Конец Рублевки

– Решение принимаете? – спросил Вадим.

– Почему? – Марина чуть по столу не стукнула – ну и дура же. Заладила почемукать!

– Подбородок гладите.

– Умных книжек по психологии начитался? Нет. Решение я не принимаю, – заметив мгновенно поникший взор паренька, добавила: – Уже приняла.

Так и началось «помешательство генерального продюсера», как издевательски нарекли Маринин азарт ее коллеги и друзья. Большинство из них, после насильственного прослушивания композиций, фанатизма не проявили. За что были причислены к касте «ничего-не-понимающих-в-искусстве-уродов». В шутку, конечно. Девушка и сама воспринимала свой неожиданный детский ажиотаж (после десяти-то лет работы в шоу-бизнесе!) с долей иронии.

Альбом подготовили в считанные дни. Обычно, когда в студии этажом выше шла запись, в ее кабинете стулья, столы и техника мелко вибрировали, несколько действуя на нервы. Спасаться можно или аутотренингом, или выезжая на внешние встречи. Но в случае с «Арктикой» ситуация существенно отличалась. Вибрация никуда не исчезла, но была практически возбуждающей. «Вот она, истинная любовь к музыке», – хихикала Марина. Дело оставалось за малым: оформить и отпечатать обложку и наладить канал сбыта. Здесь-то и начались проблемы.

Дизайнер Сергей, стабильно выдающий на-гора талантливейшие идеи, на сей раз не удовлетворял. Как ни извращался – Марина Николаевна отбраковывала вариант за вариантом.

Сняла наушники, выкатилась на кресле из-за стола и проорала в открытую дверь секретарше позвать дизайнера.

– Не надо меня звать, я сам иду, – высокий мужчина с кудрявой шевелюрой страдальчески закатил глаза. Положил на стол распечатку макетов: – Оценивай! Вложил остатки своей гениальности. На большее я не способен! И не проси!

Пролистала красочные распечатки. Чудесные. Яркие. Эффектные. Но ни к селу, ни к городу.

– Ты мастер!

Сергей подозрительно прищурился:

– И?

– И эти обложки фантастически подойдут для «ВиаГры», «Глюкозы», «Фабрики».

– Я понял! – дизайнер истерично всплеснул руками. – Все понял! Ты хочешь моей смерти! Не дамся. Беру отпуск!

– Золотце, не паникуй, – начальница сочувственно погладила его по плечу. – Чайку?

– Яду!

– Сократушка мой ненаглядный, ну посуди сам! Это не попса! Тут другой подход требуется!

– Ты мне нормально объясни, что тебе надо! – Сергей по-бычьи раздувал ноздри. – Картинку мне какую-нибудь дай, как пример! На что ориентироваться?

– Хорошо-хорошо! Только не плачь. Пороюсь в Интернете, обещаю. Но ты мне к завтрашнему обеду подготовь еще чего-нибудь. Кстати, слышал новость? – поспешила сменить тему, чтобы разрядить обстановку. – Группу «Блестящие» похитили!

Мужчина присвистнул:

– Серьезно? Известно кто?

– Сороки!

– Сороки?

– Угу, – кивнула, едва сдерживая смех.

Наконец до тугодума дошел смысл шутки:

– Ну тебя! Вечно прикалываешься.

Было душно. Неделю назад сплит-система по загадочной причине вместо холодного воздуха стала гнать теплый, а потом задымилась. Представители сервисной службы каждый день звонят с извинениями и переносят визит ремонтной бригады. Как назло летняя температура бьет рекорды: уже вторую неделю стрелка термометра не опускается ниже отметки в 37 градусов в тени. Окна в кабинете глядят аккурат на юг. В обозримой версте – ни одного дерева. Плачевно.

Марина установила вентилятор на полную мощность, подставила лицо под струю искусственного ветра, дабы хоть как-то задержать стекающий на подбородок макияж. Очутиться бы дома, где душ, мягкая кровать и функционирующий кондиционер. Ммм… Увы, домой она сегодня попадет не раньше полуночи. После работы заедет Адамов. Сначала ресторан, затем вечеринка в клубе.

