Петербург - нуар. Рассказы

Самое обидное, и дома ни копья в заначке. Потратила вчера на производственные нужды — косметику и колготки. Потерпела бы без перекуса, на крайняк пельменей бы дешевых купила, хотя они и разлагают фигуру. А фигура — это капитал, приносящий прибыль. Без нее голодная смерть. Где в кризисное время приличной девушке достойную работу найти? Да нигде! Не на прядильно же ниточный комбинат идти! И не в автомойку.

Без денег Олежек вечером в «Медный всадник» не пустит. Сволочь толстомясая. Наживается на слабой женщине, спецназовец хренов. Придется все-таки занимать. Или прогуливать бизнес. Чего не хотелось бы. Только тех, кто любит труд, бизнесменами зовут.

Ритка допила кофе, оставила последние две сотни на столе и покинула заведение общественного питания в крайне дурном расположении духа.

Возле ларька остановилась и посчитала оставшуюся мелочь. Хватит ли на сигареты? Хватило.

— Пачку «Пэл-Мэла лайт».

Продавец вручила пачку, украшенную фотографией разложившейся печени ракового больного. Антиникотиновая пропаганда принимала порой причудливые и потешные формы.

— Не угостишь сигареткой?

Ритка обернулась. Хотя, даже не оборачиваясь и не слыша голоса, могла угадать, кто это. По запаху. Его обладатель мылся, похоже, раз в полгода, и то в сточной воде и без мыла. Ну и вонища…

Дожили… Дамы угощают кавалеров.

— Да я в другой куртке свои оставил…

— У тебя есть другая куртка?

— Конечно… Зимняя.

Сейчас на нем были надеты голубая толстовка с эмблемой партии «Любимая Россия. Женщины. Счастье. Семья», средневековые джинсы и такие же, как у Боба, кеды с почтовыми марками, только грязно-желтого цвета.

Его звали Хенк. Почему, Ритка не знала. Хенк — и все. В паспорт не заглядывала, да не больно и хотела. Она познакомилась с ним в ментовском «аквариуме». Вообще-то туда запрещено сажать вместе мужчин и женщин, но, если «аквариум» один, какой выход? Ритку прихватили, так сказать, по специальности — за назойливое приставание к гражданам, а Хенка — за угон мотоцикла. С коляской. Да еще ментовского. Для чего Хенку понадобился мотоцикл, он вспомнить не мог, потому что находился в волшебном состоянии тяжелого алкогольного опьянения. Самое интересное, что мотоцикл уже два года безнадежно стоял на заднем дворе отдела. Механик заявил, что он не подлежит восстановлению, завести его невозможно, и махнул на него рукой.

Хенк, однако, завел. И не только завел, но и смог доехать до железнодорожного переезда на другом конце района, где застрял прямо на путях и был задержан нарядом ГИБДД. Механика после этого выгнали взашей, а Хенка, когда протрезвел, выпустили, даже не поставив на учет. У ментов каждая транспортная единица на счету, зачем же сажать такого ценного человека? Вдруг мотоцикл снова сломается?

Проснувшись в «аквариуме» и увидев Ритку, он попытался овладеть ею прямо на нарах, но помешал сержант с дубинкой. После чего Хенк успокоился и даже рассказал Ритке матерный стишок про плюшевого мишку.

Второй раз Ритка встретила его на пляже. В их районе имелся карьер неизвестного происхождения, в котором горожане могли окунуться в жару, невзирая на запрет «Купаться строго запрещено! Радиация». Пользуясь мутностью воды, Хенк, словно аквалангист, подплывал к молодым дамочкам и под водой стягивал с них трусы. Без какой-либо похотливой цели, а так, для прикола. Смешно ведь. Стянул и с Ритки, поначалу не узнав ее из-за резиновой шапочки. Другому бы Ритка дала в морду, но Хенку повезло — она вспомнила стишок про мишку и пощадила бывшего сокамерника. Они повалялись с ним на травке, Хенк намекнул на отдых в уединенном месте, но Риткины принципы не позволяли ей отдыхать с малознакомыми парнями да еще бесплатно. Поэтому она решительно отказала, но и не прогнала.

Он был ровесником Боба, ну, может, чуть постарше. Чем занимается, не рассказывал, но, судя по тому, что постоянно стрелял у нее сигареты, ничем. Безработица косила молодежные ряды, что твой пулеметчик. По умственным же способностям парнишка от соседа, похоже, отставал. На контрольный вопрос: «Не помнишь ли ты, случайно, кто такой Ленин?» — Хенк ответил простецким: «А хер его… Козел какой-то. А чо, обидел? Не вопрос — разберусь».

