Быдло (СИ)

Я не был завзятым работоголиком или занудой, но именно сегодня и именно сейчас не мог я тратить время на всяких бездельников. Проблема была в том, что в компании по нашему направлению работы не было профильного зама и начальника департамента, поэтому мы напрямую подчинялись исполнительному директору. А исполнительный директор уже полгода бился над стартапом нового проекта нашей компании. При этом большинство своих текущих дел он простодушно свалил на меня.

В итоге на отчётных собраниях за все подразделения целого направления отдувался тоже я вместо исполнительного директора. Мне приходилось готовить еженедельные отчёты, присутствовать на совещаниях у генерального директора, а потом доводить волю высокого начальства до моих коллег и подчинённых.

Мне откровенно завидовали, но делали это абсолютно напрасно. Такой карьерный рост был сомнительным. Я остался на прежней должности, зарплаты мне не добавили, зато проблем и головной боли добавилось многократно. Близость к телу начальства была для меня откровенной обузой. Я не мог участвовать в совещаниях «на равных» с остальными замами и начальниками департаментов, и вышестоящие коллеги свешивали на меня всех собак, нагло используя моё подчинённое положение. Зачастую меня превращали в мальчика для битья, пользуясь тем, что я не могу ответить «на равных».

И сейчас для избавления от Машки, Бори и прочих бездельников я набрал номер нашего контрагента, с которым назревал большой конфликт. Все равно, нужно было ему звонить и пытаться уладить ситуацию. Набрав номер, я включил громкую связь. Сразу же после приветствия разговор между нами перешёл на повышенные тона, и куча скучающих бездельников покинула мою загородку, вежливо прикрыв за собой дверь.

Разговор ни к чему не привёл. Каждый остался при своих интересах. В итоге контрагент «забил мне стрелу». Он заявил, что сыт по горло происходящим и заявится ко мне лично в понедельник, чтобы объясниться со мной глаза в глаза. Меня припёрли к стенке — я сам виноват, нечего было звонить первым. Прошлось назначить ему встречу на двенадцать, напомнив, чтобы он не забыл взять с собой паспорт. Это было необязательно. Я мог провести его в здание и без пропуска, но мне лишний раз хотелось уязвить противного коммерсанта.

После того как опустил трубку, я просидел половину минуты с закрытыми глазами, чтобы успокоиться и сосредоточиться на отчёте. Обречённо вздохнув, я открыл на мониторе файлы с присланными отчётами.

Выцеживание из отчётов смежных подразделений сути проделанной ими работы и составление предельно сжатого сводного отчёта отняло у меня все время до обеда. Но нудная работа сегодня не была в тягость, внутри меня согревал кусочек полученного счастья, а неизменным фоном были мысли о прекрасной спутнице. Любое воспоминание об утренней поездке сразу уносило всякую хандру и раздражение.

Перечитав черновик отчёта, я понял, что придётся постараться, чтобы добавить ему оптимизма и привлекательности. Но для этого нужны были силы, и я отправился на обед. Обедали мы своей компанией в ресторанном дворике соседнего торгового центра. Приятная атмосфера, приличные бизнес-ланчи и возможность заказать что-нибудь из ресторанного меню, существенно повышали качество обеденного перекусона.

Мария постоянно подкалывала меня на протяжении всего обеда, снова пытаясь разузнать причину моего радостного настроения. Ну, не давал ей покоя мой довольный вид. И как мне было объяснить коллегам, что у зрелого семейного мужика случилась неожиданная любовь? Пусть даже эта влюблённость не имела никаких перспектив и пройдёт без последствий, учитывая разницу между мной и объектом моего внезапного обожания, но все равно я упивался неожиданным подарком судьбы, не задумываясь о будущем.

После обеда я добил отчёт, подготовил краткую презентацию и собрал в папку материалы, которые могут понадобиться «вдруг».

