Мартин не плачет

– О господи, – сказала Дина.

– Скажите мне, что это означает «Какая приятная неожиданность!» – сказал Мартин, – и тут Лу заверещал, потому что Мартин стал еще больше и отдавил ему ногу.

– Немедленно скажи ему, Дина, – сказал Джереми. – А то мы тут с ума сойдем.

– Какая приятная неожиданность, – сказала Дина.

– Звучит неискренне. Стыдно, девушка, – сказал Мартин. – Я же серьезно.

– Немедленно уменьшись, – сказал Джереми.

– Не могу, – сказал Мартин. – Не могу, не знаю способов. Эта проблема никого не интересовала. С исследовательской точки зрения. Побочный эффект.

– О господи, – сказал Джереми.

– Простите, – сказал Мартин.

– Я сейчас убегу, – сказала Дина.

– Ну вот, пожалуйста, – сказал Мартин, – ну что за ужас. – и стал размером со шкаф.

Слоны, как уже было сказано раньше, умеют влюбляться. У них это видовое, генетическое. Они влюбляются раз и навсегда. А «всегда» у словом длится лет триста. И лет триста слон, полюбивший кого-нибудь, никого другого в целом мире не замечает. Так что Мартин хорошо представил себе триста лет одиноких мыканий после того, как Дина убежит, и немедленно разволновался, и сильно прибавил в размерах. И тогда Джереми понял, что дальше тянуть нельзя.

– Значит, так, – сказал Джереми. – Дина, немедленно домой. Мартин, не закатывай глаз, она вернется. Но не сейчас. Сейчас у нас проблемы.

– Вы вернетесь? – спросил Мартин.

– Вернусь, – сказала Дина, – если не проснусь от этого страшного сна. С ума сойти. В меня влюблен слон.

– Возвращайтесь, – сказал Мартин. – У меня к Вам любовь навеки. У слонов очень длинные «навеки». Так что можете на меня рассчитывать.

– Непременно, – сказала Дина и испарилась.

Мартин вздохнул.

– Лу, – сказал Джереми, – принеси ключи от гаража. Они у двери висят.

– Он не поместится, – сказал Лу.

– Поместится, если не будет волноваться, – сказал Джереми.

– Я не могу не волноваться. – сказал Мартин. – Предмет моей любви ускакал во мраке ночи, и я терзаем недобрыми предчувствиями.

– Сейчас четыре часа дня, – сказал Джереми, – прекрати немедленно.

– Я буду холотропно дышать, чтобы успокоиться. – сказал Мартин.

– Ради бога, – сказал Джереми, – только тряпки в гараже не втяни, как пылесос.

– Это не тема для издевок, – сказал Мартин..

– Извини, – сказал Джереми, – и они с Лу завели Мартина в гараж.

Мартин поместился, но было совершенно ясно, что еще пара волнений – и из гаража его будет не вытащить.

Глава 6

Если бы кто-нибудь вздумал заглянуть в гараж после того, как Джереми и Лу спрятали туда Мартина, то он решил бы, что сошел с ума и видит галлюцинации: в гараже обычного городского дома стоял небольшой (для тех, кто не знал, каков нормальный размер Мартина) слон, а перед ним два мальчика восьми и шести лет пели, рассказывали страшные истории, громко кричали и даже пытались извлечь очень жалобные звуки из двух губных гармошек. Наконец Лу и Джереми окончательно выбились из сил.

– Не могу, – сказал Джереми, – он не уменьшается ни от чего.

– Я сейчас с ног свалюсь, – сказал Лу.

Мартин очень виновато посмотрел на братьев.

– Зато вам удалось очень качественно напугать меня историей с мышью. Клянусь. У меня тряслись поджилки и сердце ходило ходуном. У вас огромный талант пугателей. – сказал он.

– Лучше бы ты уменьшился. – сказал Лу.

– Оставь его, он не виноват, – сказал Джереми.

– И вам удалось очень качественно растрогать меня той песней про…

– Не оправдывайся, Мартин, – сказал Джереми. – как-нибудь уладится.

– Я очень волнуюсь из-за того, что… – начал Мартин, и взгляд его затуманился.

– Неееет! – закричали Джереми и Лу, и Мартин поспешно продолжил:

– Не волнуюсь! Не волнуюсь! Просто… э… переживаю, что поставил вас в такое неловкое положение.

