Лавина

— Когда и где был сделан этот снимок? — спросил я.

— В прошлом году во время заседания или конференции клуба «Ротари» [5]. Хайнрих получил какую-то награду за свою благотворительность, он опять сделал крупный взнос на социальные нужды. Празднество устроили в гостинице «Штайгенбергер-парк», сзади есть пометка. Но я нашла еще один снимок.

Она дала мне его в руки: Бёмер в плавках, Матильда в бикини на фоне пальм.

— Это был отпуск в Шри-Ланке, в усадьбе одного из компаньонов Хайнриха. Этот компаньон есть и на дюссельдорфском снимке. Обе фотографии доказывают, что стриженый был знаком с Хайнрихом, что он знает компаньона из Шри-Ланки, а тот знает меня. Значит, стриженый мог узнать от того человека из Шри-Ланки, что я была любовницей Хайнриха… Когда я обнаружила эти снимки, то села в машину и поехала наудачу в Дюссельдорф. Это было как наваждение, будто кто-то стоял рядом и нашептывал: поезжай, поезжай! Я прождала в холле гостиницы два с половиной часа. Потом в самом деле появился стриженый. У него была назначена в холле встреча с двумя мужчинами; я сидела за колонной, он не мог меня видеть. Когда он наконец ушел, я пошла за ним, потом поехала за его машиной, за «порше». На Берлинер-аллее — номер дома уже не помню, но легко найду его снова — он свернул в большой открытый задний двор. С улицы я могла видеть, как он вышел из машины, запер дверь и исчез. Когда он вошел в дом, я въехала на задний двор. На двери, в которую вошел этот человек, есть вывеска из латуни, и на ней написано: «Йохен Зиберт. Доверительные услуги. Прием только по телефонной договоренности». Ведь я поехала наобум! Назови это случайностью, что я его нашла, назови как хочешь, во всяком случае, удача меня оправдывает… Поедем туда?

— Куда?

— В Дюссельдорф, на Берлинер-аллее.

— Ты рехнулась!

— Печальный случай. Я постоянно встречаю умных людей, но когда от них требуешь сделать что-то естественное, то в ответ только и слышишь: рехнулась. К сожалению, ты не исключение.

— Может, предложишь съездить в Дюссельдорф, позвонить в известную дверь и сказать, что мы пришли по договоренности и ищем убийцу Хайнриха Бёмера? Ты смотришь по телевизору чересчур много детективных фильмов.

— Я почти никогда не смотрю телевизор. А теперь соберись с мыслями, мы едем.

Она набросила на плечи замшевую куртку, доходившую до колен, схватила лежавшую на столе сумку и стала ждать меня у двери. Какое-то время я продолжал сидеть: не мог поверить, что Матильда всерьез задумала поехать в Дюссельдорф.

Мы поехали в моей машине; перед Берлинер-аллее я свернул на задний двор, на который указала Матильда, и подкатил к двери доверительных услуг Зиберта, как будто мы были клиентами и заранее условились. Матильда вышла первой, я за ней и запер машину. Перед дверью я посмотрел на Матильду, но она лишь кивнула и сказала:

— Ну что? Звони!

— Если даже мы войдем, толку не будет, — сказал я. — Стриженый вызовет полицию.

— Побереги свои силы на потом, тебе еще представится возможность поговорить. Давай!

Я позвонил, и, к нашему изумлению, сразу зажужжал дверной замок. Из-за двери крикнули:

— Кристоф, ты опаздываешь!

Голос был мне знаком. Я открыл дверь, перед нами стоял стриженый.

— Вы господин Зиберт? — спросил я. — Думаю, мы с вами уже встречались.

— Что вам здесь нужно? — Зиберт отпрянул и взмахнул рукой, будто хотел на нас накинуться.

— Фройляйн Шнайдер вы тоже знаете, во всяком случае с похорон, — сказал я. — Тогда вы еще выдавали себя за репортера одного иллюстрированного журнала.

— Убирайтесь! Иначе я позову людей, которые мигом вас выставят.

— Мы только хотим взглянуть, как выглядит бюро доверительных услуг, — сказал я. — А госпожа Шнайдер просила меня, поскольку я фотограф, сфотографировать человека, который убил Хайнриха Бёмера. Вот и все.

Зиберт улыбнулся, сочтя мои слова за шутку. В этот момент Матильда захлопнула ногой дверь, повернула в замке ключ и втолкнула Зиберта в кабинет.

