Я - чеченец

Только солнце не подвластно им. Солнце одинаково светит и столицам, и деревням, дарит свои лучи и богатым, и бедным, и президентам, и простым людям. Или, обиженное, скрывается ото всех. Они еще не могут купить солнце или включить его во властную вертикаль.

После обеда небо над Новгородом Великим проясняется. Дочь просит меня погулять с ней в центральном парке. Я сползаю с дивана, привожу себя в порядок, и мы отправляемся в кремль. Это другой кремль, Новгородский, он старше своего Московского названного брата. Кремль — это крепость. По правилам военной архитектуры раннего средневековья в сердцевине города возводились крепостные стены, окруженные валом и рвом, для защиты от врагов. В лихое время за стенами крепости пережидали натиск неприятеля все городские жители, торговцы и ремесленники, селившиеся близ кремля в слободах.

Самая укрепленная часть крепости, последний рубеж обороны, — детинец. Происхождение этого слова, древнерусского аналога понятия цитадель, иные трактуют просто: детинец, потому что внутренняя часть крепости сокрыта внешней линией фортификационных сооружений, подобно дитю, зародышу в чреве матери.

Я читал исторические исследования, в которых обосновывается более правдоподобная и вместе с тем жуткая версия этимологии слова детинец.

У древних строителей был обычай приносить в жертву невинных младенцев на месте, предназначенном для главной постройки. Чем богаче был заказчик, чем важнее и значительнее возводимое сооружение, тем больше детей убивали на нулевом цикле строительства. Останки жертв закладывались в основание фундамента. Это должно было придать строению мистическую стойкость. Ничто в этом мире не может быть прочным, если не построено на костях и крови, если не принесена жертва.

Так полагали славяне и даже после принятия христианства втайне исполняли обряды предков. Поэтому цитадели русских крепостей именуются детинцами. Если археологи произведут раскопки прямо под ними, они, возможно, обнаружат следы кровавого обычая.

Да что археологи, зачем? Новгород, Москва, Санкт-Петербург, Российская империя, Социалистическая революция, коллективизация, индустриализация, победа во Второй мировой войне, развитый социализм, уничтожение развитого социализма, реформы, приватизация, либерализация — доныне, разве умеем мы строить иначе, чем на костях и крови?

Детинец не спас Новгород от врагов. Викингам новгородцы сами вручили власть над собой. Не завоеванные, не разграбленные, как остальная Русь, приняли владычество ордынских ханов. Но не приняли порядков царя Ивана Грозного, и царь потопил Новгород в крови. Река Волхов стала багровой, и трупы запрудили ее устье.

И теперь за крепостной стеной Новгородского кремля стоит «Детинец». Так называется ресторан, устроенный в башне часовни. Здесь подают медовуху, какую уже не варят больше нигде на Руси.

Рядом с «Детинцем» — обелиск памяти погибших в Великую Отечественную войну и Вечный огонь.

Я веду свою дочь за руку по площади перед кремлем, мимо парка, мимо праздношатающихся толп, мимо кафе, в которых играет громкая музыка, газовых баллонов с надувными шариками, в ворота и дальше, к обелиску.

У Вечного огня стоит почетный караул: двое юношей и девочка-подчасок в защитного цвета форме местного военно-патриотического клуба. В руках у юношей тяжелые автоматы. Караул строго смотрит поверх голов собравшихся у обелиска.

На вымощенной камнем площадке перед Вечным огнем школьники и школьницы с выражением читают стихи, посвященные войне, стойкости победителей и героизму павших. Я поднимаю дочь на каменную плиту, чтобы ей было видно и слышно все. Она смотрит, хлопая глазами, и даже почти не вертит головой.

Когда выступление чтецов заканчивается, я снимаю дочь с возвышения, беру за руку, и мы идем дальше по кремлю.

— Верочка, ты знаешь, какой сегодня праздник?

— Да, сегодня День Победы!

— Правильно. А чьей победы и над кем? Что это была за война?

— Ну… это… с немцами?..

— Да, с немецкими фашистами. Вам в школе ничего не рассказывали?

