Собачий файл

«Здравствуйте, уважаемая редакция! Меня зовут Штучка. Я маленькая, но собака. Не удивляйтесь, пожалуйста, что я пишу это письмо сама: многие теперь умеют писать, а собака супруги Президента США госпожи Барбары Буш даже выпустила книгу о жизни в настоящем Белом Доме.

Пишу Вам потому, что меня, как и многих, сегодня волнуют проблемы моей страны. Слышала я, что от невзгод люди начали звереть. Так вот я, собственно, и взялась за перо, чтобы опровергнуть это утверждение. Я частенько сопровождаю свою любимую хозяйку в магазины. Раньше я ждала ее дома, а теперь — очереди… Она уходит на целый день, и я стараюсь скрасить ей минуты ожидания. Люди уже узнают меня, улыбаются, и я рада, что могу хоть как-то разнообразить их “очередное” существование.

Я уверена, что, если бы каждый из нас, собак и людей, сумел скрасить жизнь ближнему, нам всем было бы легче перенести этот переходный и очень невкусный период.

Однажды я должна была с невесткой хозяйки куда-то ехать на автобусе. В этом автобусе случилась со мной страшная неприятность: мне дверью прищемило лапу. Боль, кровь! Лапу распороло металлической створкой… И тут случилось чудо: люди, которые ехали в автобусе, стали проявлять ко мне участие! Кто-то пожертвовал носовой платок, у кого-то нашелся йод, а кто-то просто погладил… Ведь это так важно: тебе плохо, а тебя — гладят!

Но и это не самое главное! Водитель автобуса в микрофон обратился к пассажирам с предложением доехать (тут недалеко, у него тоже есть собака, и он знает где) до ветеринарного пункта. И все согласились, хотя, наверное, спешили по своим делам. Кстати, в том ветеринарном пункте мне зашили лапу, и сейчас я уже почти не хромаю. Но я не могу не помнить добрых людей и водителя сто восьмого маршрута. Собаки вообще не забывают добро, и в этом плане некоторым людям стоит брать с нас пример.

Вот почему теперь, когда я слышу, что люди звереют, согласиться с этим не могу…»

«Милостивый государь мой, Муму Герасимович!

На днях получила весточку от Вас, и долго не могла ответить по причине легкого недомогания. Не извольте тревожиться, недомогание было действительно шуточным, не заслуживающим и того, чтобы писать Вам о нем в этом послании, кабы не арест нашей соседки — за легкомысленность.

Ох, недоброе время! Чует мое собачье сердце, скоро начнутся политические репрессии за плохое отношение к животным. А что, очень симпатичный способ посадить человека за решетку или отсудить кругленькую сумму. Но вы-то не думайте о плохом! Теперь, говорят, Закон есть о нашей с Вами защите. Тот Закон, говорят, обязывает оснащать наши будки по последнему слову техники, чтобы даже температурно-влажностный режим был соблюден какой надо. Правда, не пишут, а какой — надо? Но вот цепи там всякие, а то и поводки, придется в стране отменить: ограничение свободы передвижения. Правда, при этом надо надевать намордники. Вот ведь! В стране такая трудная ситуация, да, видать, судьба зверюшек — важнее. Сим и заканчиваю писать, пора подавать голос: кто-то к дому подъезжает.

«Душечка моя, Штучка!

Был чрезвычайно тронут Вашим повествованием о страданиях жизни в неволе, до глубины души взволнован несправедливостями, достающимися моему ангелочку. Как же Вы пишете, чтобы я не тревожился? Да разве можно не тревожиться? Оно так-таки прямо непременно необходимо тревожиться Вашею болезнею, Педигри всей жизни моей! Выслушайте старика Муму, примите робкую его заботу о Вашем будущем… Узнав о постигшем Вас несчастии, обратился я к талмудам и свиткам, дабы найти в них хоть кроху справедливости по отношению к нам, кобелям и сукам. Дай, думаю, узнаю, есть ли правда на свете. И ведь есть, злодейка-матушка! Наши братья из Государственной Думы уже выносили, уже, того гляди, разродятся, а точнее, душа моя, ощенятся законом о нашей защите. Вот радости-то будет у нашего брата!

