Кот и хозяин. История любви. Продолжение

Из Лос-Анджелеса приехала моя мама. Мы не раздумывая решили взять несколько выходных и съездить в Тоскану. С трудом верилось, что Тоскана находится всего в пяти часах езды от Голта. Поездка похожа на путешествие из Нью-Йорка в Бостон, только по приезде нет необходимости выслушивать и жалеть фанатов баскетбольной команды «Ред сокс».

Сначала мы остановились в Леванто, провинция Лигурия, в отеле «Стелла марис» (жена Роджера, да, я именно так и сказал, а Дженис ущипнула меня за руку). Это был обычный домашний отель типа «ночлег и завтрак», староватый, но достаточно уютный, всего в квартале от пляжа, что особенно удобно в сезон. В комнатах огромные старинные окна, а хозяева общаются с постояльцами, как с членами семьи. До Нортона ни один кот не останавливался в отеле, и первое время владельцы не знали, как угодить животному. Они постоянно стучали в дверь, предлагая молоко, или просто справлялись о самочувствии моего друга.

Кстати, найти отель оказалось не просто. Бесцельно проездив несколько минут, мы решили узнать в кафе, как проехать до «Стеллы марис». В заведении было много итальянцев, они стояли у стойки, разговаривали, пили пиво и анисовый ликер. На нас с Нортоном завсегдатаи посмотрели как на пришельцев. Кстати, не из-за кота, а из-за моего вопроса, как проехать на виа Маркони. Какой-то седовласый мужчина подошел ко мне и спросил:

— Виа Маркони?

— Да, да, — ответил я.

Окружающие рассмеялись. Я подумал, что такое бурное веселье вызвало мое произношение, но хохот прекратился, когда посетители попытались объяснить маршрут. В какой-то момент эмоционального повествования седой мужчина взял меня под руку, положил руку Нортону на голову и потащил нас от бара к машине. Синьор подвинул Дженис, сел в салон и начал командным голосом давать инструкции, которые мы периодически неправильно интерпретировали: «Ехать!», «Направо!» и «Налево!» Через пятнадцать минут он произнес что-то вроде: «Стоять!» — выскочил из машины и исчез за углом. Мы оказались перед отелем «Стелла марис».

На второй день мы отправились в удивительный город Лукку, где остановились в не менее удивительном отеле (настоящем замке) «Вилла Сен-Мишель». Замок построен в четырнадцатом веке, достроен в семнадцатом. Дом отреставрировал владелец по имени Джузеппе — итальянский ловелас за пятьдесят.

Целый день мы гуляли по Лукке. Впечатления невозможно описать словами. Прожив несколько месяцев в маленьком и достаточно простом Голте, мы с удивлением обнаружили, насколько сложной и изысканной оказалась итальянская версия Люберона. Кокетливый фартук — самая шикарная вещь, которую можно купить на рынке Лиль-сюр-ла-Сорга, а в Лукке целая галерея магазинов дизайнерской одежды. Казалось, даже Нортон немного оживился, проведя целый день среди изысканной публики.

Во время обеда в очередном превосходном ресторане «Букадисанантонио» Нортону сделали изысканный комплимент. Пока мы вчетвером охали и ахали, уплетая пасту и жареного цыпленка, я заметил одного посетителя, пристально смотревшего на кота. Нортон, как всегда, сидел на отдельном стуле, ел и размышлял о чем-то своем. Я улыбнулся, мужчина не прореагировал и продолжил наблюдать за Нортоном. Наконец, расплатившись по счету, они с женой направились к выходу. Неожиданно мужчина остановился и подошел к нашему столу. Он сказал что-то по-итальянски, я дал понять, что не понимаю, тогда он спросил, говорю ли я по-французски. Я кивнул, и мужчина торжественно произнес: «Месье, ваш кот очень мудрый». «Да, — согласился я, — мне уже об этом говорили. Спасибо!» С чувством выполненного долга мужчина повернулся и вышел из ресторана.

Обойдя всю Лукку пешком, мы еле доползли до гостиницы, к тому времени Нортон уже тихо посапывал в сумке. В холле нас встретил дружелюбный хозяин, отдал ключ от номера и поинтересовался, как прошел день. Пока мы с трудом поднимались по лестнице, он спросил: «Хотите есть?» Не знаю, что побудило владельца задать этот вопрос. Возможно, изо рта у меня торчали засохшие макароны, а может быть, мы выглядели очень измученными и голодными.

В любом случае глаза мужчины загорелись после утвердительного ответа. Кстати, я ему рассказал, что моя мама прекрасно готовит и пишет поваренные книги в США.

