Теневой клуб (ЛП)

— Я? О! Был в Европе, в тренировочном лагере для легкоатлетов. Знаешь, таком, где целыми днями бегаешь кроссы по Альпам в компании знаменитых олимпийцев.

— Что, правда?

Я вздохнул.

— Нет. На самом деле я всё лето торчал здесь, работал в Бургер-Кинге — делал гамбургеры. Тяжёленькая работка. Зато знаешь, какие у меня теперь мускулистые пальцы!

— Могу себе представить, — сказал Остин.

— Кстати, ты знаешь, что я самый молодой их всех, кто когда-либо работал в этом Бургер-Кинге?

— Оно и понятно, — усмехнулся Остин. — Я хочу сказать: кого ещё они могли бы поставить на такую тупую, грязную работу, как не школьника, так ведь?

После этакого высказывания мне расхотелось вести дальнейший разговор.

— Ладно, мне переодеться нужно, — сказал Спесь. — На первый сбор сегодня вечером придёшь?

— Само собой.

— Смотри не опоздай, — сказал он, снова осчастливливая меня своей крокодильей улыбкой. — Сегодня выбирают капитана команды. Мне бы не хотелось, чтобы ты пропустил это мероприятие.

Он повернулся и побежал в раздевалку.

Вот оно что, выборы капитана. Я словно поджаривался на медленном огне. Остин в своём репертуаре: всего лишь пять минут — и я разложен под его двухсотдолларовыми кроссовками и расплющен, как сигаретный окурок.

— У тебя против него ни единого шанса, — прозвучал вдруг голос в двух шагах от меня.

Около трибуны стоял Тайсон Макгоу. В нашей школе немало всяких придурков, но Тайсон по этой части переплёвывал всех. Шапка свалявшихся сальных волос, вечно грязная физиономия, а левая ноздря гораздо больше правой, потому что он практически не вынимал из неё пальца. Тайсон вообще никому не нравился, и уж тем более он не тот человек, с которым бы мне сейчас пришла охота поговорить. Не после унижения, которому меня подверг Остин-Спесь.

— Не суй нос не в своё дело, Тайсон! — рявкнул я. — Ты что, не понимаешь — людям не нравится, когда за ними шпионят.

— Я не шпионил! — огрызнулся Тайсон. Он выплёвывал слова злобно, с вызовом — наверняка провоцировал на одну из своих знаменитых драк. Странная он был птица, этот Тайсон. Половину времени вёл себя как полный тормоз, глухой к реальности и погружённый в свой собственный грязный мирок, а другую половину посвящал тому, чтобы задирать остальных и устраивать мордобои, изображая из себя крутого. Вот только этого мне и не доставало — в первый день учебного года ввязаться в разборку с Тайсоном Макгоу. Не то чтобы я не смог его побить — это-то как раз не проблема: он, в общем-то, был слабоват, тощий такой, хлюпик. Просто он дерётся как-то не по-человечески. Как животное. Лягается, царапается, кусается...

— Да пофиг, шпионишь или нет, называй как хочешь, просто кончай с этим. По крайней мере, не лезь ко мне, потому что я этого не люблю!

Я сошёл с трибуны и направился к зданию школы.

— Не, у тебя и правда нет и шанса, — пробубнил Тайсон, когда я проходил мимо него.

Вот достал!

— А ты почём знаешь? — проорал я ему в морду. — Ты же не в команде! Ты вообще отщепенец, тебя никуда не берут! Вечно суёшь свой поганый нос куда не просят! Заняться нечем, что ли? Что там между мной и Остином — не твоё собачье дело, понял?!

Тайсон заткнулся. Кажется, он не ожидал, что я так разъярюсь.

— А ну вали с глаз долой, Тайсон! И раззевай пасть только тогда, когда тебе есть что сказать!

Я развернулся и пошёл дальше. Тайсон пробурчал себе под нос какую-то гадость, но я решил, что с меня хватит, и сделал вид, что не услышал.

Пока я шёл к зданию школы, мой гнев с Тайсона перекинулся обратно на Остина. Больше всего меня злило, что Тайсон, скорее всего, был прав: наглый, чванливый Остин-Спесь наверняка станет капитаном, и я ненавидел его за это ещё больше. Ух, как было бы здорово, если бы кто-нибудь организовал против Остина Пэйса заговор...

