Агентство недвижимости предлагает... (СИ)

— Ты не могла бы как-нибудь так устроить, чтобы они еще раз пришли, я тебе заплачу.

— Зачем? — удивилась я.

— Я бы хотела, организовать чай и познакомить с ними мою дочь. Хочу, чтобы она вышла замуж за иностранца.

Лично я бы никогда этого не пожелала ни себе, ни своей дочери, ни своей подруге. Эти люди из другого мира никогда не смогут нас понять. А я не представляла себе семейного счастья без откровенных разговоров и полного взаимопонимания.

Глава 41

Мы стали встречаться с Максимом. Мне нравились наши отношения, тем более что он держал слово и не торопил меня. Мы просто гуляли, ходили по театрам и кино. Надо признаться, что Максим был более культурным и образованным человеком, чем я, кроме того, что он много читал, он посещал все модные премьеры, ходил на выставки и вернисажи. Коренной москвич, он хорошо знал и любил родной город, и именно с ним я по-новому взглянула на знакомые улицы и бульвары. Он знал много историй про разные знаменитые дома и события, происходившие в них ранее, и я часто шутила, что ему было бы лучше работать экскурсоводом, чем носиться по просмотрам квартир.

По выходным Максим брал с собой Дашу, а я Настю, и девочки быстро подружились. Моя дочь, которой не хватало мужского внимания, даже стала приставать ко мне, чтобы я поскорее выходила за него замуж. Даша была изумительным ребенком, у нее казалось, напрочь отсутствовали обычные детские капризы. Она никогда ничего не требовала и слова «я хочу» не было в ее лексиконе. Я бы даже сказала, что она была слишком взрослой для своего возраста. Ну и, конечно, она очень переживала из-за предстоящего расставания с матерью, и как бы Максим ни старался заменить ей и маму и папу, у него это не всегда получалось. Иногда в самый разгар нашего веселья она могла замкнуться в себе и начать грустить о том, как плохо, наверно, ее мамочке в одиночестве. Тогда у Максима тоже портилось настроение, и мне приходилось успокаивать его и говорить, что он не виноват в том, что их жизнь сложилась так, что они вынуждены расстаться. Конечно, все это, безусловно, расстраивало и меня, я не могла не осознавать какая ответственность ляжет на мои плечи, если мы поженимся и станем жить вместе. Честно говоря, я не была к этому готова и до сих пор, не знала, правильно ли я поступаю, позволяя Максиму надеяться. Я чувствовала, что он любит меня, в его взглядах, была нежность и забота, но я все время вспоминала стихотворение Евтушенко, где были такие строчки:

Но в моей груди никакой колокольчик не звенел. Наверно, поэтому я и делала все возможное, чтобы отдалить нашу физическую близость, а может быть сама того не осознавая, я еще хранила верность своему любимому, которого по-прежнему не могла выбросить из головы. Только теперь я поняла, что должен был чувствовать Слава, когда я обрушила на него свое признание в любви. Видимо, у него было ко мне такое же отношение, как у меня к Максиму, и я подумала о том, что Слава был более честен со мной, когда просто ушел, чем я, которая запуталась сама и теперь не знала, как выйти из этого положения.

