Вновь, или Спальня моей госпожи

— А почему бы нет, — возмутился Рэй. Он не желал, чтобы Брайан читал ему лекции, потому что мог сносить подобное только от Алека. — Не надевай такие шмотки, если не хочешь сплетен!

— Это все равно что обвинять женщину за то, что ее изнасиловали, — заспорил Брайан.

Алек был полон решимости возразить ему. И вообще, Брайан мог цитировать Десять Заповедей, но Алек нашел бы повод не согласиться с ним.

— Мы же не сказали, что она добивается, чтобы ее изнасиловали, и не собираемся этого делать. Но, одеваясь таким образом, она сама провоцирует подобные разговоры. Мы лишь идем навстречу ее горячему желанию. Мы беспомощны, словно пешки в тщательно спланированной рекламной кампании. Вот подожди, она наймет Маргарет Кармен или Тэми Балкена…

Эти двое были самыми знаменитыми в мире мыльных опер рекламными агентами. Актеры пользовались их услугами, чтобы те делали их карьеру — добивались участия в пресс-конференциях, появления фотографий звезд на обложках журналов…

— Безусловно, — сказал Брайан. — Она только что заключила договор с Деннисом Куантре.

— Чего? — ведь Алек просто шутил насчет рекламных агентов. А Деннис Куантре был чуть меньше известен, чем Маргарет или Тэми, и куда менее разборчив в средствах.

— Она наняла Денниса Куантре? — заржал Рэй. — Вот умора! У меня вовсе нет рекламного агента. А у тебя, Алек?

— У меня нет, но у моей бывшей жены…

— Твоя бывшая жена — Хлоя Спенсер. По-моему, то, что приличествует Хлое Спенсер, не годится для Риты Харбер.

— А как ты тогда станешь Хлоей Спенсер? — Брайан явно встал на защиту Риты. — Если хочешь создать себе имя…

Алек прервал его. Хлоя не была творением лишь своего рекламного агента.

— Чтобы стать Хлоей Спенсер, нужно быть Хлоей Спенсер. И у нее вначале появился учитель актерского мастерства, а уж потом рекламный агент.

— Но сейчас другие времена. Когда вы с Хлоей начинали, все было иначе. Сегодня гораздо важнее мнение журналов, и если не положиться на рекламного агента…

Вот уж чего никогда не делали ни Алек, ни Хлоя — по-крайней мере, до последнего времени… И вообще, с чего бы это Брайану защищать эту шлюшку Риту Харбер? Ведь у него есть Дженни!

— Отлично, отлично, — Алек решил закончить спор. — Вы все утверждаете, что живете по законам свободы. Рита имеет право делать все, что хочет. — Он отвернулся.

Брайан кинул ему в спину.

— А мне стыдно за то, что люди так жестоки к честолюбивой и решительной женщине.

— Дженни тоже честолюбива, — тут же ухватился за это Алек. — Честолюбивее, кажется, некуда. Но ее я не осуждаю.

— Мы не обсуждаем Дженни. Мы говорим про честолюбивую, талантливую молодую актрису…

А разве Дженни не честолюбива? Не талантлива?

— … которая вовсе не собирается всю жизнь сниматься в мыльных сериалах.

— Выходит, мыльный сериал недостаточно хорош для Риты Харбер? — теперь взбесился и Рэй. — Эй, Брайан, но тебя-то последние десять лет это вполне устраивает?

Рэй был настоящий уличный мальчишка. И драться умел.

— Все же это верный кусок хлеба, — ответил Брайан. Он не хотел сражаться, предпочитая выступать в роли миротворца. — Ты должен содержать семью, — сказал он Рэю, — и я тоже.

Что-что? Содержать семью? Должно быть, он имеет в виду Дженни. Алек взъярился. Вот и новое оправдание! Это из-за Дженни он околачивается здесь! Дженни удерживает его! Боже, какой груз она несет! И терпит такое ежедневно. Брайан смеет обвинять ее в том, что сам не является одновременно сценаристом, актером и режиссером собственного сериала! Или что-то в этом роде…

Любая встреча с Полом Томлином во время работы над «Аспидом» вызывала у Алека взрыв раздражения и злобы, но он упорно скрывал свои чувства, неустанно повторяя про себя: «У нас просто разные подходы к делу. Мы видим мир по-разному. Не стоит сердиться на него за то, что он не в состоянии отличить белого от черного».