— Я хочу кое о чем побеседовать с этим господином, — сказала она. — Сядьте за письменный стол, положите на стол руки и не двигайтесь.

Она скрестила на груди руки, сумка болталась у нее на сгибе локтя.

Зиберт сел, улыбка исчезла с его лица. Он вспотел и достал из кармана брюк носовой платок.

— Господин Зиберт, — сказала Матильда, — я хотела бы получить ответ на следующие вопросы: кто вам поручил это дело? Как вы убили Хайнриха Бёмера? Кто помогал вам втащить на колокольню такого грузного мужчину?

— Вы с ума сошли! — воскликнул Зиберт.

— Может быть, но это нисколько не помешает вам сейчас подробно обо всем рассказать. Мы готовы слушать всю ночь, выпить здесь нечего, поэтому будем сухими до конца.

— Поезжайте со своей спутницей домой, господин Вольф, и поскорее забудьте об этом визите. Я вас предупреждаю, — сказал Зиберт.

— А я жду, — напомнила Матильда. — Жду, но могу и потерять всякое терпение.

— Вызовите полицию, если можете меня в чем-то уличить.

— Что вы, господин Зиберт, неужели я кажусь такой глупой? А то полиция еще отнимет у меня работу. Вы будете висеть, как висел Хайнрих Бёмер, на той же колокольне, в том же окне.

— Вы не только сумасшедшая, вы гораздо опаснее. Вы чудовище!

Зиберт вскочил с такой легкостью, которую нельзя было ожидать от толстяка, и хотел наброситься на Матильду. И вдруг у нее в руке блеснул маленький револьвер, который она уверенным движением вытащила из сумочки.

— Сядьте опять на стул и сидите смирно. Это оружие Хайнриха Бёмера. К сожалению, он не взял его с собой в тот день, когда вы его убили.

Зиберт растерянно пялился на револьвер и снова послушно сел за письменный стол. Теперь он хорошо понял, что Матильда не шутит.

— Господин Вольф, — с трудом выговорил он, — вы представляете себе последствия того, что вы и эта… эта дама здесь устраиваете?

Я не успел удержать Матильду — она уже подняла руку и влепила Зиберту пощечину.

— Вы хотели сказать «шлюха» или как? И чтобы у нас не было недомолвок, предупреждаю: я готова даже пойти на убийство. Несколько лет, которые мне дадут, я охотно отсижу. Ну так выкладывайте же наконец!

Она вдруг встала позади Зиберта и прижала револьвер к его затылку так, что ему пришлось опустить голову. С подбородка Зиберта на письменный стол стекал пот; я даже за него испугался.

— Уберите эту штуку, — взмолился он. — Мне надо принять таблетки, у меня больной желудок.

— Я все еще жду, — сказала Матильда.

Тут я выглянул из окна: двое молодых людей сели в одну из двух стоявших во дворе синих машин «фольксваген» с надписью «Доверительные услуги» и уехали.

— Мне в самом деле надо принять таблетки, — умоляюще произнес Зиберт; вид у него был жалкий.

— Глотайте свои таблетки, — сказал я.

Он полез в левый ящик письменного стола, но Матильда оттолкнула его руку и выдвинула ящик, не опуская револьвера. Зиберт показал на синюю квадратную упаковку, Матильда протянула ему ее; он торопливо взял из коробки две таблетки и жадно проглотил, не запивая водой.

Может быть, мне только показалось, но после принятия таблеток лицо его посвежело, он уже не выглядел таким обрюзгшим и вспотевшим. Он то и дело косился на дверь и прислушивался, будто ожидая кого-то.

— Я все еще жду, — сказала Матильда.

— Спрашивайте не у меня, спрашивайте у господина Вагенфура из «Уорлд электрик», — пробормотал Зиберт.

— Это по его поручению вы звонили ночью мне и господину Шнайдеру и предлагали шестизначную сумму, если мы откажемся войти в правление? — спросил я.

На миг мне показалось, что я вижу на его лице удивление; потом он поднял голову и несколько секунд молча смотрел на меня.

— Отвечайте! — прикрикнула Матильда и слегка надавила револьвером ему на затылок.

— У меня фирма, я выполняю поручения. Я выполняю их конфиденциально и не спрашиваю моих клиентов о мотивах. Бизнес есть бизнес, а мой бизнес основан на доверительности. Я получил от фирмы «Уорлд электрик»…