Земля дождей

И сейчас, словно старательный коллекционер скляночек с воспоминаниями, Роберт раскладывал в своей душе все эти фрагменты и записывал, записывал, записывал их. И так — пока не подобрался к последней странице блокнота. И это ещё притом, что тот был совершенно новым и ни разу не использованным!

Когда последняя строчка с трудом вместилась в блокнот, Роберт удовлетворённо вздохнул: отлично. И почувствовал глубокое умиротворение.

«Как удивительно, что она написала мне, — подумал он, снова глянув в окошко. — Я прямо-таки ожил. И душой, и телом. Но в то же время — странно всё это… Странно, потому что теперь совершенно непонятно, что же будет дальше. Я вышел из привычного для меня круга жизни. И теперь — сплошная неизвестность. Но… такая манящая, что вернуться назад меня всё равно не сможет заставить никакая сила. Никакая стихия!»

— Хм… — вдруг в задумчивости выговорил Роберт. — Стихия…

И, не отводя взгляда от окна, продолжил о чём-то думать. О чём-то масштабном и красивом. И — настолько его интригующем, что тот, кто глянул бы в этот самый момент на него со стороны, мог заметить какое-то невероятно самозабвенное выражение на его лице. И какие-то уж очень хитрые глаза, которыми он словно что-то видел. Что-то, кроме громадных пшеничных полей за окном…

*

Спустя два часа дороги — остановка.

Роберт вышел из автобуса размять ноги. Закурил сигарету, затянулся, выдохнул. Горизонт расцветал. Небо, становясь насыщенно голубым, неторопливо принимало в себя восходящее солнце.

Роберт медленно прошёлся вдоль автобуса и обратно. Несколько мужиков, стоя по одному, тоже курили, посматривая вдаль.

— Тучи надвигаются, — неожиданно сказал один из них.

Роберт взглянул в противоположную от рассвета сторону. Край небосклона действительно темнел. Не заметив рядом с мужиком никого, кому бы тот мог адресовать своё прогностическое послание, Роберт ответил сам:

— Ага…

Мужик продолжал:

— Удивительно. На сегодня по телевизору обещали ясную погоду. Они там у себя на метеостанциях совсем одурели, что ли?

Роберт оставил этого пассажира один на один со своими прогнозами и залез в салон. Негромко откашлявшись, он занял своё кресло и расслабился. Ещё примерно пять часов пути предвещали ему музыку и восхитительные виды из окна. И — очень тёплые воспоминания. Некоторые — даже малость обжигающие. Давно он не путешествовал за пределы города. И давно не чувствовал себя таким… живым.

Обрадовавшись этим значительным переменам, Роберт улыбнулся.

«Всё это явно неспроста», — подумал он. И, взглянув на небо, черневшее вдалеке, снова почему-то тихо и задумчиво произнёс:

— Стихия…

*

Проверка билетов. Почёсывая затылок и зевая, Роберт достал искомканный клочок бумаги и протянул контролёрше, потревожившей его сон. Мельком глянув в окно, Роберт увидел табличку.

— О! — встрепенулся он тут же. — Так я ведь на месте!

Тогда Роберт быстро вышел из «Пазика», в котором до сих пор не умолкал «Ласковый май», и перед ним тут же расстелились многочисленные домики, убегающие под наклоном вниз. Деревня находилась на возвышенности, улочками нисходя к большому озеру. Такой родной и вместе с тем непривычный пейзаж.

Роберт заново открывал для себя знакомые ему с детства улицы. Ничего не изменилось. Всё как будто осталось на своих местах. Не торопясь, брёл он по рыхлой дороге и постепенно поднимал из залежей памяти всё больше и больше эпизодов, связанных со всем, что встречалось ему на пути.

У Роберта сложилось впечатление, что он оказался в особенном месте. Оно заметно отличалось от всех других населённых пунктов. Словно даже само время здесь текло по-иному. Медленно. Тягуче. А может, оно и вовсе остановилось?

«Но какой тогда сейчас год? — подумал Роберт. — Наверное, «тот самый», когда я уехал отсюда. С тех пор время замерло и ждало, когда же я вернусь обратно. Ну, вот я и здесь… Здравствуй!»

Но в ответ — тишина. И ни души. Невероятно пустые улочки.

