Танец судьбы

После этих слов Джереми поднял голову и посмотрел Мэри прямо в глаза.

— Ты п-потеряла любимого?

— Жениха. И вместе с ним — все мечты о жизни, которую мы хотели построить вместе.

— Мэри, я считаю, что т-ты — ангел. То, к-какты заботишься об Анне и обо мне... Слушаешь наши жалобы, а оказывается — сама пережила такую п-потерю. Ты тоже п-пострадала от этой чертовой войны, Мэри! — Джереми убрал ее ладони со своих плеч и задержал в руках. — Я уже какое-то время размышляю над этим. И я п-понял, что люблю т-тебя. Я тебя люблю. — Джереми пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы повторить эту фразу, не заикаясь.

Возникла пауза, Мэри смотрела в глаза Джереми. Здравый смысл, присущий ей от природы, и прагматизм заставили сомневаться в его словах. Он переживал очень тяжелый момент и нуждался в поддержке. Не стоило сейчас полностью верить ему.

— Джереми, тебе сейчас плохо. Ты сам не понимаешь, что говоришь. Ты ведь пережил сильное потрясение и...

— Н-нет, дело не в этом. Ты такая к-красивая и добрая. Я п-полюбил тебя в тот момент, когда ты протянула мне пальто. С тех пор я приходил к столбу не для того, чтобы вспоминать свою любимую, которая погибла. Я хотел увидеть тебя.

— Джереми, пожалуйста, перестань! — в отчаянии произнесла Мэри.

— Это п-правда. Я наблюдал за Анной, знал, что она твоя д-дочь, говорил с ней, чтобы п-получить шанс поближе познакомиться с тобой. И сегодня, когда я п-потерял единственного человека, который заботился обо мне, я не мог не с-сказать о своих чувствах. Жизнь так коротка!

Мэри смотрела в его глаза, полные слез, в изумлении не только оттого, что Джереми признался в любви — в любви к ней! Он смог произнести все это на одном дыхании!

— Что ж, Джереми, мне очень приятно! Но, честно говоря, мне кажется, ты еще не окончательно оправился от потрясения.

— Мэри, — произнес Джереми. Слезы уже высохли, и его взгляд смягчился. — Я п-понимаю, мы оба — и ты, и я — знаем, что такое боль. И я никогда не стал бы играть твоими чувствами. И сам не стал бы заблуждаться. Вероятно, ты п-просто ничего не чувствуешь по отношению ко мне.

Потупив взгляд, Мэри сидела у ног Джереми. Он по-прежнему держал ее за руки.

— Я понимаю, — кивнул он. — Как можно п-полюбить такого, как я?

Мэри снова посмотрела ему в глаза.

— Нет, ты не прав. Просто я уже испытывала это чувство раньше и потеряла любимого человека. — Мэри глубоко вздохнула. — Ты дорог мне. Честно говоря, ты мне небезразличен. И если ты вдруг исчезнешь из моей жизни, боюсь, я буду скучать.

— Да, мы оба потеряли любимых. Это нас объединяет. Но разве мы с тобой еще и не близки по духу?

— Ох, Джереми, ты ведь ничего не знаешь обо мне. — Мэри с грустью покачала головой. — Я сделала столько всего...

— М-мэри, я убивал людей! Что бы ты ни сообщила, после всего пережитого меня ничто не испугает. И что бы там ни было, дорогая, я хочу разделить это с тобой. Давай расскажем друг другу все. Ведь именно в этом и заключается любовь, не так ли? В доверии.

— Но, Джереми, дорогой, — прошептала Мэри, — я сирота без роду без племени. А ты джентльмен, и тебе нужна леди. Я никогда не смогу ею стать, даже ради тебя.

— Ты считаешь, что д-для меня это важно? Моя мать настоящая леди, но когда я вернулся д-домой с фронта, она отправила меня... — Джереми нелегко было произнести следующее слово, — в п-приют. Меня, ее собственного сына! — Он сглотнул слезы. — Война все изменила, мне ничего не нужно знать о тебе, кроме того, что ты самый д-добрый человек из всех, кого я встречал. У тебя замечательное сердце.

— О, Джереми... — Мэри вытерла глаза.

Джереми наклонился, поднял ее с пола и заключил в объятия. И Мэри не смогла найти слов, чтобы описать, что она почувствовала в этот момент после стольких лет одиночества. А его запах! Запах мужчины — такой знакомый и в то же время неизвестный.

