Свет во тьме (СИ)

– Что в таком случае может противопоставить религии атеизм?

– Атеизм призывает не тратить жизнь на иллюзии, на подготовку к «будущей» жизни, а жить полнокровно здесь, на земле.

– Леонид Васильевич, а стоит ли сегодня опасаться религии? Ведь, в принципе, истинно верующих среди молодежи нет. Верят в гадания, приметы, сны, черную магию, следуя моде, идут венчаться в церковь, под нажимом родных крестят детей. Может быть, действительно, как считают многие, со временем религия отомрет сама?

– Если бы… Церковь – это достаточно мощный и отлаженный механизм, работа которого направлена на то, чтобы постоянно пополнять ряды верующих, в том числе и молодежью. Это же их жизнь, их хлеб! Не будет этого пополнения – не будет у церкви и перспектив. Так что о пассивном созерцании не может быть и речи: тут или-или…

И, кстати, индифферентная масса тех, кто верит как бы «понарошку» – в приметы, гадания, обряды и прочее – представляет для церкви самый благодатный материал. У этих людей нет позиции, нет твердых мировоззренческих установок и, следовательно, их легко склонить к вере, так как они легко идут на идеологические уступки.

– Действительно, – кивнул Мозенцев, – вот у меня здесь лежит статистическая справка. По данным анкетного опроса научно-исследовательской группы Петровкого обкома ВЛКСМ, на основной вопрос анкеты – об отношении к религии и атеизму – большая часть учащейся (78%) и работающей (71%) молодежи дала ответ «Безразлично». Большинство учащейся молодежи не считает себя атеистами, способными обосновать свое неверие (около 81%) и только 25% работающей молодежи ведут атеистическую пропаганду. У подавляющего большинства опрошенных выявлено отсутствие атеистических принципов и убеждений. На вопрос о полезности религии часть опрошенных отметила ее положительную роль в сохранении национальных традиций и обычаев (24%). Ни один из опрошенных не отметил отсутствия полезности религии. В вещие сны, судьбу, гадание и т.п. верят более 22% и иногда верят около 70% опрошенных. – Тут главный редактор обратился к отцу Александру: – Вопросы морального становления, нравственных исканий молодых людей приобретают все большую остроту и значение. Что думаете вы о проблеме «молодежь и религия», «молодежь и Церковь»?

– Почему молодежь обращается к вере? Вопрос и сложный, и простой одновременно, – после Грязнова голос священника звучал как-то очень контрастно спокойно и умиротворяюще. – Убедить можно рассудок человека, его разум. Но он в конце скажет: «Да, вы очень хорошо все объяснили, но я не верю, что Бог есть». Дар веры нельзя внушить, его можно лишь обрести. И дело не в слабости или силе атеистической работы. Божественная благодать действует всячески на умы, но добровольно и свободно. Если у человека не будет пережита личная встреча с духовным миром и он не почувствует высшую помощь, защиту, успокоение в трудный час – он никогда не встанет за церковь и за религию. Люди, в том числе и молодые, – существа материально-духовные. Их обращение к вере часто связано с недостатком духовного начала в земной жизни. Иногда они и сами не объяснят, зачем пришли в храм. Но – идут, идут на зов духа…

Известно, что совесть – неподкупный судья. Кем бы ты ни был, какую должность ни занимал, она всегда мучает за дурной поступок. У молодых людей, особенно у студентов, существует мнение, будто наука противоречит религии. Сложилось оно потому, что молодежь зачастую не знает как следует ни религии, ни науки. А полузнания приводят к предубеждениям. И нет парадокса, когда порой в поисках истины человек, воспитанный на атеистической литературе, обращается к вере. Случается и иной – противоположный перелом мировоззрения – от Бога к атеизму. По моим наблюдениям, число молодых прихожан почти двадцать лет остается на одном уровне. Их, в общем-то, немного. Одни посещают храм постоянно, другие – когда возникает потребность исполнить религиозные запросы.

– Что вы можете сказать о тысячелетии Крещения Руси?

– Думаю, что это эпохальный церковный праздник, который имеет значение и гражданское, и государственное для нашей страны. Ведь именно христианство стало той почвой, на которой развивались наша культура и государственность…

Тут слово взял до того молчавший уполномоченный Совета по делам религий по Петровской области Евгений Алексеевич Иванов.

