Дело чести

Управление действовало плохо, — что-то случилось с рулем высоты, и Квейль не мог набирать высоту, хотя мотор еще работал. Когда один «КР—42» вынырнул из-под него и всадил в него короткую пулеметную очередь, самолет Квейля сильно накренило, Квейль сразу понял, что его машина повреждена не на шутку. Она внезапно потеряла управление… как обрезало. Он потянул на себя ручку управления, и самолет выровнялся, но тут же начал быстро терять высоту. Подозрительно быстро шел он вниз, к земле. Квейль дернул ручку на себя и попробовал дать крен, чтобы использовать руль направления в качестве руля высоты, но самолет продолжал падать. Квейль почувствовал страх. Еще раз отчаянно дернул он ручку на себя и бросил взгляд вниз: выброситься с парашютом было уже поздно.

Самолет стремительно шел к земле, и ветер свистел сквозь стыки фонаря в колпаке кабины. Вот промелькнули неровные уступы горного склона… зеленый лес, красная земля где-то внизу, скалы… быстрота, затуманенный вихрь… и больше ничего, ничего, кроме твердой, твердой… Черт возьми!.. черт возьми!.. вот оно… это все… это весь мир! Вот оно несется навстречу… готово!

Квейль ударился всем размахом крыла, самолет подбросило на верхушках деревьев, затем он скользнул сквозь листву и упал на каменистую почву. Лонжероны, обшивка, стойки клочьями разлетелись во все стороны. Тяжелый мотор некоторое время тащил за собой остатки самолета, пока не смешался вместе с ними в бесформенную плотную груду.

Сознание Квейля отметило толчок, треск рвущейся обшивки, белый туман в глазах и тишину… и быстроту, которая врезалась в землю, как бритва в палец. Им овладел неистовый страх…

Когда самолет коснулся деревьев, он вцепился в ручку в надежде, что падение прекратится. Со страшной силой его швырнуло вперед, он ударился головой о приборную доску. Все вокруг стало тихо на секунду, необычайно тихо, затем — полное небытие.