Лу посмотрел на большое зеленое полотенце с белыми звездами. Раньше оно лежало у Мартина на спине в качестве попоны, а теперь Мартин накрыл им макушку, как платочком. Полотенце показалось Лу очень маленьким.

– Все, – сказал Мартин. – На сегодня все. Пожалуйста. Я измучен волне… э… переживаниями, а также должен обдумать план ухаживания за женщиной моей мечты. Вы не знаете, какие цветы она предпочитает? Конфеты? Игрушки? Литературные произведения? И, главное, нравятся ли ей крупные мужчины?

– О господи, – сказал Джереми.

– Она терпеть не может розы, – сказал Лу. – А от шоколада у нее диатез. И вообще от сладкого.

– Как прекрасно, – сказал Мартин.

– Почему? – спросил Джереми.

– Не знаю, – сказал Мартин, – меня умиляют ее немощи.

– Она хочет самокат, – сказал Лу. – И она умеет читать «Винни-Пуха» на два голоса. А крупные мужчины – не знаю. Однажды она отлупила одного парня на пару голов выше нее. Но он был тот еще козел. А ты не козел.

– Лу, не подавай ему, беспочвенных надежд, – сказал Джереми.

– Я попросил бы, – сказал Мартин.

– Я сейчас засну прямо здесь, – сказал Лу.

И братья закрыли дверь гаража и побрели в дом.

Над маленьким домом с одной колонной, где жили Марк, Ида, Джереми и Лу, небо только-только начало голубеть; толстые голуби спали на перилах балкона, звезды еще казались совсем яркими, а рассвет полз на город медленно и сам, кажется, периодически засыпал по дороге. Джереми открыл глаза и долго не мог понять, что его разбудило. Будильник молчал, Лу посапывал, зарывшись лицом в подушку и подогнув под себя левую ногу, из комнат Марка и Иды не доносилось ни звука, но что-то было не так. Наконец Джереми понял: над домом, заплывая в окна, стелился низкий протяжный гудок. Он прерывался и возникал снова, и опять прерывался, и Джереми показалось, что этот гул пытается превратиться в мелодию. И тут он понял, что это такое гудит. Как был, в одной пижаме, он рванулся с постели, на ходу нацепил тапочки на босу ногу и понесся по лестнице вниз. Он распахнул дверь, посмотрел в сторону гаража и тут же заскочил обратно в дом и захлопнул дверь. Несколько секунд он стоял, широко раскрыв глаза, и пытался переварить увиденное, а потом набрал побольше воздуха в легкие и закричал:

– Марк! Мааааааааарк!

Глава 7

Когда Мартин волновался, он начинал расти, а с момента знакомства с девочкой Диной, лучшей подругой Джереми и Лу, он только и делал, что волновался. Он волновался, что не произвел на Дину должного первого впечатления. Он волновался, что не сумеет произвести на Дину должное второе впечатление. Он волновался, что не сможет найти с Диной общий язык. Он волновался, составляя план на завтрашний день. Он волновался, что не сможет выспаться как следует перед таким ответственным мероприятием. Он волновался, как волнуются все влюбленные, не знающие, что их ждет, – будь они люди или слоны.

И поэтому Мартин вырос очень, очень, очень сильно. В своем нормальном состоянии он был размером с кошку, а этим утром Марк, Ида, Джереми и Лу, одетые кое-как, в пальто, накинутых на плечи, и в ботинках на босу ногу, бегали вокруг гаража и ломали себе голову над тем, как извлечь из него застрявшего Мартина, который за ночь еще как следует подрос и теперь не проходил в гаражную дверь. Они давали Мартину советы, пытались намазать его бока маслом для смазки дверных петель и даже подумывали тянуть его на веревке. Наконец все сдались. Страшно стесняющийся, чувствующий себя очень виноватым, смертельно уставший Мартин изо всех сил старался не волноваться и даже предложил нагудеть всем присутствующим какую-нибудь бодрую песенку.

– О господи, – сказала Ида.

– Все. Звони пожарникам. Пусть снимают крышу, – сказал Марк.

Через час вокруг дома номер семь, где жили Марк, Ида, Джереми и Лу, чьи мама и папа работали в лаборатории в далекой-далекой Индии и, к сожалению, не могли видеть всего происходящего, стояли четыре пожарных машины и подъемный кран. Пожарники разбирали крышу, а рабочие, приехавшие на подъемном кране, подводили под пузо Мартина лебедки. Они собирались поднять Мартина через разобранную крышу и поставить на площадке перед гаражом.