Дарованный остров (СИ)

Потом она гуляла по саду, и голова кружилась от тончайших ароматов и обилия красок. Олвик гонялся за бабочками. Почувствовав усталость, они ушли подальше от дома, взобрались на холм и растянулись на солнышке. С холма открывался вид на тропинку, ведущую к домику старушки. Лес в этом месте выглядел обжитым и ухоженным, и странно было думать, что такое дружелюбное место окружают темные чащи.

Мириэль размышляла о том, о сем, когда вдруг, взглянув на тропинку, обмерла от ужаса. Огромного роста мужчина с большим топором и связкой окровавленных кроликов в руках деловито шагал вперед. Вид у него был самый зверский.

— Он же прямо к Вэнили идет, — испугалась принцесса и кинулась бежать вниз с холма, чтобы предупредить хозяйку о неожиданном госте.

Вэнили удивленно слушала, как взволнованная Мириэль пытается объяснить ей что-то.

— Что тебя так поразило, девочка? — спросила она.

— Надо побыстрее спрятаться, сюда идет безобразный монстр, — отвечала Мириэль, дрожа.

— Что ты говоришь? Где? — Вэнили выглянула за калитку.

— Ты меня право обижаешь, — сказала она. — Это вовсе не монстр, а мой муж возвращается с охоты. Быть может, Рубозавр грубоват на твой деликатный вкус, но для меня он полон мужественной притягательности.

— Простите, я не знала, — только и могла выговорить Мириэль, не в состоянии представить вместе хрупкую и изящную Вэнили и приближающегося к дому сутулого медведя.

— Как же ты напугал нашу гостью, милый! — вышла навстречу к Рубозавру Вэнили.

— Кто это сюда забрел? — голос у Рубозавра был свистяще-шипящий, как у простывшего человека.

«Уж лучше бы он ревел», — подумала Мириэль. Рубозавр вперил в нее взгляд близко посаженных глаз из-под насупленных бровей. Он осклабился, и Мириэль шарахнулась в сторону: оскал у муженька старушки был просто вампирский.

— Только кролики на этот раз, — прохрипел Рубозавр, бросая к ногам женщин кровавые тушки. Тут Рубозавр заметил Олвика и протянул к нему мохнатые клешни.

— Это не еда! — воскликнула Мириэль поспешно.

— Неужели снежный волк! — лицо Рубозавра сложилось в гримасу, которая должно быть означала удивление и радость. — Я их обожаю!

Уловив растерянное выражение на лице Мириэль, старушка объяснила:

— Рубозавр хорошо знает этих волчат. Было время, когда он сам таких выращивал, возился с ними…

— Самое радостное было время, — заметил Рубозавр, — иди-ка я пощупаю тебя, брат-волк.

— Руки помыл бы сначала, — предупредила его Вэнили, — вымажешь щенка в крови, он же белый.

— С каких это пор ты такая щепетильная стала, — усмехнулся Рубозавр, — что вид крови тебя пугает?

Он угрюмо глядел на Вэнили. Та обернулась к Мириэль.

— Пойди, погуляй еще, а мы разделаем кроликов и приготовим ужин.

Мириэль послушалась. Это место перестало казаться ей привлекательным и безопасным с тех пор, как сюда явился Рубозавр. Но ей неудобно было уйти, не попрощавшись со старушкой, которая была так приветлива с ней. «Поужинаю, переночую и утром уйду отсюда», — решила Мириэль.

Она забрела в отдаленный конец сада, где густо цвели неизвестные ей красные цветы. Здесь она и решила побыть как можно дольше, чтобы не попадаться на глаза Рубозавру, ибо сам вид его внушал ей ужас. Едва она присела на траву, как ее начало клонить ко сну, и она не заметила, как задремала. Ей снились цветы, такие же прекрасные, как в саду у Вэнили. Она прогуливалась там, как накануне, но не чувствовала больше беззаботной легкости, напротив, напряженное беспокойство томило ее. Вдруг из кустов полезли змеи, тысячи одинаковых змей, черных и гладких. Они извивали свои отвратительные, скользкие тела и разевали ядовитые пасти.

— Будь осторожна, девочка. Не наступи на змею, — услышала она и, думая, что разговаривает со старушкой, подняла голову. Но увидела… Феорену.

