Я не могу проиграть (СИ)

— Этого недостаточно, — жестко заявила она, направив глазки-буравчики на Сергея.

— А у нас есть еще один документ, — сказал он с улыбочкой и быстро выхватил из папки другой листочек белой бумаги с купюрой внутри.

«Интересно, сколько он их заготовил?» — подумала я.

— Ну, это уже кое-что, — она посмотрела на Сергея с подобием некого уважения. — Для чего нужна выписка?

— Понимаете, вот эту девушку отчим выселил из квартиры. Хотелось бы узнать прописан ли он там?

— Адрес?

— Новодевичий проезд, дом 2, квартира 70.

— Так, минуточку. Прописан один человек — Соболев Николай Иванович.

— Как один? — охнула я. — А где же я? А мама?

— Фамилия, — она удостоила меня почти нежным взглядом.

— Алябьева Виктория.

— Так, посмотрим. Убыла во Владимирскую область вместе с матерью — Алябьевой Аллой Викторовной.

Тихо охнув, я впала в столбняк, и дальнейшее слышала как бы во сне.

— Зоечка, — начал Сергей, — сейчас очень много народу. Могли бы мы побеседовать, когда у вас будет время в неприемные часы. Естественно, мы были бы вам очень благодарны. Как вы уже поняли — у нас большие проблемы, и нам нужна ваша помощь.

— Хорошо, приходите завтра к 11.

— Спасибо, — Сергей улыбнулся ей лучезарной улыбкой и, подхватив меня за плечи, начал проталкиваться к выходу.

Он бережно усадил меня в машину и куда-то повез. Я не спрашивала, мне было все равно, я устала бороться, во всяком случае, на тот момент. В пустой голове крутились обрывки мыслей, я никак не могла собраться. Значит, он выписал нас из квартиры и теперь является полноправным хозяином, а мы с мамой остались на улице. А Сергея это ничуть не удивило, наверняка он сам проделывал что-то подобное. За окном мелькали дома и люди, вечно спешащие куда-то по своим делам. Сергей быстро, обгоняя других и постоянно вылетая на встречную полосу, вел машину. А я вспоминала папу, как он гулял со мной, как решал ненавистные задачи по математике. «Папа, папочка, зачем же ты покинул нас? Я совсем не знаю, что мне делать!» Сергей лихо завернул в какой-то двор, и резко затормозил. Я безучастно сидела, не выходя. Он обошел машину и, открыв дверь, подал мне руку. Я вышла, оглядываясь по сторонам. Вряд ли я могла сказать, в каком районе мы находимся, да это и не имело значения. Меньше всего сейчас я бы хотела остаться одна.

— Где мы? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Пойдем, — он обнял меня и дотронулся губами до моих волос.

Как загипнотизированная я шла, прижимаясь к нему, как к своей единственной защите.

Он открыл дверь квартиры, и мы вошли. Однокомнатная, очень уютная, заставленная дорогой мебелью. Я опустилась в кресло и закрыла глаза. Сергей ушел на кухню, и я услышала звяканье стаканов. Через пять минут он появился со стаканами и вазочкой конфет.

— Я понимаю все, что ты сейчас чувствуешь. Думаю, что тебе не помешает выпить.

Он протянул мне высокий стакан.

— Что это?

— Мое любимое средство от печали, — он улыбнулся и опустился в кресло напротив.

Я послушно выпила полстакана. Коктейль был крепким, сладким и вкусным. Тепло медленно опустилось до желудка, а потом ударило в голову.

— Может быть, с этим можно что-то сделать? — спросила я его про квартиру.

— Ты же знаешь — безвыходных ситуаций не бывает, но не буду скрывать, что ситуация скверная.

— Знаю, — я опустила глаза. — И почему только за последнее время на меня столько всего навалилось? — вырвалось у меня, хотя я не собиралась жаловаться.

Он подошел ко мне и сел рядом. Его рука ласково обняла меня за плечи.

— Я сделаю все, что смогу, обещаю.

— Зачем тебе это? — спросила я и посмотрела ему в глаза.

Он не отводил ласковых, но печальных глаз от моего лица.

— Я уже тебе объяснял, за мной должок Андрею.

— Только из-за этого?

— Нет, даже если бы не было Андрея, я сделал бы для тебя все, что смог.

— Но почему?

Его близость смущала меня. Я потянулась за стаканом, и он убрал руку.

— Потому что я всегда мечтал о такой, как ты, — он опустил глаза.

— Что? — переспросила я, думая, что ослышалась. От неожиданности мое оцепенение прошло. — Ты же меня не знаешь?

— Я знаю тебя лучше, чем ты сама себя. Как только я тебя увидел, я подумал, что ты создана для меня.

