Одержима (СИ)

- К школе, так к школе. Пошли.

Дорога до моей родной Трехизбенской школы, сколько я ее помнила, всегда оставляла желать лучшего. Ямы, ямы и еще раз ямы... Луна скрылась за облаками, стало совсем темно. Я осторожно шла, стараясь по памяти представить, где очередная ухаба. Маецкий шел слева от меня, напевая под нос какую-то песню.

- Твою мать! - я все-таки упала. Маецкий поставил меня на ноги обратно. - Какой же...

- Построил школу так высоко! - закончил за меня Маецкий. Мы рассмеялись.

- Ну, не знаю... - я закурила.

- Не надоело курить? Это же вредно...

- Ой, вот только не надо мне лекций о вреде курения, - я поморщилась.

- А я и не собирался.

На душе было спокойно. Легко. Кажется, сейчас передо мной был тот Маецкий, которого я когда-то знала и безумно любила и люблю.

- Честно говоря, я не думал, что застану тебя в поселке. Да и что выйти согласишься.

- Но застал же. Меня другое интересует: почему ты набрал именно меня. Насколько я знаю, - я говорила это специально. - среди ночи звонят только самым близким.

- Подловить решила?

- Я сказала правду. У меня лично есть такой человек.

- А у меня, хочешь сказать, нет, раз я бросился в крайность и позвонил тебе? - голос стал немного рассерженным.

- Крайность или необходимость?

- Да иди ты!

- Сам иди! Или догони! - мы уже подошли к территории школы.

Я побежала. Но в темноте налетела на турник, и, охнув, села на землю.

- Господи, как ребенок! - Маецкий был где-то близко. - Где болит?

- Нигде, - отрывисто произнесла, потирая ушибленную лодыжку.

- Упрямая... А помнишь, как когда-то стояла здесь, возле этого турника...

Ух ты, оживающее прошлое... Ну, не я это начала.

- И мечтала испепелить тебя на месте! Такое забудешь! - я рассмеялась. Маецкий тоже.

- Хорошо тогда было... - как-то грустно сказал Саша.

- Но это прошлое.

- Согласен. Но иногда в него так хочется вернуться. В последнее время я почему-то часто вспоминаю свое прошлое, когда в школе учился. Пацанов своих...Ивана Смолина, Громова, Александрова... Тебя... Вспоминал, какими мы тогда были счастливыми, какие планы строили! Помнишь, когда вы с Иркой парты красили, а мы с Александровым приперлись?

- Да... Мы тогда еще водой обливались. Ты вылил на Ленку ведро воды, между прочим.

- А между прочим, это она первая начала! Из бутылки на меня брызнула, а я ей... м-м-м... отомстил! И ты, кстати, тоже меня облила. Из бутылки.

- Да, а ты был в светлом костюме...

Мы вместе рассмеялись и одновременно смех оборвали.

- Много таких моментов было... Я помню, когда ты выступала в белом свадебном платье, и все нам говорили, какая мы красивая пара. Как жених и невеста... Почему-то наиболее счастливых моментов у меня было с тобой...

- А у меня - с тобой... - эхом откликнулась я. - Но ты ошибаешься, думая, что несчастлив сейчас. Я тоже так думала. А на самом деле - мы просто, Саша, повзрослели. И от этого никуда не денешься.

- Я сейчас смотрю на тебя и понимаю, что ты сейчас не вспоминаешь о той боли, которую я тебе причинил, обо всех обидах и оскорблениях.

- Но я их не забыла.

- Я имел в виду то, что ты любишь меня несмотря ни на что. Действительно, любят не за что-то, а вопреки. Я думал, когда мы расстались, что ты довольно легко меня забудешь, а оказалось...

- Зачем ты сейчас об этом говоришь? - в горле мгновенно встал ком. - Я так понимаю, что тебе просто понадобилась жилетка, чтобы поплакаться. - я вскочила. - Так вот, ты немного не по адресу!

- Я не хотел тебя обидеть.

- А ты меня уже не обидишь. Поверь, после той боли, которую ты мне причинил, больнее уже вряд ли можно!

- Просто...

- Ответь мне честно: какого хрена ты разбудил меня среди ночи и вытащил прогуляться?!

- Я расстался с Настей. Две недели назад. А сегодня я проснулся среди ночи, и вдруг понял, что мне ужасно тебя не хватает.

