Тень медработника. Злой медик

Посмеялись, решили через палку вправлять. Нашли брусок подходящий, пес на удивление спокойно дает себя уколоть, анестезиолог взял вену, собачка приспала, работаем. Брусок за коренные зубы, челюсти сдавливаем потихоньку, и ничего не происходит. А мы почему-то и не удивились: три дня с вывихом пес жил – ретракция мышц. Давим сильнее – без эффекта. Давим изо всех сил втроем, сдавливаем челюсти. Ничего! Мы уже мокрые, пот течет ручьями. Вышли перекурить на улицу. Хозяин бассета с нами. Глядя на наши угрюмые лица, ничего не стал спрашивать. Глаза красные, со слезой.

Передохнув, пошли работать. Решили вправлять по-другому: я взял скрученную жгутом простыню, залез на операционный стол, завел жгут за верхние коренные зубы. Шеф обеими руками держит деревянный брусок и сильно тянет нижнюю челюсть. Таким образом бьемся еще минут двадцать. С тем же эффектом, точнее, опять без него. Простынь измахратили о зубы, сами мокрые, потные, в слюне и крови собачьей (немного натерли псу язык и десны). Песиками от нас воняет. Руки трясутся. Бассет вот уже скоро час как в наркозе. А вывих не вправлен.

Переговорили, решили последнюю попытку предпринять. Выходим на второй перекур, с нами хозяин собаки, куда же без него. Шеф ему говорит:

– Значит так, мужик, мы кое-что придумали, но если и в этот раз не получится вправить вывих, то вези пса усыплять.

Мужик стоит, курит, руки трясутся хуже, чем у нас, слезы катятся из глаз. Рассказывает нам, сколько лет в его семье прожил этот пес, какой он добрый, умный и благородный.

Пошли на третий заход. Проводим спицу через углы нижней челюсти, фиксируем в скобе. Я опять удерживаю верхнюю челюсть. Шеф берется за скобу, упирается ногами в основание операционного стола и, выгибаясь, изо всех сил тянет нижнюю челюсть. Получается, что мне приходится удерживать вес заведующего на руках. Весь трясусь от напряжения, и вдруг оба чувствуем мягкое-мягкое движение челюсти бассета. Вправили!

Радовались мы, наверное, ничуть не меньше хозяина. А тот на радостях мало того, что втройне оплатил нам нашу работу, отвез своего друга домой и вернулся с ящиком коньяка.

Проще вывих бедра вправить. Человеку.

Бабулька звонит в ОСМП и говорит: «У нас тут роды уже 3-й час, помогите!»

Естественно, бригада укомплектовывается по высшему разряду, приезжает… Дело было в пригороде, ехать не особо далеко. А у бабульки, оказывается, корова разродиться не может, в ветеринарку звонила, умоляла, там отказали, дали только общие рекомендации, сказали – звоните утром! И что прикажете делать? Бабулька слезно умоляла помочь… Умрет буренка – умрет кормилица, а на маленькую пенсию жить совсем тяжело. Что делать?

Благо фельдшер была деревенской жительницей и все-таки приняла роды у буренки. Столько слов благодарности, столько слез, эмоций, переживаний как наших, так и хозяйки коровы… Разродилась! Все счастливы!

Телочку назвали Танюшей в честь фельдшера.

Бабушка принесла нам потом головку сыра в благодарность.

Жалоба на сайте больницы: «Вызвали скорую. Мы все понимаем, в стране кризис, в медицине тоже, нехватка кадров, но присылать на оказание медицинской помощи несовершеннолетних детей-студентов – это вообще беспредел, куда руководство смотрит?»

Руководство в тихом замешательстве, непонятки. Какие, к черту, дети!? Кто из сотрудников на вызов поперся со своим ребенком?

Найти ее и на ковер! Но на жалобу ответить надо. Начинается просмотр видеокамер, и на планерке все ложатся со смеху.

Оказалось, на инсульт выезжала наша сотрудница. У нее стаж работы 21 год… но рост 156 сантиметров вес – 42 килограмма.

Какой ответ вы бы дали жалобщику?