Зато то, что касалось работы, шло как по маслу, и я даже стала приходить к выводу, что покупать квартиры иностранцам намного легче, чем нашим соотечественникам. Они не были так капризны, и обычно после шести-восьми просмотров что-нибудь подбирали. Так произошло и с Полом. Мы находились в очень интересной квартире в доме на Каретном ряду. Дом был выстроен кооперативом Большого Театра. Подъезд был обычный, чистенький, но без консьержки, кстати, иностранцев, как правило, не вдохновляла эта сплетница-старушка, которая грозным голосом спрашивала: «Вы к кому» и знала все компрометирующие истории про жильцов, и при случае с удовольствие их рассказывала. Главным критерием покупки квартиры для Пола был красивый вид из окна, и в каждой квартире он в первую очередь бежал к окну. Все остальное было для него второстепенным. К своему удивлению, я обнаружила, что квартир с панорамным видом в центре Москвы на продажу было выставлено мало. Но в этой квартире, переделанной в студию и, в общем-то, достаточно бестолковой планировки вид был потрясающий. Подойдя к окну, мы замерли — с одиннадцатого этажа, в свете огней перед нами предстали — уютный сад «Эрмитаж», Петровский монастырь и даже видневшийся вдали храм Василия Блаженного. У этого окна, казалось, можно было стоять вечно и находить что-нибудь интересное, а еще лучше было устроиться в кресле с чашечкой кофе и, глядя на Москву, мечтать о чем-нибудь хорошем. Даже я, повидавшая множество квартир за годы работы, была потрясена. Я уже знала, что он возьмет эту квартиру, несмотря на то, что кроме вида в ней не было ничего особенного. Пол справился у хозяйки о цене, и она смело назвала шестизначную цифру и сразу добавила, что торг неуместен, у нее очередь из покупателей. Я посмотрела на нее подозрительно, она выдержала мой взгляд и неожиданно перейдя на английский, стала что-то оживленно обсуждать с Полом, чей взгляд мог лишь на краткий миг оторваться от окна. Я посмотрела на агента, полноватую даму среднего возраста с приятным лицом, которая представляла эту маленькую женщину в очках, так бодро изъясняющуюся по-английски с моим клиентом.

— Вы не волнуйтесь, — она подошла ко мне и зашептала на ухо, — ничего плохого она ему не скажет, просто ей лишний раз приятно поупражняться в английском, она преподаватель в университете иностранных языков.

— Я не волнуюсь, просто это мне кажется не очень приличным, — пожала я плечами. — Но главное, чтобы они договорились, потому что ваша цена кажется мне несколько завышенной.

— Да какая нам-то с вами разница, — она с надеждой посмотрела на них. — Ваш-то серьезный покупатель?

— Да, у нас прямая покупка.

— А он откуда?

— Он из Шотландии.

— О, Татьяна Диадоровна обожает иностранцев. Думаю, что она отдаст ему предпочтение перед другими.

В том, что Татьяна Диадоровна обожает иностранцев, я сразу же убедилась, из ее слов «рашн пельмени», на которые она стала зазывать Пола.

Я подошла к ним, демонстративно глядя на часы:

— Пол, мы опаздываем. У нас еще один просмотр.

— Хорошо, Наташа, — он пытался отделаться от Диадоровны, но она вцепилась в его рукав и я даже разобрала, что она приглашает его не только на пельмени, но еще и на борщ.

«Не думаю, что ты в его вкусе, дорогая», — подумала я, глядя на ее маленькую птичью фигурку в очках.

— Совсем стыд потеряла, — шепнула мне агентша на ухо, — У нее же муж моложе ее, а она этого в гости приглашает.

— Дамочка хочет сразу двух зайцев убить, и за квартирку деньги получить и в ней жить остаться.

Агентша посмотрела на меня, видимо желая защитить свою клиентку, но потом, сообразив, что я просто шучу, сказала:

— Главное, чтобы он купил, а все остальное нас не касается.

Наконец, совместными усилиями нам удалось оторвать Диадоровну от Пола, а Пола от созерцания панорамы вечерней Москвы.

Мы вышли из подъезда, и я пошутила:

— Я не знала, что вы пользуетесь таким успехом у дам.

— Это нечто другое, Наташа, — сказал он медленно. — Почему-то считается, что иностранцы богаты и считаются выгодными женихами.

— Ну а как же любовь?

— Любовь зависит от количества денег. Если красиво ухаживать, можно получить любую русскую девушку.

Я не стала его в этом разубеждать и отвернулась к окну. За последнее время я убедилась к своему глубочайшему сожалению в том, что наши люди, особенно женщины, относились к иностранцам излишне подобострастно, что и давало им основание чувствовать себя хозяевами в нашей стране и считать, что за их доллары, привезенные из-за рубежа, можно купить все.

— Наташа, — отвлек меня Пол от моих мыслей. — Завтра я иду в театр Новая Опера, который находится в саду «Эрмитаж», а потом погуляю вокруг, и если я надумаю покупать эту квартиру, вам перезвоню.