Недолгое правление Пипина IV

— Те, которые действительно по-настоящему взрослеют, Мари, никуда не годятся. Мужчины либо дети, либо старики, и между этими крайностями ничего другого нет. Но в их детском неразумии и безответственности иногда кроется величие. Пойми, я знаю, что женщины безусловно умнее, но они взрослеют, сталкиваясь с реальностью, — и очень редко женщины бывают великими. Одно из немногих огорчений в моей нынешней профессии — это отсутствие мужчин с их глупостями. Все-таки контраст необходим.

— Он открыл комету, — сказала Мари. — Его хвалит Академия. Но теперь эта выдумка с фотоаппаратом. Нет, это уже слишком.

— Я спрашиваю еще раз: ты хочешь моего совета?

— Конечно.

— В таком случае — посоветуй ему купить фотоаппарат, настаивай на этом.

— Но я уже высказала свою точку зрения. Я утрачу его уважение.

— Напротив. Если ты посоветуешь ему сделать покупку, да еще предложишь купить подороже, вот увидишь, ему уже не захочется тратить деньги. В этом случае ему придется обратиться к реальности вместо того, чтобы оказывать тебе противодействие. Мужчины занятный народ.

— Я принесла тебе носовые платки, — сказала Мари.

— Какие красивые! Мари, у тебя золотые руки. Как у тебя хватает глаз заниматься такой мелкой вышивкой?

— У меня всегда было хорошее зрение, — ответила Мари.

Когда мадам вернулась домой на Мариньи, двери гостиной были распахнуты, а муж возился около телескопа с какими-то блестящими штучками.

— Я передумала, — сказала Мари. — Я поняла, что вы должны купить фотоаппарат.

— Э? — отозвался он.

— Все-таки это может способствовать вашему избранию в Академию.

— Вы очень добры, — ответил муж. — Но и я успел поразмыслить. На первом месте должно стоять самое главное. Я обойдусь тем, что у меня есть.

— Умоляю вас.

— Нет, — повторил он.

— Я настаиваю.

— Дорогая моя, давайте не будем путать, кто у нас глава семьи. Не будем брать пример с Америки, где женщины задают тон.

— Простите, — сказала Мари.

— Пустяки, мадам. А сейчас я должен подготовиться к ночи. Метеорный дождь продолжается, дорогая. Светилам нет дела до наших забот.

Выше этажом раздался грохот чего-то металлического. Мсье Эристаль с опаской посмотрел на потолок.

— Я не знал, что Клотильда дома.

— Это медный столик на площадке, — пояснила мадам, — Подвернулся ей под ноги. Придется его переставить.

— Только, ради бога, Мари, не пускайте ее на террасу, — попросил он. — Вдруг ей подвернется под ноги мой телескоп.

Клотильда лениво спускалась по лестнице, платье слегка впивалось в ее избыточные дюймы. С плеч меланхолически свисал какой-то зверек, яростно вцепившийся в свой хвост.

— Ты куда-то идешь, детка? — спросила мадам.

— Да, мама, у меня кинопроба.

— Опять?

— Приходится делать то, что захочет продюсер.

Отец быстро прикрыл собой телескоп, увидев, что дочь, входя в стеклянные двери, слегка споткнулась.

— Вот как, у вас уже есть продюсер?

— Сейчас распределяют роли для фильма по роману «Принцесса-замарашка». Понимаете, в нем рассказывается про девочку-сиротку, которая вдруг…

— …оказывается принцессой. Американский роман.

— Ты его читал?

— Нет, детка, но знаю.

— Откуда ты знаешь, что он американский?

— Во-первых, американцы испытывают несколько преувеличенный интерес к принцессам, а во-вторых, особое пристрастие они питают к истории Синдереллы.

— Синдереллы?

— Тебе надо бы прочесть ее, детка.

— Принца будет играть Грегори Пек.

— Ну, само собой, — проговорил отец. — Вот если бы роман был французский, принцесса обнаружила бы… Осторожней, дорогая, не подходи к телескопу. Он подготовлен к ночному зрелищу.