— Мэри... — Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы. — Я никогда не п-причиню тебе боль. Поверь мне. Я вижу страх в твоих глазах. Я так часто видел его раньше.

Он принялся покрывать легкими поцелуями ее лоб, глаза, щеки. Мэри больше не могла мыслить здраво и уступила ему. Поцелуи и ласки Джереми пробудили в ней чувства, которых она не надеялась когда-либо испытать. Несмотря на очевидные проблемы со здоровьем Джереми, Мэри чувствовала в нем мужественность и силу.

Через двадцать минут она взглянула на часы, стоящие на каминной полке, и приложила руку ко рту.

— О Боже! Анна ждет меня! — Она спрыгнула с колен Джереми и поправила прическу у зеркала.

— Можно я п-пойду за ней с тобой?

Мэри, повернувшись, улыбнулась ему:

— Конечно, если тебе хочется.

Когда Мэри и Джереми повернули за угол, они увидели Анну, которая с недовольным видом сидела на ступеньках балетной школы. Но как только она увидела их, выражение ее лица тут же изменилось.

— Привет! Вы оба опоздали! — улыбнулась она.

— Да, дорогая, извини. Просто Джереми зашел ко мне. У него плохие новости.

— Это правда.

Анна в недоумении посмотрела на них.

— Вы выглядите очень счастливыми для людей, у которых п-плохие новости.

Джереми незаметно улыбнулся Мэри, когда они повернули в сторону дома. Анна с довольным видом шла перед ними, пританцовывая.

— Все хорошо! Я знаю, в чем дело. Я уже д-давно ждала, когда это случится. — Она внезапно остановилась и обернулась к ним. — Вы ведь любите друг друга, да?

— Ну, я... — Мэри залилась ярким румянцем.

Джереми крепко сжал ее руку.

— Да. Ты не п-против?

— Конечно, нет. Думаю, я самая счастливая д-девочка в мире. Это значит, что, если вы поженитесь, у меня будут мать и отец. И мы станем настоящей семьей! — В порыве чувств Анна обняла их обоих. — Потому что я очень-очень сильно вас люблю.

20

После смерти крестной к Джереми перешел большой дом в Западном Кенсингтоне, приличная сумма на банковском счете, которая гарантировала небольшой доход на всю оставшуюся жизнь, и маленький черный «форд». Через неделю после похорон крестной он пригласил Мэри и Анну посмотреть дом.

Счастливая девочка бегала из одной комнаты в другую, крича:

— Он почти такой же, как Кэдоган-Хаус, т-только немного меньше.

Мэри тревожно повела плечами, услышав это сравнение. Хотя она безоговорочно доверяла Джереми, любой разговор о прошлом, особенно с представителем того же социального слоя, что и ее бывшие хозяева, мог быть опасным.

Анна сбежала по лестнице в холл и, остановившись, оглянулась на Мэри и Джереми, которые неторопливо спускались вслед за ней.

— Джереми, ты п-пригласишь нас переехать к тебе? Для тебя одного здесь слишком много места. По-моему, неправильно, что мы с Мэри живем в маленькой квартирке, когда у тебя есть такой большой дом.

— Анна! — Заявление девочки заставило Мэри покраснеть. — Джереми просто показывает нам дом. Не нужно задавать ему таких вопросов.

— Извини, но я подумала...

— Ты п-правильно подумала, Анна, — улыбнулся Джереми. — Детская логика. Итак, Мэри, ты хотела бы п-пере-ехать сюда жить?

— Умоляю тебя!

Это уже было слишком. Мэри сбежала вниз по лестнице, пересекла холл и выскочила на улицу. Она не останавливалась, пока не оказалась в собственной гостиной, где, наконец, почувствовала себя в безопасности.

Через десять минут Джереми уже стучал в квартиру, и Мэри впустила его. Слезы струились по ее лицу.

— Где Анна? — спросила она.

— Я п-попросил экономку, миссис Хокинз, напоить ее чаем. Мне показалось, нам с тобой нужно п-поговорить. Можно мне войти?

Мэри кивнула, рыдая, и, повернувшись, пошла в гостиную.

— Джереми, не знаю, чего ты от меня хочешь, но в любом случае я не в состоянии тебе это дать. Я даже не представляю, кто я! Я не леди, как уже говорила. Даже твоя экономка сразу поняла это. Мне следует прислуживать тебе, а не быть твоей возлюбленной.

Мэри упала в кресло. Джереми, достав носовой платок, протянул его ей.