Том 1. Повести и рассказы

Домик оказался приземистый и небогатый, с облупившимися стенами.

– А на фотографиях он такой высокий и красивый! – удивился Антонов.

– Фотографировали снизу, а мы смотрим сверху – все зависит от угла зрения.

Пансионатский старичок оказался прав: за калиткой, на большом железном щите было написано: «Закрыт на капремонт».

– Семь лет ремонтировать – это действительно капитально, это по-нашему, по-русски. Все брошенное, все никому не нужное, как будто жил в этом доме не национальная гордость великого народа, а проворовавшийся завмаг, – яростно сказал Игорь. – Скажу как экономист: от доходов с такой местности, как Ялта, могло бы кормиться целое государство средней руки, а мы даже фуникулер на Ай-Петри до сих пор не построили, чеховский домик закрыли на семь лет… какие убытки!..

– Ты читал «Скрипку Ротшильда»? – спросил Антонов.

– Не помню, это о чем?

– Если не помнишь, значит, не читал, там тоже речь об убытках. «От жизни одни убытки, от смерти одна польза, но все-таки жаль, что жизнь, которая дается человеку один раз, проходит безо всякой пользы». Так там сказано.

– Хорошо, что не отпустили такси, здесь смотреть нечего, – заключил Игорь.

Антонов кивнул, глядя с тротуара вниз, в разросшийся чеховский сад. «Какую тоску здесь, в Ялте, переживал Чехов в межсезонье, в дни бесконечных, нудных, моросящих, обложных дождей, какую тоску! – подумалось ему вдруг. – И все для того, чтобы потом выяснилось: ялтинская зима, ялтинский климат были ему категорически противопоказаны…»

Слепящее солнце в высоком небе, синяя гладь залива, полукольцо гор, крутые улочки, белые пятна домов, зеленые пятна деревьев – все было очень похоже, знакомо по книгам, открыткам, кинофильмам.

– Ладно, поехали, – сказал наконец Антонов.

Они сели в дожидавшееся их такси с крашеной блондинкой за рулем и покатили вниз, на базар.

Базар оказался на редкость плохонький и невероятно дорогой, купить было явно нечего. Чтобы не уходить пустыми, взяли молодого чесноку с голубовато-зеленым, уже огрубевшим пером. Там же, на базаре, пытались познакомиться с двумя-тремя наиболее симпатичными покупательницами, но успеха не имели. Зато почерпнули кой-какую полезную информацию из местной жизни. Например, узнали: хочешь купить что-нибудь дефицитное – иди к гостинице «Россия», там вьются спекулянты, снабжающие здешнюю фарцу товаром, а еще лучше (спекулянта ведь сразу не отловишь) идти прямиком к туалету у кинотеатра «Сатурн». У «Сатурна» идет основная торговля, как говорят злые языки, здесь можно купить все что угодно: очки от солнца, джинсы разных фирм, жевательную резинку, американскую крылатую ракету, французские противозачаточные средства, японские транзисторы, – словом, все, что нужно человеку для того, чтобы чувствовать себя независимым и суверенным.

– Сатурн – загадочная планета, – развалившись после обеда в шезлонге, сказал Игореша, – посетим?

– Посетим.

До вечера было еще далеко, а впечатлений накопилось так много, что показалось, они уже целую неделю в Ялте.

Когда, проснувшись на следующее утро, приятели вышли на балкон, их встретили все те же горы в дымке, каштаны в белых свечах цветков, кипарисы с шишечками по всей своей долгой кроне, далекая музыка, умиротворение. Показалось – это и есть рай земной!

– Месяц светит, котенок плачет, – продекламировал Антонов и сам себе удивился: – Странно, почему вдруг вспомнилось?

– Потому что здесь, как и везде, от столовой несет помоями. Чуешь? И это тебя умиляет. У тебя сложный ряд ассоциаций, – ответил Игорь, приседая. – А ну, давай за мной, в темпе: раз-два, раз-два! Сейчас зарядочку, под душ, на завтрак и на набережную на ловлю счастья! Раз-два, раз-два! Давай-давай, не ленись!

Они ловили счастье усердно, проявляя присущее им мастерство, но их испытанные остроты отскакивали от облюбованных объектов, как горох от стенки, а лирические «заходы» и вовсе отвергались прямо с порога.

Отдохнув после обеда и поужинав, они снова устремились на набережную.

