Приключения бывшего мичмана(СИ)

Отдыхали мы и веселились в традиционном режиме: выпивали и шутили, говорили тосты и здравицы.

Иосифовна, бывшая мастер производственного обучения ПТУ в Орше, как всегда, смешила нас анекдотами. Один из перлов ее репертуара рассказывался неоднократно, однако так, как рассказывала его Иосифовна, воспроизвести не мог никто, поэтому публика настояла на повторении номера. И вот наша искусная рассказчица Иосифовна приступила к изложению народного анекдота про домашних животных и их жизнь, увиденную глазами человека. Во время рассказа кое–кто пытался его запомнить, но почему–то это никому не удавалось, наверное, потому что все были возбуждены и настроены на смех. Тогда Лена расчехлила свой фотоаппарат и принялась этот процесс заносить в анналы своего фотоархива. Вот уж где все повеселились.

Когда очередь тостов доползла до меня, то я, учитывая торжественность момента, встал и произнес экспромт примерно такого содержания:

— Из присутствующих здесь десяти человек трое, а именно Саша, Лена и я, в санатории впервые. В этом своем начинании мы не первые и не последние, поэтому считаю необходимым по типу того, как в армии существует «Курс молодого бойца», ввести в санатории подобный (смотри приложение № 1). Ну, и не мешало бы принять присягу (смотри приложение № 2), — и так далее и тому подобное.

В общем, было принято решение, что мы, молодые курортники, выполнив необходимый минимум, вливаемся во всемирное объединение отдыхающих всех стран. В завершении тоста было предложено: — За нас, молодых членов всемирного объединения курортников! Отдыхающие всех стран соединяйтесь!!!

После прочтения многотомного издания с весьма даже крутым сюжетом под названием «Налибоки» наш коллектив сподвижников привел себя, как положено, в культурное состояние, и мы решили продолжить просветительскую деятельность в массах. В общем, пошли на танцы, которые на этот раз были «под луной», на свежем воздухе, и какой–то мелкий и нудный моросящий дождь нам помехой не был. И зажигали мы там своим примером народные массы так, что не было нам удержу. Правда, того самого народу было раз–два и обчелся — чуть более десятка человек. Только это нам нисколько не мешало, может быть, даже наоборот — больше места, и было, где развернуться даже на авансцене. Особенно старалась Лена в осознании того, что это ее последний день отдыха в санатории, а при возвращении домой ее ждет всепоглощающая работа. Ее мокрые черные волосы художественным беспорядком обрамляли светлый лик, источавший веселье и задор. Когда дождь усилился, мы последовали примеру более благоразумной публики и вскочили на авансцену, находившуюся под навесом. Потом, когда дождь затих, однако продолжал сыпать хоть и теплую, но противную морось, мы, словно осмелевшие улитки, выползли на центр площадки и снова преисполнить энтузиазмом движения. Лена, в танцевальном порыве обратив ко мне мокрое лицо, приказала:

— Алексей, фотографируйте!

И я снимал, снимал, снимал. Наконец, наш детский восторг вместе с танцами поутих, однако настроение осталось, и Галя предложила:

— А теперь пошли к нам греться.

Холодно нам не было, но требовалось соблюсти принцип, ведь эмоциональный заряд бодрости и веселья требовал выхода или своего логического завершения. Тем более, еще было чем согреться. И мы снова направили свои еще достаточно твердые стопы в сторону храма знаний, который продолжал притягивать нас в 42‑й номер. Там опять сидели за столом, пили и громко общались, а Галя, как всегда, выступала в роли компанейского дирижера. И так мы непринужденно и весело куражились, что соседи за стеной, которые на пару метров были ближе к очагу культуры, а значит, и чуть интеллигентнее нас, попросили быть чуточку тише. Но ведь и мы недалеко находились от центра местной культуры, поэтому как интеллигентные люди, конечно же, убавили громкость своего вещания, и больше нас в тот вечер никто не беспокоил. И разошлись мы по своим спальным местам традиционно не поздно — в половине второго ночи.

