Распутье(СИ)

145

пустые окна без стёкол едва заглядывала луна, не считавшая нужным освещать нежилое помещение. Полы отсюда уже украли. Слева в углу кто-то зашевелился, и Костя решил задать нейтральный вопрос, готовя на всякий случай объяснение, что не хотел лезть в чужие дела и зашёл случайно. Но глаза вдруг настроились на сумрак, и он почти ясно увидел девочку, которая зажалась в угол, и невысокого мужчину рядом, державшего её за одежду. Он тут же поднырнул под балку и приготовился к столкновению. Сомнений не оставалось: это был насильник: едва тот повернулся к парню, как девчонка громко всхлипнула, оперлась о стену и попыталась одной рукой запахнуть куртку.

- А вот ножичек - это зря: сядешь на всю катушку! Я в целях самообороны могу тебя так изувечить!.. - Костя не договорил, смекнув, что враг оценит обстановку, а именно, что перед ним более молодой, более высокий, и попытается прикрыться жертвой.

Надо было брать инициативу в свои руки, и он, скользнув глазами по полу, сделал несколько шагов вперёд, но не в сторону мужика с ножом, а чуть влево, где был большой квадрат пола без мусора и досок. Всё это время насильник что-то невнятно хрипел, скорее, самому себе, и вдруг резко бросился на противника. Костя ждал этого и приготовился к удару лезвием снизу справа. Насильник полетел на пол, ударился, но, видно, не сильно, потому что тут же вскочил и начал махать ножом по дуге. Костя и не думал нападать: контратаками он владел лучше. Тем более теперь девчонка была за его спиной, и можно было действовать спокойно и хладнокровно.

- Убью! - прорычал враг.- Я тебя убью!

- Ты не бойся, миленькая, не бойся! - сказал Костя. - Сейчас мы этому клоуну нашлёпаем по заднице! Что, разве вдвоём с ним не справимся?!. Справимся! Он один, а нас двое! Двое всегда сильнее!

Это был более хитрый ответ на примитивную психологическую атаку насильника. К тому же Костя слышал (а обернуться он не мог), что бедняжка сзади него упала на землю и у неё начинаются рыдания.

Мужик начал наступать, резко и широко выбрасывая нож.

- Слышь, придурок, - стал заговаривать его Костя, - если ты сидел, то знаешь, что тебе сейчас выгоднее уйти отсюда. Даже если ты нас привалишь, куда два трупа денешь?.. Пошёл, говорю, отсюда! Пока котлету из тебя не

146

сделал!

Насильник не внял совету, рванулся вперёд, Костя махнул ногой на уровне груди, особо не целясь, и толкнул враг прямо лицом на балку. Удар был хороший, но преступник оказался очень ловким и, сбив брус головой, занял его место в дверном проёме комнат, оказавшись теперь выше Кости. "Ни фига у него башка... - удивился парень. - Надо было всё-таки бить в затылок..."

- Слышь! Ты там сзади не плачь! Давай помогай! Кричи, зови людей! Пусть вся деревня сбежится, посмотрит, как мы тут дерёмся!.. Люди! Все сюда! Тут такая драка прикольная! Кто хочет посмотреть?!.

Костя был уверен, что девушка вообще его не слышит, и говорил всё это её обидчику, действуя на нервы. Поэтому последние слова он выкрикнул негромко и кривляясь. Впрочем, если бы кто-то шёл сейчас по дороге и заглянул сюда, парень был бы рад. Однако рыдания за спиной усиливались с каждой секундой, а насильник оказался то ли упорным, то ли обкуренным .

- Надо с этим кончать, - сказал себе Костя вслух.- Сквозь куртку сильно не поранит.

Он сделал три шага вперёд, подпрыгнул и попал ногой по ножу. Но это не решило исход боя. Насильник бросился на Костю и чуть не повалил его на землю. Парень в миг ощутил бешеную физическую силу и решительность врага. Он попытался вывернуться, стал лупить того по голове, по ушам, почкам, одновременно стараясь удержать равновесие. Небольшой рост насильника, его низкая хватка и дикий всплеск злобной силы почти достигли свое цели, но неожиданная союзница выручила Костю: топчась, они дошли до стены, и парень упёрся в неё спиной. Освободилась вторая рука, и после двух точных ударов по ушам поднял руки для защиты головы и был отброшен. На дистанции соперничать с Костей он уже не мог, и, получив несколько ударов ногами, резко бросился вон из дома.

Костя, наконец, оборотился к девочке. А уже захлёбывалась в истерике и запоздало пыталась кричать о помощи.

