Благословенный Камень

И, наконец, сформировалась мысль: эта вода защищена.

Она смотрела, как медленно уходят прочь члены семьи под руководством Льва, который шел впереди, выделяясь своей волосатой, облепленной шкурой спиной, рядом с ним шла Нашедшая Мед, держа на руках младенца, на плечах у нее сидел другой маленький ребенок, третий, постарше, вцепился в ее свободную руку; они шли, спотыкаясь и подпрыгивая, позабыв про жажду, чувствуя сильный голод. Высокой захотелось позвать их назад. Ей хотелось о чем-то предупредить их, вот только она не знала, о чем. Это было как-то связано с той новой безымянной опасностью, которую она стала ощущать с некоторых пор. А сейчас она знала, что эта безымянная опасность как-то связана с водой — с той покрытой сажей водой, которую они пили на рассвете, с этим чистым источником и с тем прудом, к которому ведет их дальше Лев по древней тропе.

Она почувствовала, как ее тянут за руку. Это была Старая Мать, которая смотрела на нее с выражением тревоги. Им нельзя отставать.

Когда семья набрела на ломящийся под тяжестью плодов баобаб, каждый, кто мог держать в руках палку, стал, раскачивая ветви, сбивать маслянистые стручки. Семья поела прямо на месте — кто-то сидя, кто-то присев на корточки и даже стоя, внимательно высматривая хищников. Затем они вздремнули под ветвями огромного дерева, чувствуя, как налились полдневным жаром плоть и кости. Матери кормили грудью младенцев, а братья с сестрами резвились, катаясь в грязи. Одноглазому захотелось женщину. Он присмотрел Малышку, которая перебирала пустые стручки, надеясь, что кто-то просмотрел один, и, когда он стал щекотать и гладить ее, захихикала и опустилась на четвереньки. Нашедшая Мед рылась в космах Льва, высматривая вшей, а Высокая, мрачно прислонившись к дереву, не отрываясь смотрела вдаль на разгневанную гору.

Вздремнув, они встали и снова двинулись на запад, повинуясь чувству голода. На закате семья подобралась к широкому потоку, через который переходили слоны, поливая себя водой из хоботов. Люди с опаской подошли к берегу, взглядом выискивая предметы, похожие на плавучие бревна. Это были крокодилы, у которых над водой возвышались только глаза, ноздри и маленький горб на спине. И хотя крокодилы охотились главным образом ночью, они могли напасть и днем, если чуяли легкую добычу. Людям не раз приходилось видеть, как кого-то из них прямо с берега хватал крокодил и в мгновение ока скрывался вместе с жертвой под водой. И хотя они почувствовали разочарование, увидев, что медленные воды потока покрыты сажей и пеплом, они также заметили, что его берега изобилуют птицей — ржанками и ибисами, гусями и песочниками, — а это значит, что неподалеку можно обнаружить полные гнезда яиц. А так как солнце клонилось к горизонту и тени удлинялись, они решили переночевать здесь.

Пока несколько женщин и детей собирали высокую траву и гибкие листья, чтобы устроиться на ночлег, Старая Мать, Высокая и другие женщины рылись в песчаных берегах пруда в поисках моллюсков. Лягушка вместе с братьями выискивал лягушек-быков. Во время засухи лягушки-быки впадали в спячку в своих подземных норках, вылезая наверх с первыми дождевыми каплями сезона дождей, смягчавшими землю. Дождя не было уже несколько недель, поэтому мальчики рассчитывали на хороший улов. Разжигающая Огонь отправила детей собирать помет, оставленный недавно прошедшими стадами, а сама принялась высекать искру из камней, подкладывая сухие веточки, чтобы они потихоньку тлели. Огонь быстро разгорелся, когда в него подложили навоз, оставленный зебрами и антилопами, мужчины соорудили факелы из больших ветвей и врыли их по периметру лагеря, чтобы отпугивать хищников. На ужин были листья дикого цикория, стебли сныти и дохлый жирный мангуст, который еще не начал разлагаться. Люди жадно глотали, съедая все подчистую, не оставляя на завтра ни одной семечки, ни одного яйца.

Наконец, сбившись в кучу, они расположились на ночь под защитой терновых кустов и ветвей акации; мужчины улеглись по одну сторону костра, женщины и дети собрались на другой стороне. Пришло время приводить себя в порядок — это был ежевечерний ритуал, вызванный изначальной потребностью в общении и прикосновении и положивший начало некому подобию общественного порядка.

