Casual

— Видишь, какие у нас дела, — сказала мама Сержа, как будто извиняясь.

Я кивнула.

— Да… Ей замуж надо — молодая совсем.

Я удивленно посмотрела на свекровь. Она ответила мне мудрым взглядом семидесятилетней женщины.

— А мы Сереженьку подымем. Внука. — Она не смогла удержать улыбку умиления. — Да, мы тут Машеньке куклу купили на Восьмое марта. Ты уж передай.

Я бы не обиделась на них, даже если бы не купили.

Счастье избавляет людей от обязательств.

— Как только я придумаю, как объяснить Маше все это… про Сережу… я ее сразу же привезу…

Свекровь ласково улыбнулась мне на прощание.

«Наверное, надо позвонить соседу-адвокату, — подумала я. — Кто-то же должен представлять мои интересы в суде с банком».

Я ехала в «Балчуг»: мы ужинали с Ванечкой. Я была рада его увидеть. Наша дружба, подвергшаяся серьезному испытанию под названием «плохой секс», с честью выдержала его.

Он осыпал меня комплиментами. Я загадочно улыбалась.

— Ты бы мог убить человека? — спросила я, ставя на стол огромную тарелку всех подряд салатов со шведского стола.

Странно, что в ресторане мало народу. Огромный выбор блюд и дешево.

— Нет. — Перед ним лежала вареная брокколи, которую он уже несколько минут усердно посыпал приправами, словно удобрениями. Как будто хотел, чтобы она проросла в этой тарелке. Или хотя бы зацвела. — Я слишком хорошо воспитан. А вот ты, мне кажется, на многое способна.

Я с шутливым негодованием подняла одну бровь.

— Ты намекаешь на душевую кабину в мужской раздевалке?

— И это тоже. — Он лукаво улыбнулся. Я бросила в него салфеткой.

Так мы определили свое отношение к происшедшему. Натянутость исчезла.

— У меня завтра день рождения. Я устраиваю небольшой коктейль для друзей. Приедешь?

— Приеду. Спасибо. — Я церемонно наклонила голову.

В дверях показалась Вика. Она увидела меня и подошла с широкой улыбкой, обращенной к Ванечке.

— Ты одна? — спросила я, намекая на ее тренера по плаванию.

— Ну, не то чтобы одна… — пропела она туманно.

Я познакомила ее с Ванечкой. Он умел произвести впечатление. Вика манерно улыбалась, озвучивая общие фразы про Лондон и английских дизайнеров.

Она попрощалась, покинула нас и тут же перезвонила мне по телефону.

— Только не говори ему, что это — я, — попросила Вика. — Слушай, мы тут с девочками номер снимаем, сьюту с раздвижной дверью, хочешь — приходи!

— А что там? — заинтересовалась я.

Вика рассмеялась:

— Не что, а кто! Мальчишки! Лучшие из лучших. Не пожалеешь, все, как один, красавцы! Старше двадцати двух нет. Негров тоже нет, не волнуйся.

Не знаю, почему она решила, что я — расистка.

— Спасибо, конечно, может, и зайду… — неопределенно ответила я и улыбнулась Ванечке: — В гости подружка приглашает. На чай.

— Давай здесь пирожные купим. «Не красна изба углами, а красна пирогами». — Он проговорил это с трудом, видимо только что выучил,

— Слушай, сколько ты поговорок знаешь?

— Целую книжку. Когда я в Москве, я читаю ее на ночь. И учу, что понравилось.

К Вике в номер я не пошла. Хотя, конечно, было интересно, как у них там все происходит.

Я представляла себе кокаиновые трассы на принесенном из ванной зеркале, а может, и просто на журнальном столе и обнаженных загорелых красавцев, почему-то танцующих канкан на кровати. Или, скорее, танец маленьких лебедей.

За рулем машины я почувствовала себя скучной и одинокой занудой.

«К тому же пора делать эпиляцию».

Я решительно нажала на газ. Перед глазами стояли картины вакханалий из какого-то фильма про Римскую империю.

Интересно, сколько Вике лет?

«Наверное, за сорок, — подумала я с уважением, — надо Лене рассказать».

В школе было родительское собрание. Пожилая учительница распределяла между родителями спонсорскую помощь. Мне предложили на выбор — мытье окон или закупку дидактических материалов.

