В городе Сочи темные ночи (сборник)

Им под ноги бросили хлопушку. Она взорвалась. Плеснуло синее пламя.

— Козел! — выругался Толик и побежал туда, откуда хлопушку бросили.

Вера села на скамейку рядом с Андрюшей.

— Чего ему? — спросил Андрюша.

— Ничего, — ответила Вера.

На площадке появилась подруга Веры Чистякова. Самый близкий человек. Она учила Веру, как одеваться со вкусом и как надо жить.

У Чистяковой не было отца, и денег часто не хватало. Где-то в конце девятого класса она начала ходить в порт. Там, у шлагбаума, она обсуждала с другими девушками, где какая «коробка» стоит и когда она причалит. «Коробками» называли корабли. С кораблей сходили на берег матросы. Чистякова вступала в контакт только с иностранцами. Для этого у нее были английский и итальянский разговорники, изрядно потрепанные, и импортные презервативы по рублю штука.

Расплачивались с ней по-разному: когда сигаретами, когда вещами, когда долларами. Доллары уходили хорошо — по десять рублей.

В порт Чистякова ходила раз или два в неделю. Ей хватало. Но иногда приходилось иметь дело с довольно отвратительными типами.

«И не противно тебе?» — спрашивала Вера. Чистякова улыбалась своими перламутровыми губами: «Противно. А что поделаешь? Тебе деньги понадобятся, и ты пойдешь».

Вера знала — Лена права. Многие так делали…

Так же, как и Вера, Чистякова мечтала о чистой, светлой любви. Приходила на танцплощадку в надежде встретить того — единственного и неповторимого… Вместе с Верой отнесла свои документы в училище связи…

— Лена! — махала ей рукой Вера. Всеобщее возбуждение передалось и ей. Вере нравились ожидание и тревога, которые испытывали окружающие.

— «Пусть тебе и на здоровье, и на внешность наплевать! — Чистякова забрала у Веры сигарету и бросила в урну. — Но о том должна ты помнить, что ты — будущая мать!..» Толик! — крикнула она бегавшему по ту сторону забора Толику. — А нельзя ли сегодня обойтись без мордобоя?

— Как можно?! — ответил Толик. — Ради чего тогда жить?!

В это время милиционеры втиснулись в толпу танцующих и вывели оттуда кого-то покачивающегося и покорного.

— А Андрюша не участвует в этом ежедневном ритуале?

— Надоело, — ответил Андрюша.

— Голову надо беречь, а то фуражку носить не сможет, — объяснила за него Вера.

Чистякова хихикнула.

На площадке появился высокий светловолосый парень в рваных джинсах. Он медленно огляделся, ощущая на себе взгляды косившихся девушек. Подошел к одной, лениво спросил, который час. Она ответила, стесняясь.

— Ой, кто это?! — с восхищением спросила Чистякова.

— Первый раз вижу. — Вера инстинктивно проверила, не размазалась ли возле глаз тушь.

Парень направился в их сторону. Андрюша предусмотрительно обнял Веру. Парень обратился к Чистяковой:

— Пойдем погуляем?

— Я на танцах — танцую! — с достоинством ответила Чистякова.

— Ну давай!..

Чистякова отдала сумку Вере, проговорила:

— «Когда я диско танцую, я ничем не рискую!» — и бросилась в объятия парня.

— Лена! — позвала Вера, но та ее уже не слышала.

А на середине площадки ребята не спеша начали выстраиваться лицом друг к другу в две шеренги. Постепенно образовались две равные автономные половины с четкой границей. Топчась под музыку, шеренги начали сходиться стенка на стенку, пока не подошли вплотную друг к другу.

За забором милиционеры в фургоне пили из пакета молоко.

— Сматывать пора отсюда, — сказал Андрюша.

— Боишься? — спросила Вера. — Не бойся. Я тебя прикрою.

Раздался чей-то воинственный свист, потом кто-то закричал, и в ту же секунду музыка стихла.

Милиция забегала.

Толпа хлынула в разные стороны — кто к выходу, кто, наоборот, — в самую гущу драки. Перед узким проходом началась давка.

Андрюша тащил Веру за руку и прикрывал ее, как мог, от натиска толпы. Но тут кто-то рванулся, потом все побежали, и их развело в разные стороны.

Сверкая фарами и мигалкой, подъехали две милицейские машины. Милиционеры хватали всех, кто попадался под руку. Попался им и Андрюша. Ему завернули за спину руки и, беспомощного, кричащего от боли, запихали в фургон, где уже бесновались другие пойманные.