Но этот недостаток не помешал ему стырить косметичку у мирно загоравшей на циновке барышни. Ритка, заметившая криминал, поняла, что юноша не так-то прост и на карьер ходит не только ради женских трусов. И не вычеркнула его из памяти — такие знакомые всегда могут пригодиться.

На вопрос, почему он не в армии, Хенк приосанился и, стукнув себя в грудь, с гордостью ответил: «Плоскостопие!»

С момента последней встречи он похудел еще на пару кило и в проекции напоминал одноразовый бритвенный станок. Видимо, кремлевская диета.

Ритка протянула ему сигарету. Зажигалки у него тоже не нашлось. А газ, между прочим, денег стоит. «Газпром» жжет.

— Ты куда щас? — поинтересовался Хенк, жадно затянувшись.

— В театр. На премьеру, — нехотя буркнула Ритка.

— Клево… Я тоже театр люблю. Правда, был всего раз. На Новый год. Про медведя смотрел.

— Какого медведя?

— Ну, обычного… Там, вообще-то, много зверей было — волк, заяц, лиса. Просто мне медведь понравился. Толстый такой, прикольный, перегаром пах… На дядь Витю похож, соседа нашего. Он тоже так качается и рычит, когда пьяный.

Хенк засмеялся, демонстрируя кариесно-пульпитные зубы.

— А потом там подарки раздавали халявные. Конфеты, вафли, мандарины. Правда, зеленые…

«Придурок…»

— Слушай, ты деньгами не выручишь? — задал следующий вопрос театрал. — Рублей двести хотя бы. Я через неделю верну. Понимаешь, предки в отпуск в деревню к бабке слиняли. Оставили мне бабла на жизнь, а оно через два дня кончилось.

И этому деньги подавай. Вернет, как же… Знакомый вариант. Что за мужики?! Гусары-рыцари-поэты…

Но посылать юношу сразу Маргарита не стала. Натренированный мозг вычленил из хенковского монолога перспективную фразу. «Предки в отпуске, в деревню слиняли». А ведь это мысль. Неплохая мысль.

— И когда вернутся?

— Да не скоро. Через три недели. А я как хочешь, так и кантуйся…

— А братья, сестры?

— Нет никого. Один я у матушки с батюшкой такой уродился.

Ритка взяла Хенка под руку и, морщась от вони, отвела его в сторону, где не было посторонних ушей:

— Слушай, Хенк… Денег у меня нет, но могу подсказать тему…

Хенк сделал умное лицо и согласно кивнул:

— Валяй.

— Дельце не хочешь провернуть? Ты парень реальный. Тема верная, а работа тьфу — дверь сковырнуть.

— Погоди… Хату, что ли, бомбануть?

— Тихо ты! — Ритка бегло огляделась по сторонам. — Да, хату. Дверь дохлая, школьник справится. Завтра в час там никого не будет. За пять минут уложишься. И даже плоскостопие не помешает.

— Я, вообще-то, хаты не бомбил никогда.

— Ну и что? Пора взрослым становиться. Ты мужик или сестрица Аленушка?

— Мужик, — выбрал Хенк.

— Ну так в чем дело?

— А хата упакована? Есть что брать?

— В любой хате есть что брать, — продолжала агитацию Ритка. — На рынке барахло толкнешь, мне три штуки за наводку.

— Три? Может, за две договоримся?

— Ты хочешь торг устроить? Хенк, я тебе по дружбе тему предлагаю. Учитывая твое бедственное материальное положение. Поверь, желающих много. В очередь встанут. За пять.

Хенк, раздумывая, почесал грудь в районе надписи «Женщины. Счастье. Семья». Тема, конечно, заманчивая, хотя и стремная. Одно дело — на пляже шмотки тырить (там всегда можно сказать, что сумку перепутал), другое — дверь сковырнуть. Правда, и навар реальный. Повезет — даже на мотик хватит. А то и на квадроцикл тюнингованный.

— Лады, договорились.

— Деньги принесешь завтра в семь вечера во «Всадник». И не вздумай скрысить. За мной вышибала ихний ухлестывает, пожалуюсь — не выживешь.

— Чё я, не понимаю? — обиделся Хенк, считавший себя эталоном порядочности. — В семь так в семь.

Ритка с подозрением посмотрела на собеседника.