Когда дочь их медленно спустилась в первый этаж и за ней с грохотом захлопнулись ворота, мадам сказала:

— Все-таки мне было спокойнее, когда она писала романы. Она чаще бывала дома. В каком-то смысле я буду рада, если она найдет себе приятного молодого человека из хорошей семьи.

— Но сперва ей надо побыть принцессой, — сказал отец. — Каждой девушке это надо.

— Не смейтесь над нею.

— Да я и не смеюсь. Я помню свои мечты. Они казались мне очень реальными.

— У вас хорошее настроение, мсье.

— Я необычно возбужден, и в то же время мне покойно, Мари. Целую неделю меня будут развлекать, — он вытянул палец вверх, — мои друзья там, наверху.

— И вы будете всю ночь бодрствовать и весь день спать.

— Вне всяких сомнений, — заключил мсье Эристаль.

События 19.. года во Франции следует изучать не за их уникальность, а скорее за их неизбежность. Изучение истории хотя и не дает уверенности, что события будут развиваться именно так, а не иначе, все же позволяет наметить кое-какие тенденции.

Ничего нового не было в том, что французское правительство пало из-за отсутствия вотума доверия. То, что в других странах именуется нестабильностью, во Франции есть своего рода стабильность. Лорд Коттен сказал, что «во Франции анархия так изысканна, что напоминает старый порядок» и еще: «Стабильность для француза непереносима, как тирания». Увы, лишь немногие доросли до мудрости лорда Коттена.

Великое множество страстных и пристрастных слов написано о двух недавних кризисах во Франции. Нам остается лишь окинуть процесс хладнокровным аналитическим взглядом историка.

Когда 12 февраля 19.. года мсье Рюморгу пришлось в конце концов поставить вопрос о Монако на голосование, он скорее всего знал заранее, каков будет результат. Зачем скрывать, многие из его окружения чувствовали, что он будет только рад завершению своего премьерства. Помимо того, что мсье Рюморг являлся номинальным лидером протокоммунистической партии, по традиции сдвинутой на два градуса правее центра, он был еще и специалистом по психоботанике. Приняв пост премьера, он, скрепя сердце, отказался на время от экспериментов, связанных с болью у растений, которые он долгие годы проводил в питомнике в Жуан ле Пэн. Люди, далекие от этой науки, даже не подозревают, что у профессора Рюморга есть статья под названием «Склонность к истерии и ее симптомы у красного клевера», воспроизводящая его речь в Сельскохозяйственной академии. После научной победы над недоброжелателями (а некоторые дошли до того, что объявили профессора еще более истеричным, чем его клевер) как же ему, должно быть, не хотелось занимать пост лидера партии плюс пост премьер-министра Франции. Газета «К миру через войну», хотя и стоящая в оппозиции к протокоммунистам, видимо, все-таки правильно процитировала мсье Рюморга, когда написала, что при всех недостатках нервной системы клевера легче иметь дело с ним, чем с выборными представителями французского народа.

Повод к падению правительства Рюморга сам по себе не лишен интереса, однако всенародного значения он не имел. Широко распространено мнение, что, не встань вопрос о Монако, подвернулось бы что-нибудь другое. Мсье Рюморг с честью вышел из этой передряги и получил возможность спокойно трудиться над следующей книгой: «Наследственная шизофрения у овощей» — в обход законов Менделя.

Как бы то ни было, Франция осталась без правительства. Все хорошо помнят, что когда президент Сонет призвал христианских атеистов образовать правительство, они никак не могли столковаться даже между собой, внутри партии. Социалисты также не набрали голосов. Христианские коммунисты не были зарегистрированы даже при поддержке Лиги налогонеплательщиков. И тогда-то мсье Сонет созвал в Елисейском дворце историческую конференцию лидеров всех партий.

Здесь следует перечислить существовавшие в то время партии, ибо впоследствии некоторые исчезли или были заменены другими. Группировки, откликнувшиеся на призыв президента, перечисляются ниже не по степени влиятельности, а по чисто географическому местоположению относительно центра. В Елисейском дворце собрались:

консервативные радикалы

радикальные консерваторы,