В канун Рождества

7

ЛЮСИ

8

ЭЛФРИДА

Сегодня, субботним утром, Элфрида спустилась вниз первой. Она надела плотные вельветовые брюки и два свитера и была этому очень рада, когда открыла заднюю дверь выпустить Горацио в сад. Ночью был сильный мороз, все вокруг сверкало и искрилось, трава на газоне похрустывала под ногами. Еще не рассвело. Они с Горацио вошли в пятно света от уличного фонаря, освещавшего переулок, ступенями поднимавшийся дальше вверх по холму.

Горацио ненавидел холод, поэтому Элфрида не ушла обратно в дом, а ждала. Пес, слегка порыскав, пулей понесся в другой конец сада, как видно, унюхав кролика, а потом долго подыскивал место, чтобы поднять лапу. Стоя недвижимо, Элфрида закоченела и, чтобы набраться терпения, смотрела на небо — сапфирово-синее, чистое. На востоке, над морем, светилась узенькая полоска, хотя солнцу еще предстояло перейти горизонт. День обещает быть прекрасным, решила Элфрида и обрадовалась. Хватит с них серого неба, ветра и дождя.

Наконец-то Горацио иссяк, они вбежали в дом, в тепло, и Элфрида захлопнула дверь. Она поставила чайник на плиту, достала сковородку и бекон. Застелила стол клетчатой скатертью, поставила чашки, блюдца. Нашла яйца. Оскар очень любил горячий завтрак, и, хотя Элфрида не присоединялась к нему, она с удовольствием вдыхала аромат жарящегося бекона.

Тосты она готовила с опаской. В этой старомодной кухне можно было легко их погубить, потому что тостер был старый, далеко не в лучшем состоянии и вел себя соответственно. Иногда он выдавал вполне приличные подрумянившиеся ломтики, а иногда извергал хлеб таким, каким тот и был в него вложен. Ну, а если тостер пребывал в плохом настроении и забывал выключиться, кухня наполнялась черным дымом, и почерневшими сухарями, которые он наконец выкидывал, пренебрегли бы даже чайки.

Элфрида все время говорила себе, что пора обзавестись новым тостером. На верхней улице была небольшая лавочка «Уильям Дж. Крофт, электротовары». На витрине этого заведения красовались микроволновки, фены для сушки волос, паровые утюги, вафельницы и прочие технические новинки, без которых Элфрида могла прожить совершенно спокойно. Но тостер был необходим. Она уже зашла как-то к Крофту, но спасовала перед ценой и ушла без покупки.

С финансами было туговато. Без домашнего производства декоративных подушек она испытывала их хронический недостаток. Понедельники, когда она могла отправиться на почту и забрать пенсию, не спешили с приходом. Элфрида уже подумывала кому-то временно сдать дом на Пултонс-роу с поквартальной оплатой, что обеспечило бы небольшой приток денег, однако организовать это из Сазерленда было слишком сложно. Сама она с этим не справилась бы, и потому оставила эту соблазнительную идею. Мучают ли Оскара те же проблемы, она не знала и не собиралась выяснять. Может быть, у него были какие-то небольшие сбережения, в облигациях или акциях. В Грейндже жили на широкую ногу, но Элфрида знала, что Глория сама оплачивала повседневные расходы.

Так что Элфрида продолжала сражаться со стареньким тостером, приняв решение, что если даже сэкономит немного денег, то потратит их на книги или на цветы.

Сегодня тостер был в хорошем настроении, и к аппетитному аромату бекона прибавлялся аромат свежих тостов и горячего кофе. Кофе был важнее всего. Элфрида сидела за столом и пила первую кружку, когда вниз сошел Оскар. Она тут же отметила изменения в его внешности. Обычный домашний наряд — теплую рубашку и пуловер сегодня дополнили галстук, жилет и отличный твидовый пиджак.

— Ты очень элегантен!

— Спасибо. Мне приятно, что ты это заметила.

— Почему это ты так принарядился?

Он взял свою тарелку с яичницей.

— Потому что сегодня суббота.

— Это так важно?

— И еще потому, что нельзя превращаться в неряшливую, шаркающую развалину. — Он сел за стол, Элфрида налила ему кофе. — Спасибо. Я сделал над собой некоторое усилие. Дело в том, что я хочу нанести один визит.

Элфрида насторожилась, но постаралась не выказать своего удивления.

— Кого же ты собираешься посетить?

— Розу Миллер.

— Кто это?

— Мой очень старый друг.

— Но ты никогда о ней не говорил. Мне пора начать ревновать?

— Думаю, не стоит. Теперь Розе, должно быть, не меньше восьмидесяти пяти. Она была горничной моей бабушки. Живет в Корридэйле, в малюсеньком коттедже с камышовой крышей. Хочу засвидетельствовать ей мое почтение.

— Но все же почему ты вдруг решил повидать горничную своей бабушки? Ты все это время жил таким затворником, что можно было подумать, скрываешься от полиции.

— Ты не хочешь, чтобы я туда пошел?

— Ах, дорогой Оскар, я в восторге. Просто не совсем понимаю, что изменилось.

Оскар поставил чашку. Когда он снова заговорил, голос у него был совершенно другой, он уже не шутил.

— Это произошло вчера. Я встретил того священника — Питера Кеннеди. И повел себя глупо и грубо. И еще одно. Все это время я делал вид, что никому тут не известен, но, конечно же, это не так. Если Питер Кеннеди знает обо мне, значит, знают и другие. Но они вежливые и застенчивые люди. Они понимают мое состояние и не придут в гости. Городок этот маленький, и новости распространяются со скоростью света. Роза Миллер наверняка слышала, что я вернулся. Она очень обидится и даже оскорбится, если я не приду к ней. Поэтому я решил ее навестить. Куплю ей у Артура Снида букет цветов, и мы вместе вспомним прошлое. Тебе ведь не понадобится машина?

— Нет. Что в этом городке замечательно, так это то, что все рядом: перейдешь площадь — и, пожалуйста, ты в супермаркете; спустишься по улице — тут мясная лавка, а по дороге домой можно зайти в книжный магазин и полистать книжки. Если меня вдруг потянет полюбоваться антиквариатом, я загляну в соседнюю лавочку и выйду оттуда с чайником для заварки времен королевы Виктории. А то пойду и сотворю себе перманент.