Священная книга оборотня

дистанцию. Впрочем, и со складкой он выглядел весьма и весьма привлекательно. Пожалуй, он чуть-чуть походил на молодого государя Александра Павловича – тот, помнится, тоже глядел волком в первые годы после восшествия на престол.

Меня поразило выражение его лица. Не знаю, как объяснить. Как если бы человек много лет жил с зубной болью и привык не обращать на нее внимания, хоть боль мучила его каждый день. Еще у него был запоминающийся взгляд: эти серо-желтые глаза отпечатывались на чужой сетчатке и глядели оттуда в душу еще несколько секунд. Самое же главное, мне показалось, что это лицо из прошлого. Похожих лиц было много вокруг в давние времена, когда люди верили в любовь и Бога, а потом такой тип почти исчез.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза.

– Хотела шампанским отпаивать, – пояснила я, ставя бутылку на стол.

Гость перевел взгляд на Михалыча.

– Никак дочку привез? – спросил он.

– Не, – прохрипел из своего кресла Михалыч и даже пошевелил рукой (видно, присутствие гостя помогло ему собраться с духом). – Не… Шмара…

– А, – сказал гость и снова поглядел на меня. – Это и есть… которая нашего консультанта обидела?

– Она.

– А с тобой что случилось?

– Шеф, – залопотал в ответ Михалыч, – зуб, шеф, зуб! Наркоз!

Молодой человек втянул носом воздух, и на его лице появилась неодобрительная гримаса.

– Тебе чего, кетамином наркоз делали?

– Шеф, я…

– Или ты ветеринара вызывал уши обрезать?

– Шеф…

– Опять? Я понимаю, на объекте. Но здесь зачем? У нас был разговор на эту тему?

Михалыч опустил глаза. Молодой человек посмотрел на меня, мне показалось – с любопытством.

– Шеф, объясню, – заговорил Михалыч. – Честное…

Я физически чувствовала, каким усилием даются ему слова.

– Нет, Михалыч. Объяснять буду я, – сказал гость, взял со стола бутылку шампанского и изо всех сил ударил ею Михалыча по голове.

На этот раз бутылка лопнула, и гейзер белой пены окатил Михалыча с головы до ног. Я не сомневалась, что после такого удара он уже никогда не встанет с кресла – в человеческой анатомии я разбираюсь. Но, к моему изумлению, Михалыч помотал головой из стороны в сторону, будто алкаш, на которого вылили ведро воды. Потом поднял руку и вытер с лица брызги шампанского. Вместо того чтобы убить, этот удар привел его в чувство. Такого я раньше не видела никогда.

– В общем, так, – сказал молодой человек, – прими душ, потом садись на такси и езжай домой. Пусть тебе бульону дадут. Или крепкого чаю. А вообще, Михалыч, если по уму, то надо бы тебе прокапаться с релашкой.

Я не поняла, что значит эта фраза.

– Так точно, – сказал Михалыч, кое-как поднялся на ноги и поплелся в ванную, оставляя за собой дорожку из капель шампанского. Когда за ним закрылась дверь, молодой человек повернулся ко мне и улыбнулся.

– Здесь душно, – сказал он. – Позвольте проводить вас на свежий воздух.

Мне понравилось, что он заговорил со мной на «вы».

Мы вышли из квартиры другим путем. Как оказалось, стальной шест, который