Лиловый костюм (сборник)

Вертолет пошел вверх, увлекая за собой Мишку. Деревья стали отодвигаться, а облака, наоборот, приближаться. Мишка уцепился двумя руками. Сильный ветер отдувал его ноги.

– «Чайка», «Чайка», я «Сокол»! У вас на колесе человек! – кричал Громов в рацию. Из окна Громова был виден вертолет и болтающийся в воздухе человек. – Начинайте посадку! Только аккуратно! Только аккуратно!...

На взлетной площадке собрался народ. Здесь были врач с носилками, Громов, механики и пожилой сержант милиции.

Вертолет снижался. Все стояли, подняв головы, и смотрели на Мишку. Когда его ноги оказались на высоте человеческого роста, Кеша ухватил Мишку за коленки и, отодрав от вертолета, оттащил в сторону.

Вертолет сел. Оттуда высунулся обескураженный летчик.

– Что случилось? – спросил он.

– Вот он! – Мишка вырвался из сильных рук механика. Рванул на себя дверь. Заглянул в салон. Там было пусто.

Мишка подбежал к летчику и схватил его за галстук.

– Где она?

– Кто она? – не понял летчик.

– А ты не знаешь? Танька! Канарейкина!

– Какая еще Канарейкина? – Летчик сбросил Мишкины руки и отпихнул его. – Ты что, с ума сошел?

– Ax, так? – Мишка снял пиджак, бросил его на землю и стал засучивать рукава. – Ну подожди, ходок крылатый! Я тебе сейчас так дам, что вспотеешь кувыркавшись...

– Секундочку, – вмешался Громов. – В чем дело, мальчик? Ты что шумишь?

– Ей и семнадцати нет, а он лезет. Бессовестный! Ну что вылупился? Где она? Куда ты ее дел?!

– Да нету тут Таньки! – вступилась Фрося. – И не было. Чего разорался!

– Как это – нету? Вон мой мотоцикл стоит.

– Это мой мотоцикл, – сказал Громов.

– Это наш мотоцикл, – поправила Фрося.

Мишка вгляделся в номерной знак. Понял ошибку.

– А где же Танька? – растерянно спросил Мишка.

– А вот пойдем со мной и вместе поищем, – ласково предложил сержант Ефимов.

Ефимов деликатно взял Мишку под локоть и повел к милицейскому газику. Усадил и увез.

– Я тебя еще поймаю, – пообещал Мишка на прощание.

– Ненормальный! – удивился летчик. – Какая Танька? Какая Канарейкина?

– А тут у нас так, дорогой товарищ Журавлев, – пояснил Громов. – Это тебе не Москва. Провинция. Понял, о чем я говорю?

– Ничего не понял.

– Здесь ничего не скроешь. В одной деревне чихнешь, а в другой тебе «будь здоров» скажут.

– Но поверьте, я действительно не знаю никакой Таньки. Честное слово! – поклялся летчик.

– А вон она... – сказала Фрося.

На летное поле на мотоцикле внеслась Танька.

– Здравствуй, Таня! – крикнула Фрося.

– Щас! – крикнула Танька и промчалась мимо собравшихся. Развернулась и промчалась в обратном направлении.

– Эй, по полю нельзя ездить! – крикнул Кеша.

– А я останавливаться не умею! – крикнула Танька.

Кеша побежал за ней следом, давая на ходу советы:

– Справа на рукоятке рычажок такой, видишь?

– Вижу! – крикнула Танька.

– Так вот его на себя нажми!

Танька резко нажала. Мотоцикл стал как вкопанный. Танька вылетела, влекомая силой инерции, и грохнулась в траву.

Поднялась, оправила юбку. Пригладила волосы.

– Здрасте, – робко поздоровалась она.

– Здрасте, – ответил Громов.

Танька достала из кармана цепочку с камушком и пошла к летчику.

Летчик на всякий случай попятился.

– Товарищ летчик, я вашу цепочку привезла. Она отлетела, когда я вас палкой стукнула.

Танька показала цепочку.

– «Куриный бог», – узнал Громов. – А говоришь, не знаешь.

Журавлев оглядел присутствующих. Хотел что-то сказать. Не сказал. Пошел по полю, не оборачиваясь.

– А цепочку-то? – крикнула Танька.

Летчик ускорил шаг.

– Чокнутый какой-то, – обиделась Танька. – Я вон искорябалась вся, пока довезла.

– Тань, а за что ты его палкой-то стукнула? – поинтересовалась Фрося.

– Да так... В коллектив хотела вовлечь...

Танька пошла к мотоциклу.

