«Я слушаю, Лина…»

знал тебя, Лина. Уже потом… Потом я понял, вычислил, что это была именно ты… Скажи, Лина, – он как-то неловко откашлялся. – А они ничего не говорили тебе?

– А что они должны были сказать? Ну же! Отвечай! Что?

Он опустил взгляд. И пожал плечами.

– Да так, ничего. Просто всегда интересно знать, что думают о тебе товарищи. Что они могут наговорить от страха.

– Не знаю, от страха ли. Но они наговорили только хорошее.

Он облегченно вздохнул. И улыбнулся.

– Вот видишь, Лина. Они не такие уж плохие ребята.

– Но это был еще не настоящий страх. Я бы посмотрела на них на допросе.

– Ты думаешь дойдет до этого? – он вновь перепугался.

– Дойти дело может до чего угодно. Мы не застрахованы от неожиданностей. Но пока нам бояться нечего.

Он посмотрел на меня преданным детским взглядом. И от неловкости закусил губу.

– Хочешь я стану твоим другом, Лина?

И мне в этот миг захотелось расплакаться. Глядя на его взъерошенные волосы. На его перебитый нос. На потрепанный вид.

– Хочешь я стану твоим другом, Лина?

Сколько раз я не щадила таких, как он. Разговаривала с ними сквозь зубы. Свысока. И мою грудь переполняла ярость. Сколько раз таких, как он, я безжалостно, без сожаления отправляла за решетку. И меня ни разу! Никогда! Не мучила совесть. И мне вдруг в голову пришла страшная мысль. Господи, а вдруг это я? Господи, а вдруг это я, это я виновата в разрыве с Филиппом. Ведь я никогда не хотела понять эту златокудрую девочку с синими глазами. И никогда – простить. И Малыш, возможно, прав. Я не видела ее, как конкретную личность. Как человека, у которого свои чувства, сомнения, свои страхи и неудовлетворенность жизнью. Я видела только ее мир. Злобный, пустой. И отвергала его. И ненавидела. Но никогда не искала ответ, почему она выбрала именно его.

Слезы навернулись на мои глаза. И я приблизилась к окну. Чтобы он не заметил моих слез. Сегодня я впервые попыталась понять дочь Филиппа. И мысленно попросила у нее прощения. Может быть, я заслужу этого прощения. Если попытаюсь спасти хотя бы жизнь ее друга.

– Иди, Малыш.

– Так я почитаю, Лина?

– Ах, да! Конечно, конечно. Иди, Малыш.

В этот вечер мне захотелось приготовить праздничный ужин. В этот вечер мне захотелось бенгальских огней. Конфетти. В этот вечер мне захотелось праздника. И я вспомнила, что сегодня – Рождество. Я никогда раньше не любила праздники. И умышленно про них забывала. Все знали об этом. И никто при мне даже и не пытался намекать на предпраздничные хлопоты. При малейших намеках я сразу же махала руками. И строго прерывала: «Только не об этом.» В каждый праздник я укладывалась спать пораньше. Не включала телевизор. Отключала телефон. И спокойно просыпала праздник. И торопила утро. Чтобы вновь увидеть мир в его будничном платье. И эта неприязнь к праздникам не была вызвана моим одиночеством. Она родилась со мной. Она стала моим родимым пятном. Это непреодолимое желание заткнуть уши, слыша какой-либо шум. Закрыть глаза, видя какую-либо суету.

И сегодня