Наш новый друг воодушевился. «Куда вы идете сегодня ужинать?» — спросил он. Когда я назвал место, владелец гостиницы покачал головой и произнес: «Нет, нет, нет. — Затем помолчал и добавил: — Вам нравятся трюфели?»

Мы переглянулись, пожали плечами и сказали: «Конечно». Кстати, разговор проходил с некоторыми трудностями, наш друг ни слова не знал по-английски, но мы нашли компромисс, воспользовавшись варварской версией французского. «Я вам помогу», — сказал хозяин и направился к телефону, подождал несколько минут, быстро проговорил что-то по-итальянски и повесил трубку. Повернувшись к нам, он объявил: «Я позвонил в лучший местный ресторан, сказал, что к ним на ужин придет известный шеф-повар, и они обещали приготовить для вас шедевр». Затем он настоял, чтобы мы спустились из номера за час до ужина поесть сыра и выпить вина.

Вздремнув, мы спустились в холл и встретили патрона. Джузеппе отвел нас в собственный бар, гостиничный погребок, и налил в качестве аперитива ледяного белого местного вина. Боясь, что мы не наедимся в ресторане, куда он нас отправлял, хозяин отрезал нам несколько кусков свежего пармезана и домашней колбасы (Нортону она особенно понравилась).

Хозяин гостиницы был мужчиной со светлыми редеющими волосами, носил очки в толстой черной оправе и черную водолазку и выглядел, как рабочий с грубыми и сильными руками, что особенно ощущалось при дружеском похлопывании по спине (привычка Джузеппе) или рукопожатии. Он был очень энергичным, полным жизни и страсти (кажется, Джузеппе даже заглядывался на мою любимую старенькую мамочку). Синьор очень любил поговорить, даже поведал нам историю своей жизни. Он мог говорить по-французски, потому что выучил язык в школе. Учитель французского дала ему адрес одной девушки в Париже, графини. Они стали переписываться (предположительно в целях языковой практики), полюбили друг в друга, и восемнадцать лет Джузеппе жил между Римом и Парижем. Не знаю, что случилось по прошествии восемнадцати лет, в этой части повествования я стал думать о прелести сыра и собрал все силы, чтобы съесть как можно больше пармезана до отъезда в ресторан. Некоторое время назад Джузеппе держал современный отель на острове Эльбе, но потом решил переехать в Тоскану, где за три с половиной года отреставрировал «Сен-Мишель». Отель открылся за несколько месяцев до нашего приезда.

Когда мы прикончили бутылку вина, за которую Джузеппе отказался брать деньги, настало время ехать на экстравагантный ужин с трюфелями. Ресторан превзошел все ожидания.

Ресторан «Сольферино» недалеко от Лукки нельзя назвать изысканным. Как раз наоборот. Это таверна, принадлежащая одной семье, разделенная на семь или восемь залов. В баре толпились люди, что характерно для многих итальянских заведений. Местные жители играли в карты и постоянно спорили друг с другом. Но нас действительно ждал самый лучший ужин в моей жизни.

Никто в ресторане не знал ни слова по-английски и, кстати, ни слова по-французски. Мы оказались беззащитными пленниками. Один из официантов узнал в нас американцев, о которых ему сообщили, поэтому он провел нас к столу и начал подавать еду. Поскольку наш друг в отеле сообщил, что мы любим трюфели, нам подали именно их. Первым блюдом стала тонко нарезанная сырая говядина, покрытая шинкованными трюфелями в оливковом масле. Затем подали пасту — равиоли с трюфелями, — покрытую сверху кремом из трюфелей. После нам предложили попробовать еще одну пасту — ньокки в трюфельном соусе с красным перцем, и еще одну пасту — равиоли, фаршированные жареным фазаном и, как вы догадались, трюфелями.

Перед поездкой в ресторан Дженис настояла на оплате ужина, поскольку до настоящего момента ей не разрешали ни за что рассчитываться. Мы с мамой согласились держаться подальше от чека, Нортон никогда не берет счет, поэтому мы решили с ним этот вопрос не обсуждать. Однако в определенный момент ужина, поняв, что нам подадут еще несколько блюд, я осознал, что, принимая во внимание все количество съеденных трюфелей, ужин будет стоить несколько миллионов долларов (или в пересчете на лиры — несколько триллионов). Тем не менее мы не могли остановиться. Затем нам подали цесарку, зажаренную с трюфелями (блюдо мне особенно понравилось), и, вы не поверите, даже принесли маленький бифштекс, покрытый трюфелями и натертым свежим пармезаном. Тогда я подумал, что вот-вот лопну.