И снова началась мистика… Похоже, я плохо отдавался отдыху, не сразу, и это состояние между явью и сном наполняло мои восприятия сказочными цветами и картинами, свитыми из памяти и выдумки, мечтаний и планов, намерений и разочарований. Отделить одно от другого было трудно, как утром нельзя было отделить сон от ночных бдений сознания.

Какие только искусительницы не попадались на пути Ветра! Были честные и нечестные и даже получестные. Такому трудно поверить, пока не узнаешь подробности.

Всем известно популярное среди девушек желание выйти замуж за красивого, богатого, милого, успешного, умного, достойного, честного… Понятно, что все эти качества в одном флаконе не встречаются, однако каждой мечтательнице хочется заполучить количество поименованных ингредиентов по максимуму и каждого — хоть понемножку. А чтобы повысить свой статус в глазах будущего жениха хитрющие женщины идут на всякое, даже представляют свой образ в таком виде, который никоим образом не соответствует действительности.

Алексий Ветер, любитель компаний и вечеринок, не пропускал ни одной мало–мальски симпатичной особы. Казалось бы, у него был исчерпывающий выбор девушек на все свои настроения и прихоти. И ровно такое же количество их характеров, устремлений, амбиций, желаний, хитростей…

Однако жизнь не прекращала удивлять его. Однажды в его коллекцию залетела особенно диковинная бабочка.

Все бабочки, как бабочки в определенный срок сбрасывают крылышки и демонстрируют гусеничную сущность во всех ее проявлениях, и в позах тоже. Но не эта. Ее диковинность состояла в том, что она, допустив близость, позволяла вытворять с собой все что угодно, за исключением одного — традиционного соития. Со слов Ветра, она выделывала такие коленца, что будь здоров! Специфика демонстрируемого этой бабочкой поведения позволяла ей оставаться девушкой, девственницей, но отнюдь не целомудренной особой. Удивительный случай порочной девственности — настоящая обманка для простаков!

В то время не часто, но все же можно было услышать о сексуальных похождениях таких девственниц. Что оставалось Ветру? Он, конечно, поддержал юную почитательницу похотливых удовольствий, причастился от нее. Можно представить, с каким роскошным приданным пришла к мужу эта девушка, побывавшая в руках искусителя Ветра! Мастерица на все руки, да и не только руки…

Только, чур меня, чур меня, чур меня!

И проснулся я в холодном поту.

14 мая — день восьмой

Утром, пока остальные спали, Александр помог Валентине собраться и подвез ее на своей машине чуть ли не до самого Копыля. А затем, вернувшись, предложил подвезти в Ушачи к автобусу и Лену. Надо заметить, что Александр настолько добрый человек, что никому и ни в чем, особенно девушкам не отказывал. Но лучше всех он относился к своей девушке по имени Валя, которую боготворил и любил уже десять лет.

После обеда, было без четверти пять, мы с Александром погрузили Лену с сумкой в автомашину и поехали в Ушачи. А там встретили Галю, оказавшуюся в Ушачах раньше нас, так как она посещала магазины. До отправления автобуса оставалось сорок минут, поэтому, воспользовавшись паузой, мы с Александром, как эстафетную палочку, передали Лену на попечение Галине, а сами пошли в магазин, чтобы пополнить припасы, потраченные в боях с зеленым змием. Вернулись на автовокзал вовремя, посадили Лену в автобус и на прощание помахали ручкой, украдкой смахивая где скупую мужскую, а где и обильную девичью слезу печали.

Вечером собрались в 42‑м номере и в усеченном составе весело и с обычным задором оплакали наши потери. Опять разошлись поздно, и в этот день ни мы, ни нас никто не потревожил. Видать, совсем мы к тому времени окультурились.

Была в нашем санатории интересная пара жителей Бешенковичей, как Анатолий метко подметил, Бешеных Коней. Только, пожалуйста, не обижайтесь на меня, уважаемые жители Бешенковичей, так как это было сказано для характеристики упомянутых людей, а не с целью поддеть ваш замечательный и прекрасный город. Эта пара — Майя и Инна, по правде сказать, они не подруги и как они общались, если это действительно имело место, мне не ведомо.