«Вечером небо над Ялтой лиловое, как цветы иудина дерева, и полная луна в небе, как сребреник, – подумал Антонов с тоской. – И ходят по набережной неопознанные Иуды». И еще подумал о том, как странно, что первый человек, рожденный от людей, был Каин. Да, сначала родился Каин, а потом Авель. Так что уже первый из рожденных людьми был тяжело грешен. Грешен человек, и это навсегда. Неужели прав Камю, сказавший: «Жизнь – ложь, и она вечна!»?

Среди праздной толпы, путаясь под ногами гуляющих, бегала белая комнатная собачонка.

– Ищет даму, – кивнул Антонов.

– И не найдет, зря ищет.

– Я тоже так думаю. Что-то не видно ни одной мало-мальски симпатичной.

– Еще не сезон, что ты хочешь, еще не сезон…

Вернулись в пансионат, поиграли от скуки в шахматы и легли спать.

На другой день, сразу же после завтрака, снова устремились на набережную в поисках знакомств с очаровательными курортницами. Но, увы, за два часа напряженного гулянья им так и не встретилось ничего подходящего. Глядя на туго упакованных в джинсы девушек, женщин, мужчин, юношей и даже старичков, изучая на джинсах этикетки, Антонов сказал:

– Сейчас хорошо, прямо на заднице пишут, кто есть кто. По цене джинсов сразу можно определить принадлежность к лучшим людям сезона. А мы с тобой в семирублевых, с олимпийской эмблемой. И ты еще удивляешься, почему девушки на нас не реагируют! Очки у нас за трешку, куплены вчера вон в том киоске, это же все видят, а на порядочных людях очки импортные. Если бы ты захватил из Москвы свои французские, а я свои итальянские, вот тогда бы мы еще хоть как-то котировались на этой ярмарке. Миллионеры ездят без ничего, с одной чековой книжкой, потому что они ездят по таким местам, где за деньги можно купить все, что душе угодно, а у нас таких мест нет, у нас деньги – еще не все.

Вернулись в пансионат, до обеда играли в пинг-понг, пообедав, снова отправились на набережную. И снова не имели ни малейшего успеха. Антонов от такого невезения оробел, скис до такой степени, что уже и не пытался ни к кому приставать, а методичный Игорь все еще не желал складывать оружия. Наконец и он устал от неудач:

– Ладно, на сегодня хватит. Никогда такого не было, как будто заговоренные мы с тобой. Слушай, а может, действительно смотаемся завтра на черный рынок, купим хорошие очки?

– Купим, – согласился Антонов, – черт с ними, с деньгами, будет у нас по две пары очков. Во всяком случае, посмотрим торговые ряды, как экономистам нам это полезно.

Но и тут не повезло. Торговые ряды у кинотеатра «Сатурн» оказались им недоступны – основная торговля шла в женском туалете. Покупательницы сбегали вниз по ступенькам нескончаемым ручейком, и было невозможно вообразить, как они все помещаются там.

Антонову и Игорю пришлось покорно стоять под лучами полуденного солнца у стены кинотеатра и ждать своего часа. Дождались. Купили пару итальянских очков по пятьдесят рублей за каждые. Два стеклышка, немного блестящей проволочки – вот тебе и двухнедельный заработок рядового инженера! Стекла очков были хорошего качества, и, едва они их надели, мир сразу представился в лучшем свете.

И сразу пришла удача. На набережной Игорь увидел ту самую молодую шатенку, что понравилась ему в универмаге и с которой тогда, в день приезда, он безуспешно пытался заговорить. Она прогуливалась с какой-то другой женщиной, тоже еще молодой, голубоглазой, светловолосой, в темно-розовом кримпленовом платье, высоко открывавшем ладные загорелые ноги. Едва они поравнялись с женщинами, Игорь как ни в чем не бывало сказал:

– Как модельеры по профессии, – тут он кивнул на чуть приотставшего Антонова, – можем подтвердить, что на вас прекрасно сшитые платья, они вам очень к лицу, на всей набережной нет двух других девушек, одетых с таким изяществом. Вы так безошибочно подобрали каждая свою гамму, с таким вкусом…

На этот раз Игорь попал в десятку. Обе женщины разулыбались, и беседа пошла сама собой. Через пять минут они уже были на борту яхты «Испаньола», отделанной под старину и врытой в землю здесь же на набережной, напротив знаменитой гостиницы «Ореанда». На яхте подавали коктейль – желто-бурая жидкость в длинном стакане, на дне четыре кусочка льда и кизиловая ягода. Для вящего шика эту сдобренную алкоголем бурду полагалось сосать через цветные полиэтиленовые трубочки.