– Прежде всего, о самом тысячелетии принятия христианства на Руси. Да, это большой церковный праздник, но не гражданский, как утверждает протоиерей Александр, и тем более не государственный. Здесь мой оппонент выдал желаемое за действительное.

– Евгений Алексеевич, священник затронул важную для нас тему «молодежь и религия». Он объясняет основную причину обращения молодых людей к вере недостатком духовного начала в земной жизни. Ваше мнение?

– Когда заводится разговор о том, что молодежь нынче якобы обращается к вере, нужно, прежде всего, определить масштабы этого явления. Если аргументировать не эмоциями и разрозненными наблюдениями, то надо признать, что наша молодежь в массе своей нерелигиозная. Как человек, который это отслеживает, могу сказать, что доля верующих среди молодежи невелика и в последние десятилетия стабилизировалась. Данные одного из массовых социологических опросов показали, что в возрастных группах до 20 лет, 20-29, 30-39 лет доля верующих составляет 3% и еще 3% колеблющихся.

… Таких круглых столов и встреч были потом уже десятки. Сначала отец Александр робел перед атеистическими чиновниками, но потом понял, что и они – такие же люди, каждого в той или иной мере заботят вопросы жизни и смерти, смысла жизни, вечных ценностей. И, в сущности, как он тогда еще понял и что не стало очевидным для всех и сейчас, у них общий враг – мракобесие и псевдодуховность, размывающие границы добра и зла, чарующие людей кажущейся сладостью вседозволенности. Но тот 1988 год действительно стал переломным в положении Православия в Советском Союзе, что наглядно доказал проведенный в этом году Поместный Собор.

Поместному Собору в Русской Православной Церкви по сложившейся в ХХ веке традиции принадлежит высшая власть в области вероучения, церковного управления и церковного суда – законодательная, исполнительная и судебная. В состав Поместного Собора входят архиереи, а также представители духовенства и мирян от всех епархий, важнейших учебных духовных заведений и монастырей, зарубежных учреждений Русской Православной Церкви.

Важность Поместного Собора 1988 года обусловлена тем, что проводился он во время, когда появились предпосылки для кардинальных перемен в положении Церкви в советском государстве и обществе.

Процессы так называемой перестройки и демократизации наряду с негативными последствиями имели и ряд положительных. К последним можно отнести перемены в государственно-церковных отношениях. На волне проводимых в стране демократических реформ Церковь постепенно освободилась от чересчур навязчивой опеки госаппарата; получила самостоятельность в вопросах собственности, проповеди, духовного образования и просвещения, кадровой политики, установления сотрудничества с государственными и общественными организациями. В том, что это стало возможным, велико значение Поместного Собора 1988 года.

Он создал предпосылки для перемен в государственном законодательстве в отношении религии, которые и произошли в 1990 году с принятием новых российского и союзного законов о свободе вероисповеданий. Проводимый в год Тысячелетия Крещения Руси Поместный Собор привлек к Русской Православной Церкви самое широкое внимание общественности не только Советского Союза, но и мировой.

Одним из главнейших деяний Собора явилось обсуждение и принятие нового устава Русской Православной Церкви взамен устаревшего «Положения об управлении Русской Православной Церковью», принятого на Поместном Соборе 1945 года с изменениями, внесенными Архиерейским Собором 1961 года.

Важнейшие изменения претерпело управление приходами. Проведенная в 1961 году реформа приходского управления полностью устранила духовенство от участия в хозяйственных делах приходов, создала ненормальное положение, когда вопросы материального состояния Церкви зачастую решали люди неверующие. На Поместном Соборе 1988 года последствия этой реформы были признаны отрицательными. Архиепископ Смоленский и Вяземский Кирилл (с 2009 года – Патриарх Московский и всея Руси) отметил, что «поправки к «Положению», сделанные в 1961 году, были продиктованы не внутренними потребностями Церкви, а той сложной внешней ситуацией, в которой оказалась наша Церковь в конце 50-х – начале 60-х годов. «Реформа 1961 года» по существу оказалась несостоятельной и обратилась внутренними нестроениями в Церкви». В 1988 году духовенству была вновь возвращена возможность активного участия в финансово-хозяйственной стороне жизни приходов, что нашло отражение и в принятом на Соборе новом Уставе.