Разберемся по-семейному

— Может, есть что-нибудь по-настоящему интересное, вроде заверенного признания?

— Откуда? Мы же все это время только и делали, что стояли вокруг да ковыряли в носу, дожидаясь тебя. Ребята опрашивают окрестных жителей на предмет, кто входил сюда, кто выходил. Необходимая процедура, но в этом случае я не думаю, что им удастся что-либо найти. Все дачки здесь далеко отстоят от дороги и друг от друга. Поскольку ты у нас главный, то и приказывай, что нам делать.

— Для начала, похороните бедолагу, — проронил Барский. — Да и откуда мне знать, что делать дальше? Я не милиционер.

— Ну вот, кое в чем наши мнения уже совпадают.

— Но он-то был ментом, — сказал Барский, кивнув в сторону тела. — Он знал то, что ему нужно. Я думаю, он нашел то, что искал. И тут-то его и достали.

— Можно им сказать, чтобы увозили его?

— Да. Впрочем, подожди минутку.

Барский подошел к телу. Оно лежало почти посередине гостиной. Комната была просторной, как в многих старых сельских домах. Вдоль стен стояло несколько стульев, письменный стол и кушетка. Было невозможно сказать, началась ли схватка прямо в гостиной или только закончилась здесь. В любом случае ее исход сомнений не вызывал. Кровотечение было сильным и Игнатов лежал в красно-коричневой луже. На нем был серо-зеленый мятый костюм и белая спортивная рубашка. Было что-то непотребное в том, как блестела его лысина в лучах послеполуденного солнца.

Внимание Барского привлекли пятна на пиджаке покойного. Он потер их пальцем. Похоже на солидол. Он распахнул пиджак и начал проверять карманы.

— Мы его уже обыскали, — сказал следователь, — его вещи лежат на столе.

— Среди них есть что-нибудь такое… Непривычное для него? — спросил Барский.

— Старая инструкция по пользованию автомобилем. В доме таких много. Может быть, он нашел ее здесь, а может, принес с собой.

Барский подошел к столу. Перед ним на газетке было сложено содержимое карманов покойного, то, что обычно встречается в карманах, — расческа, бумажник, ключи, футляр с визитками, карандаш и две шариковые ручки, записная книжка и блокнот. В записной книжке ему не встретилось ничего на первый взгляд примечательного. Свои записи Игнатов делал, используя сочетание стенографии и кода. Барский отложил блокнот для более тщательного исследования в дальнейшем.

Корешок инструкции был измазан кровью. Барский раскрыл ее. В ней давалось описание восьмицилиндрового «хорьха» 1944 года выпуска и рекомендации по его эксплуатации. На форзаце было написано имя, адрес и номер телефона. Он сравнил почерк с записями в записной книжке Игнатова и решил, что это одна и та же рука.

Он передал книгу следователю.

— Свяжитесь по радио с вашим управлением. Пусть они заглянут к этому человеку и узнают, его ли это книжка, сам ли он отдал ее Игнатову и все остальное. Если он будет упираться, позвоните в ФСБ и попросите задержать его.

— Слушаюсь.

— Есть ли какие-нибудь следы взлома? — спросил Барский.

— Никаких, — ответил ему кто-то.

— Тогда как сюда попал Игнатов?

— Когда мы сюда приехали, задняя дверь была не заперта. Не исключено, что и он попал сюда таким же образом, — пояснил Коржанов.

— Хорошо. Когда с ним это произошло? — спросил Барский у следователя.

— Чем скорее мы проведем вскрытие, тем раньше узнаем.

— Приблизительно.

— Мне бы не хотелось гадать, — пожал плечами тот и моргнул своими маленькими глазенками. — От десяти до четырнадцати часов назад.

— Точно и научно, — проворчал Барский.

— Точно и научно только после вскрытия, — парировал эксперт. — Если вы позволите нам заниматься своим делом, то вскоре получите ответы на все ваши вопросы. И вообще-то, кто вы, черт возьми?

— Да так, просто псих, который вечно во все впутывается, — рассеянно ответил Барский. Его глаза постоянно возвращались к пятнам смазки на одежде Игнатова. Потом он задумчиво посмотрел из окна на амбар. Затем он нагнулся над телом, повернул остывающий труп на бок и осмотрел спину. Он провел по пятнам пальцем и понюхал. — Грязь. Обычная грязь, — пробормотал он.