С Тимуром она встречалась полгода. О любви речи не шло. Он ей нравился. Она его уважала. Долгосрочных планов не строила, хотя пора бы задуматься о семье и детях. Не девочка. Через месяц тридцатник стукнет. Пропащее поколение, лишенное инстинкта продолжения рода. Все ее подруги грезят о моральной и материальной независимости и ни одна – о дочках и сыночках. Какая-то глобальная смена приоритетов. Так или иначе, а вообразить себя женой Адамова не хватало фантазии. Или упорства. Или желания. Но к советам мужчины Марина прислушивалась. В уме ему не откажешь. На грядущую тусовку иди не хотелось, Тимур убедил: «Посещение данного мероприятия полезно для твоего имиджа». Да уж. Куда нынче без имиджа?

Компьютер крякнул новым сообщением ICQ. Подружка Алина интересовалась последними сплетнями. Сучка крашена! Пашет на Гранина, имеет на него влияние, клялась-божилась, что прожужжит ему уши новым проектом и он «на все согласится, все подпишет». И что в итоге? Не соблаговолите ли вы, любезная Марина Николаевна, ощутить во рту некую заполненность и сымитировать фрикции?

Пальцы торопливо застучали по клавиатуре:

– Волчица ты, тебя я презираю!

Ответ на замедлил себя ждать:

– За что? Побойся бога!

– Запустила ты меня с директором!

– То есть как? – Алина поставила смайлик «вытаращенные глаза».

– Сперва согласился, а потом заднюю включил. О, горе мне! – Марина кратко изложила недавний телефонный разговор и подытожила: – Не жить тебе, Аля ни в Москве, ни в Московской области, если не поможешь!

Договорились попробовать провести повторный раунд, действуя с двух флангов. Кроме того, Алина пообещала обработать любовницу Гранина. Та частенько захаживает в офис. Девочка болтливая и внушаемая, сагитировать ее нетрудно. Про великолепную музыку рассказывать не резон. Умнее будет сочинить плаксивую душещипательную историю о талантливых провинциальных мальчишках, которым если кто и может помочь, то только она. Чем черт не шутит. Тщеславные помыслы творить чью-то судьбу таятся в сердце у любого человека.

Беседа не успокоила. А вдруг не срастется? Когда план действий намечен, гипертрофированное волнение – показатель не слишком большого ума. Мудрее концентрироваться на задаче, нежели на возможном неуспехе и предстоящих трудностях. Иначе так и до неврастении недалеко. Следует взять себя руки. Часы показывали 18.30. Адамов прибудет через час.

Набрала в строке web-обозревателя адрес фото-сайта. Кликала кнопкой мыши, листала страницу за страницей. Много красивых фотографий. Ни одна не цепляла. Трудно искать то, не знаю что. Зато Марина была твердо уверена, чего не хочет видеть на обложке: обнаженную натуру, цветочки, абстракцию и еще сотню-другую позиций. Не отчаиваться. Павлику Морозову тоже было нелегко. Мобильник запел голосом Дато: «В чистом поле красный мак, Камидзана-Камидзана, заа-наа». Звонил Тимур.

– Звезда моя, буду в течение пяти минут. Мажь губы.

– Вазелин дома забыла, – съехидничала девушка.

– Непростительная оплошность, – рассмеялся мужчина.

Положила трубку. Достала из сумочки зеркальце. Отражение сморщило нос, куснуло нижнюю губу, припудрило область вокруг глаз. Чудо как мила.

К вечеру духота стала почти невыносимой. Раскаленные испарения поднимались от асфальта и пеленали прохожих прозрачными простынями горячего воздуха. Марина со стоном нырнула в прохладный салон автомобиля. Подставила щеку для поцелуя.

– Ты устало выглядишь, – поприветствовал кавалер.

– А ты свеж и румян, словно гей, – отплатила дама.

– Перетрудилась? – примирительно положил руку на ее голую коленку, сжал.

– Типа того.

– Сейчас отдохнешь, – растянул губы в улыбку инквизитора.

Нельзя сказать, что девушка не любила развлечения. Она их обожала. Но последние пару месяцев наблюдался упадок социального тонуса. Отпуск бы не помешал. Понятно, что запарка. Но выбраться на море на недельку – не смертельно. Причем непременно одной. Представила радужную перспективу и взглянула на Тимура совсем по-доброму:

– Конечно, отдохну.

В клуб приехали в самый разгар мероприятия: известный певец уже заканчивал разглагольствовать о своем дебюте в литературе. Предлагал гостям дарственные подписи на новенькой, пахнущей типографской краской книге. Присутствующие вяло изображали заинтересованность, активно налегали на шампанское и икру. Презентация была скучной. Марина всегда недоумевала по поводу пишущих артистов. Неужели они искренне верят, что их эпистолярные экзерсисы (обычно написанные нанятым «негром») кто-либо прочтет?