Трамвай желанiй

Он: Открой личико, Гюльчатай! Ты либо мужик, либо доцентщица шестидясяти лет…

Она: А умных женщин что не бывает? Как, наверное, и щедрых мужиков!

Он: Размечталась.

Она: Мы во все века приспосабливались к вам, притворялись дурочками, чтобы высокомерному честолюбию вашему потрафить… Мол, вы умные – умнее нас, баб глупых. Потому как нуждались в вашей физической защите да прав социальных не имели… А теперь вас и бесит то, что мы без вас обходиться научились.

Он: Так и поезжай в Испанию одна – чего ж ты не едешь?

Она: И поеду – напугал!

Он: А что насчет вашего хваленого ума, якобы скрываемого вами до поры – этакого, что ли, латентного умищщи, то у Ницше в "По ту сторону добра и зла" есть такое место. Послушай вот. "Если даже предположить невозможное, что природа наделила женщину умом, то как объяснить хотя бы тот факт, что за тысячелетия нахождения возле плиты, женщина так и не смогла познать секретов пищеварения и настоятельно продолжала кормить мужчину теми диетами, что составляли вред его здоровью и медленно убивали его…" Она: Ницше был больным человеком…

Он: Женщины довели.

Она: Он общался только с Вагнером, а Вагнер, насколько мне известно, – мужчина…

А что до вредных диет, то мужики же не желают есть на обед тертую морковочку…

Они же предпочитают жирную жареную свининку… А наше дело – угождать прихотям своего повелителя.

Он: Так зачем тебе мужик? Если тебе и так хорошо?

Она: Мне? Для того, чтобы в Испанию меня свозил.

Он: Ага… Любовь – это бартер… Ты мне – Испанию, а я тебе за это десять оральных сексов… И это ведь даже можно посчитать… Один минет на Староневском в машине – стоит полтаху баксов. Значит при стоимости путевки в пятьсот грюнов дружба на неделю в Коста-Браво стоит десять этих самых… Так?

Она: Брак – это бартер. А любовь – это любовь.

Он: Любовь тоже бартер. Тебе приятно и мне приятно. Ромео Джульетте делал хорошо, а она – ему…

Она: Неправда твоя. Любовь – это не бартер. Когда любовь, я готова ему все отдать… И даже жизнь…

Он: Эк тебя заколбасило!

Она: И ты бы мечтал о таком, да боисси!

Он: Пора.

Она: Что пора?

Он: Дисконнектед делать…

Она: А-а-а-а! Правда-то никому не нравится!

Он: Так хорошо – как? Вместе – тугезер? Или – эпарт?

Она: Не знаю…

Он: Пришли мне фотку свою – без бикини…

Она: А ты мне картинку пляжа в Анталье… И отсканируй и пришли изображение стохи баксов…

Он: Точно – мужик!

Альт-контр-делит. Перезагрузка

Картина шестая

Он и Она.

Она: Я соскучилась… Представляешь, пока от тебя мэйлов не было, я тут даже затосковала…

Он: А у меня… А у меня…

Она: Что у тебя?

Он: Эрекция случилась немотивированная.

Она: Что?! Как это – немотивированная?

Он: Я даже на фри порносайт вчера не ходил… А как подумал о тебе…

Она: Обо мне? Ты думал обо мне?

Он: О тебе, о тебе – радуйся. У меня крыша просто поехала.

Она: Крыша поехала? Это так замечательно! И куда же она поехала?

Он: Может, даже и в Испанию.

Она: Тогда давай вместе залезем на эту крышу!

Он: Этого-то я и боялся.

Она: Чего боялся?

Он: Ничего…

Она: Ну, скажи-и-и…

Он: Синдром привыкания.

Она: А-а-а! Синдром свободной охоты, новой коровы и прочее, и прочее! Вот вы в чем – мужики!

Он: Женщина! Ты – женщина.

Она: Ну – слава Богу!

Он: Знаешь, как у Ницше было про женскую суть?

Она: Опять какую-нибудь гадость скажешь.

Он: Радость ко мне прилетает, когда мужчина ко мне приползает.

Она: Смотря какой мужчина.

Он: Такой, как я – это оч-ч-ч-чень большая радость!

Она: Да-а-а-а? Теперь я вся сгораю от любопытства! Але-вьян!

Он: Приду!

