Автопортрет: Роман моей жизни

— И что вы с ними делали? — спрашивал я.

— А ничего, — отвечал он зевая. — Пиписьки рассматривали.

— Только рассматривали? — удивлялся я.

— Ну не только. Ну, там пальцем иной раз поковыряешь и отпустишь, потому что у них раздвигать нечего, ног нет, а есть только рыбьи хвосты, чешуя, и вообще противно. — При этом он выпячивал нижнюю губу и морщил нос, как будто и сейчас видел перед собой русалку и отдельные ее противные части.

В отличие от своей сестры Витька был еще невинен, хотя некий сексуальный опыт, похожий на его рассказы о русалках, у него был. Шайка малолеток, в которую входил и Витька, по вечерам промышляла сравнительно безобидным половым разбоем возле женского общежития, которое помещалось в стоявшем на отшибе бараке. Напротив барака метрах в тридцати и в полной темноте стоял огромный чан, в котором когда-то варили битум. Витька и его дружки, человек двадцать или побольше, прятались за этим чаном терпеливо и молча, как фронтовые разведчики, выжидая свою жертву. И как только появлялась одинокая женщина, идущая в общежитие или из него, вся орава внезапно на нее налетала, валила на землю, и начиналось торопливое лапанье, то есть засовывание множества рук в трусы и за пазуху, может, у когото из членов шайки были и другие идеи, но участников было слишком много, а времени мало, потому что чаще всего жертва поднимала крик, и ктонибудь, как ни странно, на него отзывался, иногда даже из соседнего общежития выскакивали мужики. Подростки кидались врассыпную и исчезали в темноте. Однажды Витька рассказывал, как они повалили толстую тетку, стали ее лапать, она же не кричала, а только ойкала:

— Ой, мальчики, да что ж вы делаете, зачем же трусыто рвать, они у меня последние. Ой, мальчики, я повариха, я вам сахару дам.

На сахар мальчики не польстились и трусы, конечно, порвали в клочья.

Я сам был подростком и уже испытывал некоторые волнения плоти и потому слушал эти рассказы без всякого осуждения. А рассказ про то, как повариха обещала мальчикам сахар, меня насмешил.

Жестокие драки между детьми или взрослыми, которые мне время от времени приходилось видеть, вызывали во мне чувство ужаса, но Витькины похождения я воспринимал как забавные и даже соблазнительные. Однажды Витька взял с собой и меня, и я, хотя и не без колебаний, пошел, и вместе с другими часа, может быть, два таился за чаном с битумом, но в этот раз нам, к счастью, не повезло. Ни одна женщина в тот вечер не появилась без сопровождения, а на сопровождавших Витькины дружки (они были всего лишь мелкая шпана, а не бандиты) даже в большом количестве не нападали.

Витька потом не удовлетворился общим лапаньем и попытался понастоящему изнасиловать женщину. Он с еще одним помощником напали на нее в темном переулке, Витька шел первым по очереди, и он уже был близок к осуществлению задуманного, но женщина подняла крик. К месту происшествия подбежал прохожий и дал Витьке такого пинка, что он после этого несколько дней хромал.

Короваразбойница

Все люди вокруг нас жили очень бедно, а мы беднее многих. Газета, где работал отец, была маленькая, и зарплата ответственного секретаря соответствовала масштабу газеты. Мать, не найдя себе места учительницы, работала на Алюминиевом заводе табельщицей, тоже должность не из высокооплачиваемых.

Люди, освоившиеся с советской жизнью, давно поняли, что на зарплату не проживешь, и искали дополнительные источники существования: кто подхалтуривал, кто подворовывал, кто брал взятки, некоторые умельцы чтото производили или чемто спекулировали, мои родители ни на что подобное способны не были, не считая возделывания маленького огорода при нашем домике, поэтому мне тоже пришлось сразу же заботиться о трудоустройстве. Первое дело, которое я нашел для себя в Запорожье, это пасти частную корову, за что моей платой были двести пятьдесят рублей в месяц и поллитра молока в день.

Я взялся за это дело без колебаний. Мне в свое время приходилось пасти большое стадо, а уж в том, что смогу управиться с одной коровой, я не сомневался.

Дело, однако, оказалось не таким простым, каким виделось поначалу. Стадо я пас на больших колхозных лугах, а здесь приходилось искать какието заросшие травой пустыри, задворки или узкую полосу отчуждения у железной дороги.