— Когда ты меня первый раз увидел, я выглядела не очень.

— Ты была очаровательна в вытянутом свитере и без косметики, даже лучше чем в вечернем платье.

— Неужели? Тебе не понравилось мое платье?

— Понравилось, почему же. Просто мне больше нравится, когда ты в джинсах и без косметики.

«Странные существа мужчины», — подумала я. «Мы тратим деньги на косметику и платья, чтобы понравится им, а им это вовсе не надо».

— Ты думаешь, что я странный, да? — неожиданно спросил он.

Я вздрогнула, как будто он меня поймал.

— Ты что, читаешь мысли?

— Иногда. Ты тоже можешь попробовать. Посмотри мне в глаза и скажи, что я думаю.

Я посмотрела и тут же их опустила, такая нежность была в его взгляде.

— Ну что же ты? — он поднял мое лицо.

— Я не могу.

— Можешь, но боишься, — теперь он смеялся надо мной.

— Я боюсь? Я ничего не боюсь. Ты думаешь обо мне.

— Думаю, думаю, но лучше бы не думать. — он резко встал и подошел к окну. Потом обернулся ко мне: — Я принесу еще выпить.

— Я больше не буду, я уже пьяная.

— Я же говорю, что ты боишься.

— Да чего же мне бояться? Тебя, что ли? Тоже мне, злодей.

— Ты права, я не злодей. Мы еще выпьем, и я отвезу тебя домой. Ничего не будет.

— Почему? Может, я не против? — я хитро посмотрела на него.

— Я против, — он сделал ударение на «я». — Я не имею права, — он отвернулся.

Я краем глаза наблюдала за ним. «Поиграет и бросит», — очень кстати я вспомнила Андрюшины слова.

Я собиралась с силами, чтобы уйти, но больше всего хотела остаться. Моя интуиция, которая редко меня подводила, подсказывала мне, что надо бежать. Я все-таки встала:

— Мне надо идти. Спасибо за поддержку и коктейль. Мне уже лучше.

— Не уходи, — он подошел ко мне. — Давай еще выпьем.

— Мне надо побыть одной, — сопротивлялась я.

— Ладно, я тебя отвезу. Ты права, не надо было привозить тебя сюда.

— Почему?

— Не спрашивай, я не могу тебе это объяснить.

Меня вновь охватило желание остаться. Как со стороны я услышала свой голос:

— А, может, правда, еще по коктейльчику?

— Вика, — он подошел ко мне близко-близко. — Ты не знаешь, что ты со мной делаешь.

— Как часто ты это говорил другим девушкам?

Он отошел от меня и сел.

— Ты права, очень часто, но это было до тебя. Сейчас все по-другому. Ты мне очень нравишься, и я не знаю, что мне с этим делать.

Это были те же самые слова, которые он часто говорил другим девушкам, но я хотела ему верить, поэтому снова села и послала интуицию к черту, в конце концов, она может ошибиться.

— Ты мне тоже нравишься, — сказала я.

Он рванулся ко мне, случайно задев журнальный столик с коктейлями, но ни страшный грохот, ни звук разбившейся посуды, не могли нам помешать. Впервые в жизни я испытывала неистовое желание принадлежать этому мужчине, несмотря ни на что. Я хотела слиться с ним воедино, стать его собственностью. Меня уже не существовало, я растворилась в нем без остатка.

Весь день до вечера мы провели в постели. Утром я проснулась первой и долго смотрела на него, спящего. Никогда раньше я не испытывала такой нежности к другому человеку. Я поняла, что люблю. Это была та любовь, из-за которой бросают семьи и уходят из жизни. Мне стало страшно, сейчас, когда все закончилось, я чувствовала себя полностью беззащитной и потерянной, вернее потерявшей себя. Больше я не была себе хозяйкой, я зависела от мужчины, которого, в сущности, совсем не знала. Я вспомнила маму, вернее ее неуемную любовь к Коленьке. Сейчас понять сложившуюся ситуацию мне было проще, теперь я уже не так осуждала бы мать. Я быстро нашла разбросанную одежду и, захлопнув дверь, выскочила на улицу. Мне нужно было побыть в одиночестве. На этот раз я отдала мужчине не просто свое тело, а еще и душу. Светило солнце, начинался новый день, люди спешили на работу, по дорогам бежали автомобили, все было как раньше, изменилась только я. Я смешалась с толпой и оказалась у метро «Алексеевская». Через полчаса я была уже дома, приводила себя в порядок и постоянно думала о нем. Что он будет делать, когда проснется? Позвонит ли сразу мне? Любит ли он меня также как я его?