Она: И не забоишься?

Он: Не знаю… Боюсь…

Она: Чего боишься?

Он: У японцев есть поговорка: Молода – цветущий сад… Стара – дракон из сада вылетает… Я дракона боюсь.

Она: Мне двадцать лет…

Он: А какие у тебя глаза?

Она: А ты и правда влюбился! Вчера на грудь обнаженную хотел посмотреть, а сегодня про глаза заговорил.

Он: А ты способна влюбиться? Или ты по-прежнему исповедуешь бартер?

Она: Бартер был у тебя.

Он: У нас обоих.

Она: Я тоже хочу увидеть твои глаза.

Он: Завтра?

Она: Завтра в полседьмого.

Он: В интернет-кафе…

Она: А как я тебя узнаю?

Он: А ты мне присылала свою фотку или подруги?

Она: Я боюсь…

Он: Я буду самым заметным в этом интернет-кафе.

Она: Давай туда придем и спишемся в чате!

Он: Я уже иду…

Она: Не ходи на порносайт!

Он: У тебя уже проявляются прихваты собственницы…

Она: Это нормально… Тебе понравится.

Он: Целу…

Она: Что?

Альт-контр-делит.

Глава третья

Лелеянье желаний

Или:

Рита переходного периода.

Родителей Сохальского Рита откровенно побаивалась.

И не напрасно.

Именно от мамочки Игорька ей и довелось выслушать… и испытать первое самое сильное в своей жизни унижение, которое тогда – на третьем курсе – она по неопытности своей ошибочно восприняла как некую обычную и допустимую для взрослой жизни необходимость.

Они с Игорьком тогда уже "сожительствовали", почти не скрываясь.

После лекций, с последней пары, ехали к нему.

К Игорю.

Отец его – крупный руководитель, член бюро обкома партии – дома бывал редко, зато мать была дома все время. И, конечно же, опытная и неглупая женщина не просто догадывалась, чем там в комнате занимается ее сын со своей однокурсницей, но она уверенно знала это.

И однажды, дождавшись, когда Рита выйдет из ванной, позвала девушку сына к себе в свой будуар.

Рита не могла потом без внутреннего содрогания вспоминать все подробности той их беседы.

Женщина говорила спокойно и уверенно. Как хозяйка, которая нанимает прислугу и инструктирует ее на предмет соблюдения внутренних правил распорядка.

Сохальская гордо держала прямую выученную балетным училищем спину и, манерно повернув слегка вбок свою седую, намеренно не знавшую ни хны, ни импортной краски красивую головку, говорила низким тихим голосом:

– Риточка, я знаю, вы спите с моим Игорем, и я знаю, что у нынешней молодежи сейчас это принято.

Рита напрягшись, молча ожидала того, куда повернется мысль красивой седой матери ее любимого.

– Риточка, я не ханжа, и более того я современная мать, которая вполне поспевает за временем и даже слушает и современную вашу музыку, и читает этих ваших современных писателей…

Рита молчала и ждала. Что последует за этим красивым вступлением.

– Риточка, вы можете приходить в наш дом, вы можете обедать с нами, ужинать, делать с Игорем уроки и эти ваши курсовые, и… – Сохальская задумалась. – И можете пользоваться нашей ванной… – Она подчеркнула слово "нашей". – Так как это непременное условие гигиены…

Сохальская снова задумалась, достала сигаретку, чиркнула зажигалкой…

– Вы не курите? Это хорошо, что не курите, курение плохо сказывается на потомстве. Так вот, я хочу одного, я хочу, чтобы мой сын был здоров. Вы понимаете?

Сохальская в упор, не мигая, сквозь дым ее сигаретки глядела на Риту.

– Вы понимаете? Как женщина – женщину? Я хочу быть уверенной в том, что, "сожительствуя" с вами, мой сын будет здоров, извините меня великодушно. Я желаю быть уверенной в этом.

Ритке было стыдно.

И потом, когда, приходя к Игорю в очередной раз, она уже, не таясь, шла в ванную и "до" и "после", она встречалась в коридоре с Сохальской, ей было стыдно.

Она чувствовала себя некой медицинской сестрой, которую наняли в богатый дом, приходить и делать некие медицинские процедуры одному из обитателей этого дома…

Ах!

Надо чаще и больше доверяться собственной интуиции, чем химерам общепринятой морали.