— Так вот, зарубите себе все на носу: наша команда — это вам не детский сад! — заявил тренер Шулер, поигрывая свистком. — Если ты член нашей команды, то должен бросить всё остальное — все эти бейсболы, футболы и прочую дребедень. Это, может, и не старшая школа, и мы, может, и не тренируемся пять раз в неделю, но спросите любого, и любой вам скажет: я требую настоящей самоотдачи. Работать, как вол! Правильно я говорю, Джаред?

— Правильно! — отозвался я, удивлённый тем, что тренер обратился именно ко мне.

— Так что если кто из вас намеревается дурака валять — уходите сейчас.

Где-то в заднем ряду встали двое семиклассников, которые за один день уже умудрились заработать репутацию паршивцев, и, хихикая, почесали на выход. Один из них обернулся и сказал:

— Адиос, команданте!

Кто-то из семиклашек прыснул. Но из тех, кто знал тренера Шулера, ни одному не пришло в голову засмеяться.

Шулер заглянул в свой блокнот.

— Значит так: юноши собираются по понедельникам и средам, девушки — по вторникам и четвергам. Все желающие могут тренироваться с обеими командами...

Тренер говорил, а мои мысли начали уплывать куда-то вдаль. Я обводил взглядом помещение. Здесь пахло новьём, но особенных отличий от прежнего спортзала я не заметил. А ведь можно ожидать, что когда старый сгорел, то возведённый на его месте будет выглядеть по-иному, но куда там. Новый спортзал был точной копией сгоревшего.

Каждый уголок помещения был занят — там проходили сборы различных команд; и ещё больше спортсменов толклось на улице. Всего легкоатлетов насчитывалось около сорока — мальчиков немного больше, чем девочек. К исходу следующей недели от этого количества останется половина. Нет, тренер никого не отсеивал; народ сам терял интерес и бросал тренировки.

Остин-Спесь сидел шагах в десяти от меня, среди семиклассников, таким образом утверждая себя в качестве Самого Великого Героя для всех новобранцев.

Шулер перелистнул страницу блокнота.

— Как видите, у нас отличный новый спортзал. И, как вам известно, после случившегося в прошлом году пожара доступ сюда без учителя закрыт. Дверь будет заперта на замок. То же касается актового зала и прочих безнадзорных помещений. Вы, конечно, уже услышали эту новость от других учителей, а теперь слышите от меня.

Он снова перевернул страничку.

— Дальше. В этом году у нас приготовлено кое-что новенькое. Думаю, это вам понравится. Ряд близлежащих школьных округов заключил соглашение об организации своего рода мини-олимпийских игр, и, разумеется, лёгкая атлетика включена в программу.

Собравшиеся, включая и меня, разразились ликующими возгласами.

— Это хорошая новость, — продолжал Шулер. — Но есть и плохая: каждый школьный округ выставляет единую команду, и это означает, что от каждой школы принять участие в соревнованиях сможет только один бегун.

Раздаются многочисленные «у-у-у...». Я помалкиваю. Остин наверняка тоже. Чувствую, как в солнечном сплетении образуется ледышка.

— А теперь, перед тем как распределить шкафчики, ещё одно важное дело.

— Капитан! — выкрикнул Мартин Брикер, восьмиклассник с отличными шансами стать капитаном на следующий год; вот только ему втемяшилось, будто он сможет получить эту должность уже в этом году. Как же, разбежался.

— Верно, — ответил Шулер. — Участвуют только старые члены команды. Вот вам карандаши и бумага. По моей команде каждый из старых участников подходит сюда и заполняет бюллетень. То есть пишет на бумажке имя возможного капитана — вот и всё.

— Что — вот так вот, без кампании? — спрашивает Спесь.

— Да, вот так вот, без кампании, — передразнивает его Шулер. — Вы друг друга отлично знаете, нечего зря тратить время на пустопорожние дебаты. Один капитан для юношей и один для девушек. Юноши голосуют за юношей, девушки — за девушек. Если кто не знает, к какому полу относится, пусть спросит меня, я определю.

Кто-то поднял руку Сары Дозер. Та ткнула нахала локтем под рёбра.

— Итак, подходите. Вот вам ящик для бюллетеней, и будьте любезны — ставьте карандаш обратно в банку!