Но сейчас Алек был и впрямь зол. Брайан настолько явно лгал, делая вид, что ничего не происходит, что это сводило Алека с ума. Брайан не говорил слов, за которые с полным правом можно было бы вогнать ему зубы в глотку. Он ухитрялся задеть за живое, заставить посинеть от ярости — и виртуозно ускользал.

И не ценил Дженни. Этот чертов сукин сын не ценил Дженни!

«…Не хочешь сниматься в мыльной опере — убирайся! Никто на телевидении не заплачет. И зритель тоже обойдется без тебя. И черт меня побери, если огорчусь я…»

Но Алек знал, что Брайан никогда не оставит свою работу. Так и проживет всю жизнь, утешаясь тем, что «мог бы достичь Олимпа» и обвиняя в своих неудачах всех и вся, кроме самого себя.

Перегрин: Во всем виноваты Варлеи. Амелия любила меня. Я знаю это наверняка. И она вышла бы за меня. Мы даже подумывали о тайном венчании, но она во что бы то ни стало хотела их благословения.

Джорджианна: Амелия? Хотела бежать с тобой? Это невозможно!

Перегрин (не обращая на нее внимания): У моей усадьбы необходимо перестроить кровлю. Фасад, к сожалению, еще елизаветинских времен. Если переделать его, дом станет просто загляденьем! И еще земли… Многие осушают земли. И я мог бы…

Джорджианна (со смехом): О, Перри, ты же ничего не понимаешь в этом!

Перегрин: Я бы научился, не сомневайся.

Джорджианна: А раньше ты о чем думал?

Перегрин: Ну, сейчас-то это все равно не имеет смысла. (Подходит к буфету и наполняет бокал.) Я бы горы свернул, женившись на ней. С ее-то деньгами! Во всем виновны Варлеи!

— Что ты думаешь о Рите?

У Алека слегка екнуло сердце. Когда вошла Дженни, он заканчивал телефонный разговор. В комнате было много народу, и можно было подсесть к Трине или Фрэнсин, которых она жаловала. Но Дженни устроилась рядом с ним.

«Если бы ты только знала…» Если бы она имела хоть малейшее представление о чувствах Алека, то ни за что бы не разыскала его в переполненной комнате, не села на диван рядышком. Его чувства смутили бы ее, она ощутила бы неловкость, а возможно, и вину… Но Дженни ни о чем не догадывалась.

— Она производит хорошее впечатление, — мягко ответил Алек. — Правда, пока не Бог весть что делает, но явно хочет научиться работать перед камерой.

— Я не вполне уверена, что стоило приглашать ее на роль. Видишь ли, если у актрисы такая потрясающая грудь, с ней надо что-то делать — я имею в виду, что она достойна стать элементом сюжета… — До сих пор восхитительные формы Риты тщательно скрывали платьями с высокими воротниками и драпировали шалями. — Но Джордж и Томас были в бурном восторге от ее кинопробы. И Брайан тоже.

Брайан? Он смотрел материалы кинопроб? Алек поежился. Какого дьявола она до сих пор прислушивается к мнению этого ничтожества?

…Потому что живет с ним и любит его — или…

Проклятье! Но это на самом деле так. Нечего закрывать глаза. Те, кто вырос на острове Принца Эдварда, без ума от «Энн из Грин Гейбла». «Представьте себе Энн, — объявил он своей семье, когда рассказывал про Хлою. — Так вот Хлоя — полная ее противоположность».

А Дженни? Она не рыжая и не заплетает волосы в косички — но у нее веснушки на носу, бурное воображение, она весела и остра на язык. Она — самая настоящая Энн, его собственная любимая Энн. Только такая женщина ему необходима.

Беда лишь в том, что эта Энн уже нашла своего Гилберта.

«Ты ведь не собираешься его бросить, а?»

Скорее всего, она знала, что на самом деле Брайан — пустое место. И даже, наверное, давно не сходит с ума по нему. Но было дано обещание. Честное слово. И она не изменит своему слову. Никогда не оставит его. Возможно, если дела Брайана пойдут в гору, Дженни позволит себе уйти из его жизни. Но Брайан никогда не достигнет высот — теперь Алек в этом абсолютно уверился. Чтобы добиться желанной славы, Брайан должен рисковать, а этого он не умел!