За пять минут до начала совещания я прилежно сидел в приёмной генерального, мысленно перебирая в голове свой доклад. Замы и директора появлялись в приёмной, но не садились как я, а непринуждённо собирались в кучки и трепались на отвлечённые тем. Меня не игнорировали. Со мной вежливо здоровались, но не более того. В этом заключались издержки присутствия на совещаниях высоких особ — ко мне относились дружелюбно, но свысока, поддерживая статусную дистанцию.

Ровно в три часа секретарь Леночка пригласила нас в кабинет.

Особенность таких сборищ заключалась в том, что за совещательным столом хватало места не всем топ-менеджерам, и «неудачникам» приходилось сидеть на стульях вдоль стены. Были за совещательным столом места «закреплённые» за первыми персонами, такими как исполнительный директор, финансовый директор, коммерческий директор и главный бухгалтер, а остальные места важные топы пытались занять, конкурируя друг с другом, а те, кто не успевал, оправлялись ко мне на галёрку — стульям, расставленным вдоль стены. Этим беззастенчиво пользовался генеральный, демонстрируя своё расположение или недовольство топ-менеджментом, пересаживая людей с места на место. Меня всегда веселил этакий аналог средневекового боярского местничества на современный лад.

Я занял своё законное место на стуле возле окна. Так было видно сразу всех, и у меня появлялась возможность складывать бумаги на подоконник. Рядом со мной сначала упал недовольный директор по безопасности — бывший высокопоставленный сотрудник МВД, бессменный участник внутрикорпоративных клановых войнушек и ветеран подковёрной борьбы. Рядом с ним уселся директор по персоналу — вторая одиозная личность нашего коллектива после безопасника. Однако!

Самое близкое по правую руку шефа место было свободным. Это интриговало всё больше и больше, учитывая, что начало совещания затягивалось. Спустя какое-то время в кабинет буквально вбежал исполнительный директор Павел Андреевич, одетый слишком уж фривольно для строгого дресс-кода в компании. Исполнительный директор появился не в стильном дорогом костюме, как я привык, а в джинсах и легкомысленной цветастой рубашке с расстёгнутым воротом. В руках он держал лиловый метросексуальный джемпер. В кабинете генерального, он выделялся среди коллег, как попугай среди стаи ворон.

Совещание прошло для меня небезобидно. Шеф благосклонно отнёсся к моему докладу, но зато все остальные накинулись на меня с удвоенной кровожадностью. Неумолимое цунами годового отчёта перед акционерами компании уже нависало над нашими бедными головами и солидно портило настроение участников, заставляя их срочно искать способы «перевода стрелок» и списания своих недочётов, проколов, откровенных провалов на других коллег. Они искали искупительную жертву, чтобы слить на неё все свои грехи.

Ни генеральный, ни исполнительный так и не вступились за меня, с неожиданным интересом наблюдая происходящее. Я отбивался как мог, но, в конце концов, меня задавили массой. В протокол занесли туеву хучу претензий и замечаний, которые я срочно должен был исправлять. Но ничего удивительного. Роль мальчика для битья на таких совещаниях доставалась мне не раз. А вот исполнительный мог бы меня и поддержать. Ведь по его милости я тут за общие грехи отдуваюсь.

Закончив с моей экзекуцией и выпустив пар, добрые старшие товарищи успокоились и совещание благополучно закончилось. Но когда всё стали расходиться, генеральный директор попросил меня остаться. По нехорошему злорадному блеску в глазах нашего кадровика Копылова я понял, что меня ждёт сегодня дополнительная индивидуальная головомойка или ещё похуже. А вот этого не надо. У меня ещё ипотека не выплачена!

— Макс, — многообещающе начал генеральный, — ты в курсе, что Павел Андреевич ведёт наш новый проект.

— Да.

Ещё бы! Да, я весь это проект перелопатил. Большую часть черновой работы свалили именно на мой отдел.

— К нашей великой радости мне удалось договориться с партнёрами, и должность генерального директора в новой компании займёт именно наш Паша.

Вот это уже интересно. Так, мне теперь за него вечно в конторе нашей отдуваться?