Веру тоже пытался поймать милиционер, но она увернулась, сумела ударить его между ног и скрылась в толпе.

Толик увидел в конце аллеи одного из своих обидчиков. Догнал, двинул изо всех сил сзади. Тот упал. И тут же вскочил, но ответить на удар не успел. Из боковой аллеи выехала милицейская машина…

Держа в руках туфли, Вера выбежала из парка на набережную и остановилась перевести дыхание. Потом присела на железный барьер у пляжа.

Кто-то брел по гальке, наклонился, зачерпнул из моря воды, умылся, высморкался и стал приближаться к Вере.

Вера курила. Человек остановился напротив. В темноте его лицо было неразличимо.

— Закурить есть?

— Последняя, — Вера кивнула на свою сигарету.

Он сел рядом, и Вера узнала того парня, который увел Чистякову.

— А, это ты! — рассмотрел ее парень. Забрал у Веры сигарету жадно ее докурил. — Тебя как звать-то?

— Вера. А тебя?

— Сергей… А эта коза, что со мной была, кто? Подружка?

— Она мне как сестра…

— Все люди братья, — усмехнулся Сергей.

Вера обулась, и они не спеша пошли в сторону парка.

— А что за парень с тобой был?

— Одноклассник.

— Одноклассник — это хорошо…

Тут Вера увидела, что в их сторону сворачивает милицейская машина. Несколько человек пробежали мимо с визгом и руганью. Вера схватила Сергея за руку, потащила к ближайшей скамейке, обняла. Он тоже прижал Веру к себе.

Машина проехала.

— Неплохо, — сказал Сергей.

— Тебе хотелось прокатиться?

— Нет. Я привык спать дома.

— Пусти, — сказала Вера.

— Кажется, что сейчас с ножом кто-то вылезет. — Сергей не отпускал ее.

— Пусти, говорю.

— Идем?.. Чего тут торчать-то…

Вера молчала.

— Пошли?.. — лениво повторил он.

— Давай вали отсюда! — закричала Вера, изо всех сил отталкивая его. — Я ночевать тут буду!

Сергей разжал руки, поднялся и не спеша пошел прочь.

Вера глядела ему вслед. Он уходил все дальше и дальше.

— Обернись! — прошептала Вера.

Он не оглянулся и вскоре исчез в темноте.

Вере стало страшно. Она встала со скамейки и медленно побрела в сторону дома.

Вдруг ее ослепил свет фонарика. Она замерла, прикрыла глаза рукой.

— A-а, Верка, — услышала она.

Человек осветил снизу свое юное лицо. Лицо было малопривлекательно, со свежей царапиной на лбу Принадлежало оно Толику.

— Андрюшу не видел? — устало спросила Вера.

— Андрюха! — позвал Толик.

— Чего? — Из-за кустов вылез пацан лет девяти.

— Да не ты, — вздохнула Вера.

— Забрали его, — ответили из темноты.

— Закурить есть? — повернувшись на звук голоса, спросила Вера.

— Откуда? — ответили ей.

— Ну пока… — Вера пошла дальше.

Скучно… Жить было очень скучно.

Куда себя девать — непонятно. Домой ехать?

Отправившись на заработки — строить в братской стране Монголии какой-то комбинат, — родители сдали свою квартиру в Донецке двум запуганным молодоженам. И когда Сергей появлялся дома, они без конца что-нибудь роняли или ломали, молодая жена при этом нервно хихикала… Да и вообще Сергей не любил свой родной шахтерский город с торчащими в степи горами отработанного шлака.

Здесь хоть было море. В общежитии никто не мешал — соседи по комнате на лето разъехались…

Учиться в институт он пошел только потому, что это избавляло его от службы в армии. На лекциях Сергей честно спал. Выручало то, что преподаватели в основном были женщины. Внешность выручала. Он и вступительные экзамены сдал только благодаря тому, что смотрел загадочно и казался умным…

И вот, дожив до двадцати одного года и проучившись четыре года в институте, Сергей понял, что ничего не хочет. И жизнь будет всегда такая, какая она есть сейчас, даже хуже. Просидит он до пенсии в душном конструкторском бюро, вычерчивая на кульмане никому не нужную ерунду. Зарплаты будет хватать только на питание… Ну и что?.. И это все?.. Зачем?..