Сначала мне захотелось влезть на подоконник, надеть косынку и взять в руки тряпку. Загорая под весенним солнышком, перемыть все окна в классе. Но, поразмыслив, я подписалась на закупку дидактических материалов. Пошлю Алекс.

— Ну а сейчас я расскажу, как ваши дети занимались первые три четверти.

Учительница взяла в руки журнал. Я вспомнила, что она учит детей находить хорошее даже в самых плохих обстоятельствах, и посмотрела на нее внимательней.

— В общей массе неплохо, — сказала она и захлопнула журнал успеваемости.

«Наверное, Маша имела в виду учительницу физкультуры», — подумала я и твердо решила на следующий год перевести дочь в British School.

Перед собранием я переставила телефон на виброзвонок. И вот он уютно зашевелился у меня в кармане.

Номер был незнакомый.

Учительница диктовала список стихов, которые надо было выучить за каникулы.

— Алле, — ответила я приглушенно. И записала: «Бородино».

Странно, по-моему, раньше мы учили его в четвертом классе.

Я узнала голос своего бывшего директора.

— Не отвлекаю? — спросил Сергей.

— Нет.

Я почему— то еще раз написала: «Бородино».

— Меня попросили позвонить вам с предложением от компании…

— Я слушаю.

Я сказала это слишком громко. Учительница посмотрела на меня поверх очков и отчетливо повторила: «У лукоморья дуб зеленый…»

— Вам удобно по телефону?

Я благодарно улыбнулась учительнице и склонилась над листочком.

— Ну хорошо. — Сергей, как обычно, говорил очень быстро. — Мы готовы купить бренд вашей компании. Мы считаем, что нам выгодней взять успешное и раскрученное имя, чем создавать что-то заново. Мы предлагаем за вашу пахту сто тысяч.

— Триста, — сказала я, стараясь не шевелить губами, потому что учительница смотрела на меня.

«Бородино», — написала я в третий раз, и мамаша, сидевшая за партой рядом со мной, покосилась на меня с подозрением.

— Мне кажется, детали лучше обсудить при вашей встрече с руководством. Я должен был получить ваше принципиальное согласие. — Интересно, почему они поручили звонок Сергею? Он сказал, что знает меня и имеет на меня влияние? Наверняка что-нибудь в этом роде.

Я подняла руку и чуть не выпалила: «Можно выйти?»

В школьных классах я всегда чувствовала себя маленькой девочкой.

Извинившись улыбкой, я закрыла за собой дверь.

Маша играла с подружками в школьном дворе.

Я подхватила ее на руки и стала кружить. Она весело хохотала.

— Маша, — сказала я, отдышавшись, — твой Дед Мороз не наврал. У нас все просто замечательно. Мы ничего не продаем. Мы все только покупаем!

Она скакала на одной ножке, а я улыбалась ей, и солнцу, и жизни. Вот, оказывается, что означает выражение «дышать полной грудью». Хотя в современном мире это должно звучать по-другому: «Она была так счастлива, что даже имплантант № 4 научился дышать».

Весна капала на голову с крыш домов, обновленные витрины магазинов зазывали сменить гардероб.

Я, Катя и Лена, посадив Алекс за руль, отправились за весенне-летней коллекцией.

В магазинах был ажиотаж.

Все ходовые размеры Bluemarin в «Италмоде» разобрали еще в конце февраля. Лена, заискивающе глядя в глаза продавцам, умоляла принести ей что-нибудь из подсобки. Все самое лучшее продавцы оставляли для «своих» клиентов.

Я схватила несколько цветастых сарафанов и поглядывала в сторону джинсов.

Катя мерила курточку от Валентина

Я не шла в примерочную, потому что надеялась, что куртка Кате не подойдет, и тогда мне надо будет успеть взять ее первой.

— По-моему, ничего? — спросила Катя, вертясь перед зеркалом.

— Да, — довольно прохладно ответила я. Зато честно.

— Возьму, — решила Катя.

Свои покупки мы с Леной оформили на Катину дисконтную карту — двадцатипятипроцентную. Спасибо хозяйке «Италмоды». Катя говорила, что если бывают нежные акулы, то это как раз она.

Потом мы поехали в торговый дом «Москва».

Лена мерила уже десятую пару туфель от Chanel, а мы с Катей изучали сумки.