- Что?..!

Маецкий молчал.

Я осознала, что стою на краю острой отвесной скалы, внизу которой острые камни. Край скалы уже крошился, мелкие камешки падали и с глухим стуком ударялись где-то у подножия скалы о большие. Вот-вот, и я сама, того не желая (или желая), полечу вниз, на острые камни.

Поверить? Кинуться на шею? Закричать, что люблю? Заплакать?..

- Ты меня любишь?

- Я-я... Я не знаю. Не могу точно ответить. Но где-то глубоко...

- Все, замолчи. Я не хочу тебя слушать.

- А ты меня любишь?

- Люблю. Но в данной ситуации это ничего не меняет, - я горько усмехнулась.

- Зря все. Хотя я сам виноват.

Я молча пошла домой.

Я дошла до квартиры, захлопнула дверь. Сердце колотилось как бешеное. Захотелось поцеловать Маецкого, со всеми вытекающими. И наплевать, что потом будет больно, что буду курить и рыдать. За минуты счастья всегда приходится расплачиваться месяцами боли... Ну и плевать. Живем один раз.

Я только вставила ключ в замок, как дверь резко распахнулась:

- Все потом... - выдохнул Маецкий и крепко меня обнял. - Я вспомнил тебя... - Саша прижал меня к себе так крепко, что я думала - задохнусь. Но я обрадовалась его сильным рукам - так они обнимали меня четыре года назад, будто боялись, что я исчезну, стоит только ослабить руки, и больше не вернусь. - Мне так тебя не хватало...

Светает.

Я приподнялась на локте и посмотрела в такое любимое мною лицо. Саша лежал с закрытыми глазами, но не спал. Я считала каждую ресничку, узнавала заново каждую черточку его лица... Тонкие, такие нежные губы, бледные щеки. Я наклонилась и поцеловала Сашу в нос. Он мгновенно открыл глаза:

- Я не сплю.

- Я знаю, - я улыбнулась, абсолютно идиотской, счастливой улыбкой. Чувства немного улеглись, я могла более или менее адекватно оценивать ситуацию.

Так и не сказал мне, что любит меня. Теперь я даже не знала, хочу я их услышать или нет. Я боялась, что он снова солжет, и тогда я умру. Но ведь Саша сейчас со мной, в моей квартире, под одним одеялом... Этому можно дать только одно объяснение - Александр Маецкий меня любит. Через столько лет, через ненависть и обиды... Наверное, не обязательно, чтобы Маецкий "я тебя люблю" сказал мне вслух. Но это пока...

- Я не требую от тебя ничего, - голос у меня был совершенно спокойный. - Просто ты должен сам выбрать, окончательно: я или Смирнова. - я приложила палец к губам, увидев, что Саша открыл рот. - Метания между нами я не потерплю. Я не знаю, как сложится у нас после сегодняшней ночи и этого разговора в частности, НО! Если ты обманешь меня на этот раз... - мой взгляд остановился на пистолете. - Если уйдёшь к ней, снова меня растопчешь... Клянусь, - мой голос дрогнул, зазвенел. По щеке скатилась слеза. Я посмотрела в упор на любимого. - Клянусь, я не остановлюсь ни перед чем. Я тебя уничтожу. Сотру в порошок и развею по ветру, - голос немного охрип. - Как бы я тебя не любила, второй раз предательства я не прощу. Запомни это. Запомни, нет больше той наивной Наташи Беликовой. Есть бессердечная сука, которая ненавидит, когда ей врут, - я сглотнула.

Мацкий заглянул мне в глаза, его лицо было непроницаемым.

- И что дальше? - я в упор посмотрела в серо-зеленые глаза.

15.

Октябрь - ноябрь 20...

Смотришь мне в глаза, сколько можно лгать?

Проще самому сказать, что любовь была перестрелкой душ...

Мне стало скучно!

Г. Лепс, И. Аллегрова, "Я тебе не верю"

- Что ты, у нас сегодня останешься? - Вита немного плотнее закуталась в плед. Мы с ней сидели на балконе, выпивая вино и лениво куря сигареты.

- Наверное, да... Если не помешаю...

- Ой, замолчи! Ты же знаешь, что никогда нам не помешаешь.

- Ну тогда хорошо, - я улыбнулась и закурила.