– Это Коли Канарейкина дочка, – сказала Фрося.

– Ну и молодежь... – Громов покачал головой.

– Тань, как отец? – поинтересовалась Фрося. – Техникум кончил?

– Да нет! За второй курс только сдавать будет! Мне как отсюда ближе? Через площадь или по мосту?

– По мосту. Тебя тут мальчик какой-то искал.

– Это Мишка, – обрадованно догадалась Танька. – А где он?

– В милиции...

За столом сидел сержант Ефимов. Против него на потертой скамейке сидел Мишка.

Ефимов пил чай и звонил по телефону, придерживая трубку плечом. Он набрал две цифры и спросил:

– Петров? Привет, Петров! Ефимов из Верхних Ямок. Вам новую форму завезли?

– Да ты про дело спрашивай! – вмешался Мишка. – Про дело!

Ефимов отмахнулся от Мишки.

– А Коростылеву завезли. Нам всегда в последнюю очередь.

– Там человек, может, насмерть разбился. А он про шмотки треплется! – возмутился Мишка.

Ефимов отхлебнул чай и спросил:

– Петров, там у тебя на участке аварии не было? Ну да, я знаю, что сообщили бы. Ну, пока... – Повернулся к Мишке. – Тебе же говорят: в нашем районе сегодня никаких аварий не было. Не бы-ло! Чаю хочешь?

– А может, она через Лещевку поехала? – волновался Мишка. – Позвони, а? Не мог же человек вот так никуда не деться...

Ефимов налил себе чай. Закусил печеньем. Набрал две цифры.

– Сидоров? Ефимов из Верхних Ямок. Вам новую форму завезли?... Завезли? А нам нет...

В это время в комнату заглянула Танька.

– Вот она! – подскочил Мишка.

Ефимов положил трубку.

– Здрасте, – поздоровалась Танька. – Миш, поехали! А то поздно уже.

Мишка поднялся и твердо поглядел в глаза Ефимову:

– Официально заявляю: эта гражданка угнала мой мотоцикл!

– Миш, да ты чего? – оторопела Танька.

– Я с вами не разговариваю, – официально сказал ей Мишка. – Вы не вмешивайтесь. Пишите! – велел он Ефимову. – Она угнала мой мотоцикл.

– Чего это я буду писать? Сам и пиши, – сказал Ефимов.

– Совсем одурел. – Танька пожала плечами.

– А ты что думала, у нас личная собственность законом охраняется! – сказал Мишка.

– Ну и жлоб же ты, Мишка...

– А вы, гражданочка, садитесь, – предложил Ефимов Таньке.

Танька села.

– Пиши! – Ефимов дал Мишке чистый листок.

– И напишу. – Мишка подвинулся к столу и стал писать.

Танька и Ефимов ждали.

– Девочка, тебе Егор Канарейкин родственник?

– Дедушка...

Ефимов разглядывал Таньку, потом спросил:

– Значит, ты Коли Канарейкина дочка?

– Да...

– А Коля, значит, на Ляльке женился...

– Ну да... На маме...

– Гляжу и не пойму, на кого ж ты похожа... Вроде и на него, и на нее. Как мама, все такая же певунья?

– Да когда ж ей петь? На ней коровник в семьдесят коров. Да нас двое. Я-то уже взрослая, а за Вероникой глаз да глаз нужен. Знаете, такой возраст...

– «Взрослая»... – передразнил Мишка. – Вот!

Мишка поднялся и положил перед Ефимовым заявление.

– Ознакомляю. – Ефимов поднял на Таньку глаза и стал читать: – «Гражданка Канарейкина Татьяна Николаевна, потеряв женскую гордость и скромность, украшающую советскую девушку, бегает за летчиком аморального поведения и с этой целью угнала принадлежащий мне мотоцикл марки „Молния“, номерной знак 11–17. Михаил Синицын».

Ефимов с некоторым сомнением посмотрел на документ. Сказал:

– Немножко не по форме. Ну ладно. Можете быть свободны.

– Пошли, – сказал Мишка Таньке.

– Вы идите, а гражданочку Канарейкину нам придется задержать, – сказал Ефимов.

– Как – задержать? Нам еще до Бересневки сто десять километров пилить.

– Ну как же... Ты обвиняешь человека в воровстве. По всем советским законам мы должны передать дело в суд, – объяснил Ефимов.

Танька испуганно стала шить глазами.

– В каком воровстве? – искренне удивился Мишка.

– Ты же написал, что Канарейкина угнала твой мотоцикл?

– А... Нет... Она не угоняла. Я ей сам дал.