К примеру, заведется у Вас в Вашем расчудесном домике мышка, а мы соседку-то Вашу — цап — и к ответственности! Поделом ей — за непригляд и издевательство над психикой кошки Мурмявы.

Потерпите еще самую малость, голубушка, будет и у нас Юрьев день!

«Милостивый государь мой, голубчик Муму Герасимович!

А на прошлой недельке было у нас столпотворение инспекторов из Управления по борьбе с отделом дезобработки. Изволили Вы мне сообщить, как отзовется на моей добрейшей нашей соседке моя бессонница, так я возьми и щелкни зубками ту мышку, дабы не повадно было устраивать провокации. А тут, как на грех, пришел инспектор и увидел мышку в стрессовом состоянии. Что тут началось! Обвинили во всем нашу соседку и забрали в участок до выяснения. Мышка ожила, правда, кошка Мурмява ее тут же и скушала живьем, невзирая на травматическое мышкино «пи-пи», только тогда соседку и освободили — за отсутствием доказательства, самой, стало быть, мышки. Инспектор еще кричал, что мышки тоже домашние животные, хотя и дикие. Дескать, жить они должны в состоянии естественной свободы или, по крайней мере, в неволе, но никак не в состоянии шока, а ловить их и убивать варварскими методами, и тем самым посягать на общественную нравственность — безнравственно! Вот, мол, если бы вы блоху убили или замучили, тогда — пожалуйста. Общественная нравственность останется на том же высоком уровне. А мышку — не трожьте! За мышку — ответите!

Вот такие невеселые новости в нашем животном мире! Теперь и косточку поглодать побоишься.

Закон я выучила, но никак не пойму, добрый мой Муму Герасимович, это что же — теперь и у нас, у зверьков всяких, тоже будет политика? Ну, может быть, я неверно изъясняюсь! Но ведь как же, мудрейший Муму Герасимович, ну, ведь написано же в том Законе, что теперь в области защиты животных осуществляется какая-то государственная политика. Вот, например, стандарты воспитания нравственности и любви к животным… Добрейший Муму Герасимович, тогда подскажите мне, Borboncine, далекой от политики, почему же в том Законе только три понятия объяснены в первой статье, и первое из этих трех — понятие эвтаназии. Инспектор, вот, тоже все кричал над мышкой: “автаназия, автаназия!” Может, он перепутал, может, это он так автономии для мышки требовал? И смысл этих понятий чем-то схож?

А вот еще, милый друг мой, в законе говорится о правах граждан в области нашей с Вами защиты, и почему-то в качестве одного из прав по защите указана возможность посещения мест содержания и использования животных. Уж, не грядут ли великие репрессии по помещению нас всех в места “содержания и использования”?! А еще у граждан и организаций есть право содействовать органам! Немножко неправово звучит, но и на том спасибо. Вот только не будет теперь у граждан права защищать своих любимцев и вообще их иметь! А к домашним животным там почему-то приравнены одичавшие и бродячие.

Как раз третьего дня под нашими окнами дебоширила совершенно одичавшая при виде слона Моська, и я бы не сказала, что она выглядела добропорядочной домашней левреткой, так брехала… Мол, сами мы звери не местные и прочее…

А соседи наши из угловой будки привезли недавно из Египта крокодила. Крокодил нервный, но отходчивый, потому что соседи его одомашнили.

Миленький Муму Герасимович! Умоляю, разъясните мне, домашний ли зверь этот антихрист из Египта, а то на масленицу соседи звали нас с хозяйкой в гости… Или же, может, это двухметровое счастье находится в “полувольных условиях”, то есть полулегальных, и принадлежит к сословию диких?