Новый Мир. № 10, 2000

Я рассматривал его с какой-то непонятной мне самому неприязнью. «Здесь вы могли сильно ушибиться, Владимир…» — «В смысле?» — «Удариться, треснуться, говорю. Вы очень рисковали. Вам все-таки следовало меня предупредить, хоть в общих чертах, прежде чем мы зашли в квартиру». Он перестал улыбаться и несколько секунд смотрел на меня серьезно, даже с тревогой. «Но… Валерий Вениаминович… если так… Я, по-моему, выразился недвусмысленно, и я могу повторить: никакого спектакля для „жучка“ я не разыгрывал. Все было истинной правдой… Поэтому… если вам угодно вернуться… нет, не в квартиру, а к этой теме…» — «Но вы же сказали, что она еще не разведена?» — «Да. Но это… решится в течение двух-трех месяцев, я полагаю. Вряд ли больше…» — «Ну так пусть сначала разведется. Я не хочу новой троянской войны».

(Долгое молчание.

Наконец слышится мой вопрос:

— Это все?

— Все.

— И дальше ничего?

— Абсолютно.

— Но вы… ее ждете?

— Да нет… Зачем ставить себя в зависимость от призраков?)

Байтов Николай Владимирович родился в 1951 году. Образование — высшее математическое. Автор сборника стихов «Равновесие разногласий» и прозаической книги «Прошлое в умозрениях и документах». Публиковался в журналах «Знамя», «Лепта» и др. Живет в Москве. В «Новом мире» печатается впервые.

Людмила Абаева

На зов неведомой отчизны

Памяти Евгения Блажеевского.

Роман Солнцев

Двойник с печальными глазами

Рассказ

П ро этого унылого типа, который приходил на все наши собрания в геолкоме или камералке, мы знали — он из КГБ. Садился обычно в дальнем углу, доставал планшет с целлулоидной пленкой, как если бы тоже имел какое-то отношение к поисковой партии, но, надо отдать ему должное, вопросов не задавал — просто сидел, тускло мерцая черными глазками на темном же лице. То ли из казачков, то ли украинец с турецкой кровью…

Поскольку я по корням своим татарин и весьма смугл, среди прочих синеглазых нас как бы судьба подталкивала друг к другу — не меня к нему, конечно, а его ко мне. Через год-два он стал здороваться, явившись, прежде всего со мной, хотя кто я — всего лишь начальник отряда.

Возможно, не все сейчас помнят, что слово «уран», например, произносить, а тем более записывать запрещалось. Его в документах по разработке месторождений заменяли обычно на «кальцит». Да и золото, и редкоземельные имели свои псевдонимы, как если бы они были шпионами, засланными в среду рядовых минералов и металлов. Поисковые карты несли гриф секретности, так как при масштабе 1 см = 2 км они достаточно подробны. Продававшиеся же в открытой торговле карты СССР или отдельных областей были при составлении специально искажены, чтобы «враг», если вдруг проникнет к нам, запутался.

Если иногда кто-то из начальников экспедиции выезжал за границу, хотя бы даже в Венгрию или другую страну соцлагеря, с ним вместе оформлялся в дорогу также достаточно высокопоставленный чиновник из «серого» дома. Во-первых, халява, командировка в мир, где жизнь богаче и ярче, чем у нас, а во-вторых, надо же последить за командированным — вдруг выйдет на некий запретный контакт с иностранными спецслужбами.