Хлопнула дверь, и опер, которого послали переговорить по радио, сказал:

— Они нашли этого мужика. Он действительно одолжил книгу Игнатову. Два или три дня назад.

— Что-нибудь еще?

— Только то, что он сказал, что не знаком с Игнатовым. Похоже, тот нашел его через клуб любителей старинных автомобилей и попросил одолжить книжку. Тот не возражал при условии, что он вернет ее.

Барский начинали надоедать коллекционеры автомобилей и в первую очередь те, кто испытывал особую приверженность к «хорьхам».

— Этот тип тоже псих по части автомобилей?

— Говорит, что нет. У него тоже есть «хорьх» и раза два в год ему регулярно предлагают продать его.

— Хорошо. Спасибо.

Барский взял инструкцию у помощника шерифа и перелистал ее. Книжка легко раскрывалась на одной из страниц ближе к середине, как будто ее часто перегибали именно здесь. На странице была изображена ходовая часть в разобранном виде, вид сверху.

Он внимательно изучил схему ходовой части, мысленно сравнивая ее с набором деталей и узлов, сваленных в беспорядке в мастерской у Спицы. Передача, рулевое управление, оси, колеса, сама рама, двигатель…

— Что касается меня, то здесь можно закругляться, — сказал он. — Почему бы нам не взглянуть на само «Чудовище»? — спросил он Коржанова.

Превращенный в мастерскую амбар выглядел примерно так же, как и в телевизионном фильме. Барский нащупал выключатель, и яркий свет залил просторное помещение, отражаясь в хромированных фарах и бамперах пяти свежеокрашенных восстановленных автомобилей. «Хорьх» стоял вплотную к широким двойным воротам. Барский обошел его, отмечая нанесенную толстым слоем краску цвета слоновой кости, мягкую внутреннюю отделку из красной кожи, сверкающее крепление ветрового стекла, разделенного на две половины.

— От этой чертовой штуки даже и пахнет так, будто она совершенно новенькая, — пробормотал он, заглядывая под капот. Закрепив машину на козлах, он разыскал доску на колесиках, полез под машину и принялся внимательно исследовать ее, подсвечивая себе ручным фонариком.

— Передайте мне молоток, — попросил он.

Барский начал простукивать один за другим все узлы ходовой части, пытаясь определить на слух толщину металла. Наконец, удовлетворенный, он выбрался из-под машины и отряхнулся.

— Можно ее опускать, — сказал он. — Коржанов, хочешь я подброшу тебя до города?

Вместе они направились к его машине.

— Может быть, поделишься секретом? — спросил Коржанов.

— Каким секретом? — с невинным видом осведомился Барский.

— Ты обстукивал все железки и вылез довольный, как слон, — проворчал Коржанов. — Знаю я эту твою ухмылку. Это значит, что ты придумал что-то такое, до чего остальные еще не додумались.

— Может быть. А может быть, ничего на самом деле и нет. — Барский включил фары.

— Если собираешься обвинить кого-то в убийстве, ошибаться не стоит.

— Я и не имел в виду убийство, — ответил Барский, поворачивая влево в сторону «Рязанки».

— Я-то думал, — раздраженно заметил Коржанов, — что ты приехал из-за убийства. Если это не так, то все эти люди совершенно напрасно теряли время, дожидаясь тебя.

— Это дело второстепенное, — заметил Барский. — Пусть местная милиция ломает себе голову с этим убийством. А мы ищем почти полмиллиона золотом.

— И для этого ты улегся под этот рыдван и начал колотить по нему молотком?

— На золотую жилу я еще не напал, — терпеливо пояснил Барский. — Но если я не ошибаюсь, мы доберемся до нее еще до исхода ночи.

— Кто это «мы»? — потребовал Коржанов.

— Все мы, федералы, — ответил Барский. — И ради Бога, перестань ты дергаться. Я не собираюсь быть выскочкой. Ты же знаешь, даже имя мое не должно появляться в газетах. Мне здесь нужно только одно.

— Как всегда, какой-нибудь трюк.

— Никаких трюков. Мне нужен Фима Лифшиц. Без свидетелей. Ненадолго.