Первый же день моего нового пастушества закончился большим конфузом. В свое время, даже пася стадо, я читал при этом книги, а тут, имея всего одну корову, почему же не почитать?

Зачитавшись, я, по обыкновению, забыл обо всем на свете, а когда очнулся, увидел, что коровы со мной рядом нет. Оглядевшись, я увидел ее далеко, возле железнодорожного переезда, и увидел тетку в красном сарафане, которая с коровой находилась в состоянии противоборства. Приблизившись, я сначала услышал дикий мат, а потом увидел причину столь сильных эмоций. Эта тетка была путевой обходчицей и жила в будке возле переезда. Тут же был у нее огород. Так вот корова забрела на этот огород и хорошо пообедала. Теперь тетка за болтавшуюся на шее коровы веревку тащила ее к себе в сарай. Корова упиралась, вырывалась, мотала головой, иногда даже делала угрожающие движения рогами. Но тетка сражалась, как тореадор, и несчастную тварь постепенно одолевала. Я кинулся на помощь скотине и, хватая ее то за веревку, то за рога, стал тащить в другую сторону, при этом хныкал и ныл, надеясь разжалобить тетку, а она, разъяренная (и можно ее было понять), обзывала меня последними словами и толкала ногой в живот. Хотя корова вела себя как мой естественный союзник, обходчица была намного сильнее меня и ловчее, мое поражение было неотвратимо, когда вдруг на поле боя появился случайный прохожий — мужчина в солдатской форме с медалью «За отвагу». Вмешавшись в ход событий, он поинтересовался, в чем дело, и тут же был послан теткой по всем известным ей адресам.

— Отдай пацану корову! — приказал мужчина и, обложенный еще более виртуозным матом, так толкнул мою противницу, что она повалилась навзничь и заверещала как резаная.

Мужчина сунул конец веревки мне в руки и сказал:

— Тикай, хлопчик, покуда цел.

Что я тут же и сделал. Я бежал со всех ног через пустырь к городу, и корова охотно и весело бежала за мной.

Способ передвижения

Я вернул корову хозяевам и сказал, что пасти ее больше не буду. Но без работы я не остался, опять приступил к обязанностям няньки. Когда Фаина была здорова, я возил ее в детский сад на пятнадцатый поселок за несколько километров от нас. Когда она болела, я за ней ухаживал дома, и с тремя алюминиевыми судками (судки — это кастрюли, которые надеваются одна на другую и скрепляются одной ручкой) ездил в тот же детский сад за ее обедами.

Между прочим, городской транспорт в описываемое время был еще не очень развит. Трамваи ходили не везде, а автобусов и троллейбусов вовсе не было. Совершенно не помню и не могу себе представить, как одолевали большие расстояния женщины, но для лиц мужеска пола самым распространенным видом транспорта были попутные грузовые машины. Они для таких, как я, никогда не останавливались, да я на это и не рассчитывал. Как все другие мальчики и мужчины, я вцеплялся в борт грузовика, на ходу влезал и на ходу соскакивал. Понятно, что такой способ передвижения требует определенной ловкости, тренировки, тактики и стратегии. Для того чтобы вскочить на проходящий мимо грузовик, надо прежде всего занять удобную позицию на перекрестке или на переезде, то есть в таком месте, где шофер вынужден замедлять ход. И соскакивать надо тоже в таком же месте. Грузовики по степени удобства вскакивания на них можно было условно разделить на несколько категорий. Мне лично меньше всего нравились самосвалы, если была надежда на какойнибудь выбор, я их избегал. Дальше по степени неудобства были при моем маленьком росте трехтонки «ЗИС5» — у них слишком высокий кузов. Допрыгнуть можно, но потом приходится преодолевать определенные трудности. Горьковская полуторка была мне как раз по росту. Но лучше всего подходили американские грузовики: «студебеккеры», «форды» и «шевроле». У них у всех борта низкие, а еще задние бамперы, сделанные как будто специально в виде ступенек. Но вообщето цепляться сзади это еще ничего. В часы пик, когда на попутку одновременно кидается много народу, бывает, приходится одолевать ее сбоку. А это уже совсем небезопасно. И особенно если с внешней стороны относительно поворота.