Верочка, насупившись, молчит. То ли не рассказывали, то ли она ничего не помнит. И вообще ей не нравится, когда с ней говорят про школу, уроки, домашнее задание и тому подобные скучные вещи.

— Война началась в 1941 году и закончилась в 1945-м. В Германии тогда у власти были фашисты. Фашисты считали, что только немцы достойны жить на земле, а остальные народы нужно или уничтожить, или поработить. Они напали на Советский Союз. Была такая страна, Советский Союз, в ней, кроме русских, жило еще много народов. У этих народов были свои республики, а все вместе, с Россией, они составляли одну большую страну. Всего республик было пятнадцать.

Я начал вспоминать.

— Россия, Украина, Белоруссия, Молдавия, Литва… нет, прибалтийские республики вошли в состав Советского Союза после войны, значит, до войны было двенадцать республик. Грузия, Армения, Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Туркмения… что-то у меня не получается двенадцать. Ну вот, и сам уже забыл. Ладно. В общем, все эти республики были тогда вместе. А теперь они стали отдельными государствами. Вы с мамой летом отдыхаете на Черном море.

— В Севастополе!

— Да, Севастополь — город на Украине. Это уже не Россия, это другая страна. А раньше все это вместе был Советский Союз, СССР. Фашисты напали на СССР, заняли много городов, убили миллионы человек, разрушили полстраны. Но все народы СССР поднялись на защиту своей большой родины, они прогнали фашистов, а потом освободили европейские страны и заняли Берлин, столицу Германии. В войне нам помогали Англия и Америка, они были нашими союзниками. Вместе мы победили. Но больше всего для разгрома фашистов сделали народы Советского Союза. И сегодня празднуют день этой победы. Понятно?

— Ага.

— Новгород был захвачен фашистами, оккупирован. Когда советские войска подошли к городу и уже должны были освободить его, немцы со злости разрушали и уничтожали все, что могли. После их ухода в Новгороде были одни развалины. Они даже заложили заряды под храм святой Софии в кремле, хотели его взорвать. Заряды взорвались, но храм не обрушился. Он оказался очень крепким.

— Вот этот храм, да?

— Да. На этой войне у тебя погиб твой прадедушка, папа твоей бабушки Веры. Его звали Павел, он писал с фронта письма, я в детстве читал эти письма. Последнее письмо пришло от него в 1943-м. А потом его убили. Мы не знаем, где его могила, знаем только, у какого села он погиб. Это было на юге России, они атаковали позиции немцев. И в него попала пуля, а может, осколок мины или снаряда. И другие твои прадедушки и прабабушки тоже пережили эту войну. Кто-то сражался на фронте, а кто-то работал для фронта в тылу.

Мне хочется показать дочери связь между историей той бесконечно далекой от нее войны и всеми нами, живущими здесь и сейчас. Кажется, это удается: девочка молчит и слушает с сосредоточенным интересом.

Мы проходим через кремль по внутреннему периметру, выходим в противоположные ворота и по мосту переходим на Торговую сторону. Здесь концертная площадка, выступают детские хореографические коллективы. Вера возбужденно тянет меня за руку:

— Папа, я занималась в этом кружке, в Доме культуры! У нас была художественная руководительница Софья Павловна.

Дочь ходила на танцы. Потом перестала. Ее не отобрали в какую-то танцевальную программу. Она очень расстраивалась. А мне вообще ее занятия не нравились: самых младших использовали как статистов, просто чтобы вызывать умиление у зрителей. Ритмике и пластике их толком не учили.

После хореографических коллективов на сцену выходит народный хор с репертуаром песен военного времени. Я веду дочь к кафе неподалеку, заказываю шашлык. Мы садимся за столик. Свежий воздух и прогулка благотворно повлияли на аппетит дочери, она с удовольствием ест свою порцию. Дома ее не заставишь нормально пообедать.

Я слушаю песни, курю сигареты, одну за другой, и думаю. Вспоминаю. Я вспоминаю Пост № 1. Пост у Вечного огня. Только другой, в другое время, в другом месте, в другой стране.