С помощью острого ручного топора, который Голодный выточил для нее из кварца, Малышка стала обрубать волосы своему ребенку. Если за волосами не следить, они дорастут до пояса и станут помехой. Малышка пережила это на собственном опыте, убежав в детстве от матери, — она терпеть не могла, когда прикасались к ее волосам, и они доросли до пояса и стояли торчком, слипшись от жира, пока однажды она не зацепилась ими за терновый куст, да так, что не было никакой возможности из него выбраться. Когда семье наконец удалось высвободить из терновых зарослей бьющуюся в ужасе Малышку, у нее были сорваны лоскуты кожи на голове, и из ран ручьем лилась кровь. Теперь у Малышки на месте шрамов образовались залысины, а остатки волос росли устрашающими пучками.

Другие женщины перебирали волосы у своих детей, выгрызая вшей зубами, и накладывали детям и другим женщинам пластыри из ила, принесенного из пруда. Их смех поднимался в небо, как искры костра, изредка доносилось резкое слово или предупреждение. И, хотя все женщины были заняты делами, они не отрывали глаз от Пустой — прозванной так за то, что у нее не было детей, — которая по пятам ходила за беременной Лаской. Они прекрасно помнили, как Малышка родила своего пятого ребенка, а Пустая схватила его, прямо вместе с последом, и убежала. Они все гнались за ней и наконец поймали, и, пока женщины чуть не до смерти избивали Пустую, новорожденный умер. После этого случая Пустая всегда плелась в хвосте семьи, когда они искали пищу, и спала далеко от костра, как тень, на краю стоянки. Однако с недавних пор Пустая осмелела и стала кружить вокруг Ласки. А Ласка была напугана. Она уже потеряла троих детей — одного укусила змея, другой упал со скалы в пропасть, а третьего унес леопард, однажды нагло прокравшийся в лагерь среди ночи.

По другую сторону от главного костра располагались мужчины. Как только юноша подрастал и уже не мог оставаться с женщинами и детьми, он перебирался к своим старшим собратьям, смотрел, как покрытые шрамами и мозолями руки высекают кремневые орудия и затачивают длинные палки, изготавливая из них примитивные копья, и повторял за ними. Здесь юноши, выбравшиеся из-под материнской опеки, учились у мужчин вытачивать из дерева оружие, тесать из камня инструменты, различать следы различных зверей, принюхиваться к ветру, чтобы учуять запах добычи. Они заучивали те немногие слова, звуки и жесты, с помощью которых мужчины общались между собой. И по примеру женщин они помогали друг другу совершать ежевечерний туалет, вылавливая друг у друга живность из спутанных волос, накладывая друг другу на тело грязь. Грязь, защищавшую от жары, укусов насекомых и ядовитых растений, необходимо было накладывать каждый день, и это было важной частью ежевечернего ритуала. Юноши боролись между собой за честь помочь Льву и более старшим мужчинам племени.

Улитка, прозванный так за свою медлительность, мычанием выражал свой протест против необходимости сидеть на страже. После выяснения отношений со Львом при помощи крика и кулаков, Лев уладил спор, сломав о голову Улитки копье. Побежденный поплелся на свой пост, вытирая заливающую глаза кровь. Старый Скорпион потирал левую руку и ногу, которые как-то странно немели, а Шишка, пытаясь почесать зудящее место, до которого он никак не мог дотянуться, прислонился к ближайшему дереву и стал тереться о шершавый ствол, пока не стер кожу до крови. Время от времени они мельком поглядывали по другую сторону костра, где занимались своими делами женщины, — существа, перед которыми мужчины испытывали подсознательное благоговение — ведь только у женщин появлялись дети, а мужчины не подозревали, что тоже имеют к этому отношение. Женщины непредсказуемы. Женщина, не желающая совокупляться, приходит в ярость, если ее к этому принуждать. Бедный Губа, которого когда-то звали Клювом, получил свое новое имя после столкновения с Высокой. Когда он попытался овладеть ею против ее воли, она стала сопротивляться и откусила ему кусок нижней губы. Несколько дней из нее сочилась кровь, потом пошел гной, когда же губа наконец зажила, на ее месте осталась сморщенная дыра, через которую виднелись нижние зубы. После этого Губа оставил Высокую в покое, как и почти все остальные мужчины. Те же немногие, кто пытался ее одолеть, после отчаянной борьбы приходили к выводу, что оно того не стоит — ведь кругом сколько угодно податливых женщин.