У нас одна из медсестер процедурного кабинета нашла способ борьбы с нахалами, внаглую заходящими на забор крови без бахил и не снимая обуви, со словами типа: «Я что, идиот (ка) босиком ходить!» Когда в очередной раз к ней завалилась девица и села в сапогах, она взяла швабру, ведро с водой и повесила на дверь табличку «Текущая уборка 20 минут». В ответ на возмущение толпы она невозмутимо сказала:

– Уважаемые, я вас прекрасно понимаю, но в связи с тем, что пациентка зашла на стерильную зону в уличной обуви, я вынуждена прервать забор крови и провести текущую дезинфекцию помещения. Девушка отказалась приобрести бахилы, поэтому, если уборка не состоится, нарушится стерильность кабинета, спасибо за понимание!

После чего пунцовая от злости девушка выскочила в коридор, где ее уже радостно приветствовали 40 ожидающих своей очереди пациентов…

Пришла как-то в 90-х на прием семья с восьмимесячным сыном. После всех анализов диагностировали опухоль Вильмса, стадия 2. Шансы на излечение наш профессор давал хорошие.

Но родители забрали дите и появились через несколько месяцев, когда ребенок уже был с терминальной стадией. Но вопрос доктора: «Где были?» – ответили, что ездили к Кашпировскому в Москву, но там большая очередь и они к нему не попали. Тут уже наш профессор не выдержал и сказал прямым текстом, что малыш умирает. А «мать» тут же потребовала усыпить его, чтобы не мучился. Вот тогда я, интерн, впервые услышала, как наш учитель матерится! Ребенка госпитализировали, конечно. Но утром он стал ангелом.

Имели удовольствие с маленькой дочерью просидеть в очереди два часа в приемном отделении.

«Ой, мам, а почему у врачей все костюмы цветные? Классно! А зачем эти столики на колесах?… Аа-а-а, понятно. А это что? А это зачем? …Мам, я хочу быть врачом!»

За это время мимо нас «проехали»: мужик на кресле с окровавленной синюшной ногой, вонючий бомж на каталке в состоянии шока, сумасшедшая бабуля с задранным подолом и прелестями старческих ягодиц и буйный дедок, связанный бинтами.

Потом дочь, разглядывая внутренности машины скорой помощи, задумчиво выдала:

– Нет, я не буду врачом. Это мерзко.

Работаю в поликлинике. Заходит бабулька ко мне в процедурный, а у нас постоянно работает кондиционер. Так как лето, жара, да и медикаменты должны храниться при определенной температуре.

Заходит и говорит:

– Выключайте ваш агрегат! Я заболею и умру!

Я отвечаю:

– У нас лекарства должны храниться при определенной температуре, да и на улице жара 30 градусов, а мне тут целый день нужно находиться.

Проходим на укол, и бабулька продолжает:

– Бог говорил: «Возлюби ближнего своего как самого себя!»

Я молчу.

Бабулька:

– Вы что, не верите в Бога?

Я молчу.

Бабулька выбегает на коридор с криками:

– Лю-ю-юди! Тут не верят в Бога!

Такие вот мы, медики, безбожники.

Работал я как-то на скорой, звонит мне жена и говорит:

– Приезжай быстрее! Наша кошка иголку проглотила!

Оформляю вызов, приезжаю домой, и правда. Жена вышивала крестиком, а кошка давай играть с ниткой, на конце которой была иголка. Ну и проглотила. Иголка застряла в глотке. Острый конец во рту виден, но достать не дает, царапается. Пришлось давать наркоз бедной животинке, благо раньше с релашкой таких заморочек не было – две ампулы реланиума ее свалили. Иглу благополучно достал. Бедное животное от наркоза два дня еще отходило. Ходила шатаясь и промахивалась мимо стула, когда хотела запрыгнуть. Вот такой был мой первый самостоятельный наркоз.

Анестезиолог-реаниматолог.

У нас в районную больницу привезли мужика с перерезанным горлом и ампутацией детородных приспособлений. А дело было так: мужик по пьяни приревновал жену, взял охотничий свой нож, собрал свое хозяйство в кулак и резанул под корень. Затем со словами: «На, собака, ешь!» – выкинул во двор все, что отрезал. Потом полоснул себя по горлу, чтобы покончить счеты с жизнью.