— Мама! — воскликнула она, — я боюсь пошевелиться.

— Все гарпии умирают от своего яда, — наставительным тоном объяснила Феорена и растаяла в воздухе. Мириэль очнулась от тяжелого сна. Смеркалось, солнце только угадывалось за горизонтом. На душе было тревожно, она по неволе всматривалась в землю, опасаясь, что там притаились змеи. Неслышно ступая, девушка подошла к домику Вэнили, и заглянула в окно.

Посреди комнаты был очаг, над которым готовили какое-то варево. Старушка с перемазанным кровью лицом и растрепанными волосами скакала вокруг.

— Мой компот почти готов! — повторяла она при этом. Трудно было поверить, что эта ведьма с воспаленными красными глазами есть та самая аккуратная бабушка Вэнили. Муж смеялся над ее выкрутасами.

— Что же ты сидишь, волосатик? — обратилась к нему старуха, — иди, притащи нашу гостью. Мне нужно ее любящее сердце для навара. Как она перепугалась, бедняжка! Найди ее.

Рубозавр чувствовал запах крови, и ему не стоило труда обнаружить Мириэль. Спасло ее то, что она впитала приторный запах цветов, среди которых спала, и Рубозавр не заметил ее.

— Куда бежать? — сердце билось где-то в пятках. Тут она заметила, что в углу комнаты стоит клетка, где мечется несчастный Олвик.

— Он попался, как обидно! — Мириэль сжала кулаки. Времени на размышления не было, поэтому она обогнула дом и вошла в комнату.

— О, сама пришла, деточка, какая догадливая.

— Что-то вы долго готовите, — заметила Мириэль, — и на вид ваша стряпня не так уж аппетитна. Зачем это вы Олвика в клетку посадили?

— Ха-ха-ха, — злобно рассмеялась Вэнили, — волчонок теперь наш! Что ты о нем знаешь? Иди-ка лучше поближе, попробуй ложку компота!

— Не буду я есть ваше кровавое месиво!

— А, это и не для тебя! А для сына моего. Напиток власти и славы. Ты думаешь, я только цветы выращиваю? Я придумала рецепт, чтобы вернуть себе сыночка! И для этого мне необходимо твое маленькое заячье сердце!

— Разве вам так приятно убивать людей?

— Я лишь освобождаю их от непосильной ноши жизни.

— Но я не хочу умирать.

Старушка смерила ее презрительным взглядом и высыпала на пол горсть белесого порошка с дурманящим запахом. У Мириэль закружилась голова, и она поняла, что помедли она еще мгновенье, и все будет потеряно. «Гарпии умирают от своего яда», — вспомнила она и, подбежав к котлу, что есть силы, толкнула его на старуху. Кипящая красная гуща вылилась на колдунью, и та пронзительно завизжала. Мириэль схватила клетку с Олвиком и понеслась прочь, подальше от этого дома.

На крик своей супруги примчался Рубозавр, но было поздно, он услышал только ее предсмертные хрипы. Вне себя от ярости Рубозавр схватил топор и бросился в погоню за Мириэль. Тяжелая клетка мешала ей бежать, но она не могла бросить волчонка. Рубозавр гнался за ней по пятам, тяжело дыша и срубая ветки, попадавшиеся под руку. Шансов у нее не было никаких. Как же не хватало ей сейчас Чернолуна! Лезвие топора уже мелькало в поле ее зрения то слева, то справа, но Рубозавр, вдруг, споткнулся и упал. «Он же вот-вот поднимется», — думала Мириэль и бежала, не смея передохнуть. Сердце ее почти остановилось от страха и напряжения. «Хоть бы кто-нибудь встретился и помог!». Но никто не встретился ей. Однако, Рубозавр почему-то прекратил погоню. Когда он упал, то под руку ему скатилась крошечная, неприметная звездочка. Страшный Рубозавр с упоением разглядывал ее, выпятив губы, как ребенок. Звездочка сияла и переливалась на ладони, она звала его идти за собой. Рубозавр не смог ей противиться и направился в Зачарованный лес Горудуна. Все, что взято из этого таинственного места, должно непременно туда вернуться.

Испуганная Мириэль не видела этого, она еще долго бежала вперед, пока не упала без чувств от усталости.