Роберт на мгновение остановился. Прислушался. Абсолютная, густая тишина… И тут к глазам его подступили слёзы. Он удивился: с чего вдруг? Здесь всего-навсего прошло его детство. А потом он уехал туда, где гораздо лучше, чем здесь. Только и всего. Но почему же неясная грусть взяла его в свои объятия и туго сдавила до слёз?

Что происходило в его душе?..

*

…Двухэтажный деревянный дом стоял, окружённый цветами. Красные, жёлтые, белые, оранжевые и другие цветки на прямых и вьющихся стеблях ярко красовались под лучами полуденного солнца. Дом на фоне этой цветочной феерии выглядел чрезвычайно уютно. Треугольная форма крыши, распахнутое настежь окно, занавеска, колыхающаяся от лёгкого ветра… Колдовство ароматов захлестнуло Роберта. Он прикрыл от наслаждения веки: так чудесно здесь было.

— Вы кого-то ищете? — неожиданно услышал он голос.

Роберт быстро оглянулся. И увидел светловолосую девушку с ведёрком помидоров в руке.

— Женя?

— А… — Лицо девушки застыло в изумлении. — Приехал!

Роберт помнил её маленькой. С двумя косичками и всегда весёлую. А сейчас перед ним стояла необыкновенной красоты девушка с распущенными до груди пышными светлыми волосами. Они чуть потемнели с годами, но не потеряли своей прелести. Глаза немного тусклые, грустные. Но на лице те самые чудненькие веснушки, которых она всегда стеснялась.

— Приехал! — Женя сомкнула руки на шее Роберта. Он обнял её в ответ. Хрупкое тело и мягкий аромат вишни…

— Как же ты изменился. Я и не узнала тебя! — произнесла она. — Ты теперь взрослый! Роберт, которого я помню, был немного другой.

— Не узнала — значит, буду долго жить! — посмеялся он.

— И правда! Ну как? Нравится? — Женя указала на россыпь цветов.

— Великолепно! Жень, ты прям мастерица! И как ты только умудрилась вырастить такую красоту? Это ведь чистой воды произведение искусства! За ними, наверное, уход да уход?

— Да как сказать… Когда захочешь наполнить свою жизнь хоть какими-то красками, наверное, и не так будешь стараться.

Роберт серьёзно взглянул на Женю.

— Неужели… всё настолько плохо?

— Эх, Роберт, Роберт… Мальчик детства моего. Ты ведь многого и не знаешь, — вполголоса ответила она.

В это самое мгновение из дома выбежала маленькая светленькая девочка. В жёлтом платьице и с большим плюшевым олимпийским мишкой.

— У тебя есть дочь… — выдохнул Роберт. — И такая взрослая.

Он и подумать не мог, что Женя уже могла быть матерью.

— Скажешь тоже — «взрослая»! — улыбнулась Женя. — Четыре годика всего. Крохотулечка. Кушает, а не растёт совсем! Ой, моя красавица!.. Иди ко мне, моя шалунья!..

Женя подхватила дочку на руки. Та игриво улыбалась, словно желала тоже стать активной участницей возникшей оживлённости.

— Как звать? — спросил Роберт.

— Аврора.

— А где… её папа?

Женя опустила дочь и попросила её найти козу Бусю. Когда девочка убежала за калитку, Женя тихо проговорила:

— Ушёл из мира. Уже несколько лет, как.

Роберт глубоко вздохнул.

— Жень, ты это… извини меня, а? Я совсем ничего не знал…

— Что ты, Роберт. Откуда ж ты это мог знать? Ты же за столько земель отсюда. Всё нормально.

Через минуту Аврора вернулась и подбежала к ним.

— Нету Буси, нету! — кричала она. — Дулочка Буся! Убежала как всегда!

— Ну убежала — и бог с ней. Прибежит ещё! — Женя весело махнула рукой. — Аврора, знакомься. Это дядя Роберт. Он хороший друг твоей мамы. Давай, поздоровайся.

«Хороший друг», — тут же подумал Роберт. — У неё остались обо мне приятные воспоминания. Но… разве я их заслуживаю? За столько лет даже ни разу не соизволил узнать, как она живет. Ни разу не позвонил и не написал. А ведь мы раньше были так близки…»

— Здласте! — улыбнулась Роберту девочка, плохо выговаривая букву «Р». Она была удивительно похожа на Женю в детстве.