накопленным за тридцать четыре года жизни. — Должно быть, вы неправильно меня поняли.

— Ну и каков он из себя? — скучным голосом спросила женщина через щель.

— Высокий, светловолосый, часто носит синий костюм. Он писатель.

— Нет здесь такого, — сказала женщина. — Хотя, погоди-ка, это не с третьего этажа?

— Про этаж я не знаю.

— Был один такой, в синем костюме, — припомнила женщина. — Снимал квартиру Ройстеров на третьем, пока хозяева гостили у родни на севере штата.

— Это, может быть, он, только я думала…

— Да, он почти что всегда ходил в синем, — продолжила женщина. — Вот только насчет роста не уверена. Он прожил в той квартире почти месяц.

— Месяц назад это как раз…

— Да вы спросите у Ройстеров, они нынче утром вернулись. Квартира «три-би».

С этими словами женщина закрыла дверь. В холле было темно, однако на лестнице оказалось еще темнее. Лишь на втором этаже чуть брезжил свет в слуховом окошке под самым потолком. На лестничную площадку выходили четыре двери, безмолвные и неприветливые. Перед квартирой «два-си» стояла молочная бутылка.

На третьем этаже она остановилась и прислушалась. В квартире «три-би» играла музыка и слышались голоса. Она постучала, подождала и постучала снова. Наконец дверь открылась, и музыка хлынула на площадку — по радио передавали симфонический концерт.

— Здравствуйте, — вежливо обратилась она к женщине на пороге. — Вы миссис Ройстер?

— Ну я, — ответила женщина в халате, но при макияже — наверняка остался с прошлого вечера.

— Вы не уделите мне пару минут?

— Конечно, — сказала миссис Ройстер, но в квартиру не пригласила.

— Я насчет мистера Харриса.

— Какого Харриса? — Вопрос был задан ровным, безразличным тоном.

— Мистер Джеймс Харрис. Он снимал вашу квартиру.

— Вот оно что! — Миссис Ройстер посмотрела так, словно только сейчас ее заметила. — Он что-нибудь натворил?

— Нет-нет, все в порядке. Просто я его разыскиваю.

— Вот оно что! — повторила миссис Ройстер, распахивая дверь пошире. — Входите.

Она вошла, и хозяйка, обернувшись, позвала:

— Ральф!

В квартире вовсю гремела музыка; на полу, на диване и на стульях лежали раскрытые чемоданы. На столе в углу — тарелки и чашки с остатками завтрака. Молодой мужчина, поднявшийся из-за стола, в первую секунду напомнил ей Джейми.

— В чем дело? — спросил он, подходя к ним через комнату.

— Мистер Ройстер, — сказала она, повышая голос из-за музыки, — мне сказали, что в этой квартире одно время жил мистер Джеймс Харрис.

— Жил тут один тип, — согласился он. — А как его звали, не знаю.

— Но ведь вы сдавали ему квартиру в аренду, разве нет? — удивилась она.

— Лично я с ним дел не имел. Это один из приятелей Догги.

— Черта с два! — возразила его супруга. — Никакой он мне не приятель.

Она подошла к столу, намазала ломтик хлеба арахисовым маслом, откусила и проговорила уже менее внятно, размахивая бутербродом перед носом мужа:

— Это не мой приятель.

— Ты подцепила его на каком-то из ваших дурацких собраний, — напомнил мистер Ройстер. Он смахнул чемодан со стула рядом с радиолой, уселся и подобрал с пола журнал. — Я с ним за все время и дюжиной слов не перекинулся.

— Однако сказал, что неплохо бы сдать ему квартиру, — заявила миссис Ройстер, прежде чем снова откусить от бутерброда. — По крайней мере, ты ничего не имел против.

— Я вообще ничего не говорю про твоих приятелей, — отпарировал мистер Ройстер.

— Ну конечно. Если бы он и в самом деле был моим приятелем, ты много чего наговорил бы, — желчно заметила его супруга и откусила еще. — За этим дело не станет.

— Кончай трепаться, — сердито буркнул мистер Ройстер и уткнулся в журнал. — Закрыли тему.

— Видите? — Миссис Ройстер указала на мужа недоеденным бутербродом. — И вот так всегда.

Наступила пауза; тишину нарушала только музыка. Потом слабым голосом, уже не пытаясь перекричать радио, она спросила:

— Значит, он уехал?

— Кто? — озадачилась миссис Ройстер, отвлекаясь от банки с арахисовым маслом.

— Мистер Джеймс Харрис.

— Ах, этот! Надо думать, с утра пораньше. К нашему прибытию его и след простыл.

— То есть окончательно?

— Но при этом оставил все в лучшем виде. — Она обернулась к мужу. — Я ведь говорила, что он не создаст проблем. Я умею разбираться в людях.

— Случайно повезло, — буркнул мистер Ройстер.

— Ничего не пропало, — продолжала его супруга, обводя помещение широким взмахом бутерброда. — Все вещи на тех же самых местах, где мы их и оставили.

— А вы знаете, где он сейчас?

— Не имею ни малейшего понятия, — беспечно призналась миссис Ройстер. — Да и к чему мне, все ведь хорошо. А вам он зачем?