- Ну, всё, всё, успокойся! Тебе никто не угрожает! - уверенный, что она знает его и воспринимает как защитника, он дотронулся до руки бедняжки, чтоб поднялась с земли, но девочка так дёрнулась всем телом, что Костя даже отступил на шаг назад.

147

Рыдания её никак не прекращались, и Костя повторял одно и то же, убеждая, что всё плохое закончилось и можно идти домой. Его и самого колотило - от драки, от того, что мог погибнуть, и твердя успокоительную ерунду, он рассматривал место происшествия и заставлял себя отвлекаться восстановлением хода событий. Длинная юбка девятиклассницы Мирошник, как и её пуховая куртка, были сильно разорваны, а куртка одета только в один рукав. Очевидно, насильник тянул свою жертву за одежду по снегу, потом по полу, и та цеплялась о гвозди. На лице Гали Костя разглядел следы побоев. Наверное, она упорно сопротивлялась, но в конце концов выдохлась и оказалась в этом углу прижатой к стене. Возможно, крик, услышанный Костей был последней попыткой девочки защитить себя, и тогда он успел вовремя.

Костя выдохся и замолчал. Ноги начали сильно дрожать, хотя пока холод не чувствовался, и он присел на ту самую балку, которую свалил на пол чужой головой. Рядом с девчонкой со стороны полуразваленной печки, он разглядел большую охапку сена. Мальчишки ли какие-нибудь её занесли, намереваясь устроить костёр, или это была часть продуманного преступления - неизвестно, но насильник почему-то протащил свою жертву почти через весь дом, рискуя быть услышанным с улицы. Впрочем, этот угол был самым тёмным и цветом своим более других подходил для тёмных дел.

Все эти соображения быстро проносились в Костиной голове и одновременно он присматривался к девочке, выжидая момент, когда она, наконец, придёт в себя и можно будет избавить её от второго врага - холода, заставлявшего её дрожать.

- Ты знаешь его? - спросил Костя, не надеясь на ответ.

- За...Закатилов...знаю...

- Тогда ладно, пусть бежит... От советского правосудия хрен спрячешься...

Ну, что, встаёшь?.. Помочь?

- Встаю...

- Давай куртку оденем нормально, а то тебя аж колотит. Одевай, одевай. Вот так...

- Я могу... могу сама... Я его знаю...

148

Костя понял, что сейчас вместо молчания последует поток слов, как вода с прорвавшейся плотины.

- Не говори о нём. Здесь больше никого нет. Всё нормально. Меня-то бояться не надо: каждый день в школе видишь. Всё пойдём, доведу тебя до твоего дома. Где живёшь?.. Ну, и дрожишь!

Костя снял свою меховую куртку, накинул на плечи окоченевшей девушки и, поддерживая, повёл её из злополучного дома. Галя Мирошник жила неподалёку, и долго идти не пришлось. Не доходя до своего двора, она вернула Косте куртку, попыталась как-то привести себя в порядок и, сказав спасибо, пошла домой. Пока шли, Костя ни о чём не спрашивал, щадя нервы Гали, но та сама рассказала, что возвращалась от подруги, у которой смотрела видик, и столкнулась с Закатиловым на дороге. Сначала он ненавязчиво приставал, и всё казалось шуткой, тем более они почти соседи. Несмотря на сорокалетний возраст и то, что у него есть сожительница, Закатилов постоянно заигрывает с девчонками. А потом на неё словно столбняк нашёл. Он вдруг начал уговаривать её вступить с ним в связь, давал какие-то идиотские обещания, "даж предлагал жениться", вёл себя перевозбуждено и, не получив никакого ответа от растерявшейся девушки, резко повлёк её к заброшенному дому. До самого крыльца развалины она не могла сопротивляться, не чувствуя своего тела, и только взглянув в тёмный проём дома, не прикрытый дверью, начала отчаянно отбиваться и угрожать отцом и братьями. "Дура я, - говорила Галя, - не закричала сразу. Всё казалось не по-настоящему, отпустит, чего позориться..." Закатилов же, с её слов, совсем озверел: тащил, дёргал, рвал одежду, изо всех сил бил по рукам, которыми девушка хваталась за всё, что попадалось... Затянув в прихожую, он прижал её к стене и придушил за горло так, что на какую-то минуту Галя потеряла сознание, и он успел протащить её через весь дом в тот самй дальний тёмный угол. Именно тогда, очнувшись, она стала кричать и царапать морду зверя, который в исступлении жестоко избил её и снова вцепился в горло.