Джихад: террористами не рождаются

То и дело встречаются фотографии детей. Во время ирано-иракской войны многие из них носили на шее ключ. Им говорили, что он открывает ворота в рай. Они знали, что их ожидает на том свете. «В раю есть фрукты, которых здесь нет. Там тебя ждут ангелы. Там есть вода, совершенно чистая вода. Здешняя жизнь длится только сегодня и завтра. Все самое главное ждет нас в раю», — так говорили детям солдаты. У иранской армии не было оружия для детей. Их посылали на минное поле, чтобы мины взрывались под тяжестью их тел.

Портреты на фасадах домов также напоминают о мучениках. В Тегеране огромные, яркие изображения особенно бросаются в глаза на фоне серых, темных как смог зданий. Портреты такие же красочные, как плакаты на родине Даниеля, рекламирующие новые тарифы мобильной связи или шикарную одежду. В Тегеране на одном из плакатов высотой с дом изображен иранский мальчик и танк с иракским флагом. Лицо ребенка больше гусеничной машины, и мальчик кажется великаном. Этот плакат — единственное цветное пятно на сером фасаде дома. В Тегеране именно смерть вызывает к жизни краски.

В честь известных мучеников называют автострады; существуют и музеи мучеников. В одном из них, в Тегеране, сотрудница приветствует иностранных посетителей небольшой речью: «У нас есть мученики из Ирана, мученики из Ливана, мученики из Палестины, а наверху представлено искусство мучеников. Мы все любим мучеников». Демонстрируются покрытая кровью одежда жертв войны и черно-белые фотографии, изображающие их при жизни. В магазине при музее предлагаются комиксы для детей и книги и фильмы для взрослых. В боковом помещении висят портреты палестинских террористок-смертниц.

Время, проведенное в Исламской Республике, сыграло важную роль в жизни Даниеля, даже если сам он и его учителя не сознавали этого. Пребывание в Иране подготовило его к миру, с которым ему вскоре предстояло встретиться в Пакистане. Однако здесь, как и в Турции, ему ни с кем нельзя было разговаривать о своем желании бороться, «делать джихад», как это называли его новые друзья в Сааре. Ему приходилось быть очень осторожным. Иностранцы в Иране всегда бросаются в глаза. Приезжают, правда, туристы и бизнесмены, но их мало.

При этом иранские спецслужбы были для Даниеля не опасны — опасаться следовало западных агентов. Он должен был следить за тем, с кем разговаривал. Это было непросто, потому что приезжих из-за границы всегда встречают очень радушно. Даже если вы не говорите по-персидски, всегда найдется иранец, говорящий по-английски. Некоторые разговаривают бегло, многие на начальном уровне. Ответ «Germany» на вопрос «Where are you from?» [18] часто вызывает восторг. Иногда молодые иранцы говорят: «I have an uncle near Bonn» или «in Hamburg» [19] (родственники эмигрировали или стали беженцами).

«What are you doing in Iran?» [20] — так часто звучит следующий вопрос. Ответить «studying» [21] Даниель, вероятно, не мог. Он не говорил по-персидски, а для учебы в университете было необходимо знание языка. «Visiting friends» [22] — мог бы он ответить. Но каких друзей? Где они живут? Возможно, с какого-то момента он стал отвечать просто «travelling» [23]. Потом он мог перечислить места, где уже побывал; главное, не нужно было называть имен.

В конце разговора часто спрашивают: «What is better: Germany or Iran?» [24] Независимо от ответа может последовать приглашение выпить сладкого черного чая; к нему в чайхане часто подают финики или печенье. Могут также пригласить домой на ужин. Если Даниель побывал у иранца в гостях, он мог узнать, что тот на самом деле думает об Исламской Республике.

Скорее всего, Даниель не общался с местным населением или это были крайне редкие встречи. Проводник приказал ему не выходить из отеля. Перед отправкой в Пакистан он жил в Захедане. Этот город на границе Ирана с Пакистаном и Афганистаном известен как место нелегального перехода через границу. Даниель посещал мечеть Макки. Так по-персидски называется место, где родился Мухаммад (город Мекка в сегодняшней Саудовской Аравии).

Чтобы пересечь границу между Ираном и Пакистаном, удачи не требуется — нужны только деньги.

Водитель Даниеля сунул солдатам на контрольно-пропускном пункте пачку купюр, и они могли ехать дальше. Взятка на границе — обычное дело. Проехав 500 км по занесенным песком дорогам, они добрались до города Кветта. В течение многих часов они двигались дальше на северо-восток, вдоль афганской границы. Добравшись до Вазиристана, они съехали с асфальтированной дороги.

Вазиристан — это регион в горах Пакистана на границе с Афганистаном. Здесь живут разные племена. Жители региона живут в деревнях, ведут традиционный образ жизни, разводят скот. Между семейными кланами и племенами часто вспыхивают конфликты. Но Даниелю Вазиристан был интересен по иной причине: благодаря близости к району боевых действий, Афганистану, и труднопроходимой местности в этой части страны охотно скрываются исламисты. Там существуют лагеря подготовки боевиков, подземные хранилища оружия и система туннелей, где можно укрыться в случае опасности и преследования.

Долгие часы трясся Даниель по ухабистым дорогам горной местности, где машина может проехать с трудом. С тех пор как он начал свой путь в Стамбуле, контактные лица, проводники и водители сменились не раз. Так поступали с каждым, кто хотел стать джихадистом. Например, с Фрицем, молодым человеком из южной Германии. Фриц родился в 1979 году в Мюнхене, затем жил в федеральной земле Баден-Вюртемберг. Позже он будет одним из сообщников Даниеля при подготовке теракта в Германии.

Где-то посреди Вазиристана водитель Фрица был остановлен группой мужчин в тюрбанах и с автоматами Калашникова в руках. После проверки они поехали дальше. В течение многих часов они ехали в гору. Если до сих пор дорога была малопригодна для проезда, то теперь они едва продвигались вперед по неукрепленным тропам. И все же и Фриц, и Даниель, и все остальные добрались до места — в разные дни, но сходными путями. В учебном лагере «Союза исламского джихада» их ожидали многие недели муштры.

В этой группировке, отколовшейся от более крупной организации, состояло тогда от 100 до 200 членов. Большая часть членов «Союза» была родом из Узбекистана, но были в нем также чеченцы, уйгуры и таджики. Изначально целью группы была борьба за исламский Узбекистан. Члены «Союза исламского джихада» осуществляли теракты в разных местах: на полицейских участках, контрольно-пропускных пунктах или в американском и израильском посольствах в Ташкенте — столице Узбекистана. Одним из главных врагов группировки является Израиль. Члены «Союза» считают своим долгом бороться за дело палестинцев и не признают еврейского государства.

«Союз» также занимался подготовкой террористов-смертников и посылал их на задания. Вскоре он расширил радиус действия: группировка хотела стать частью «Аль-Каиды», глобального движения джихада (Аль-Каида в переводе с арабского значит «основа», «база»). Крупные террористические акты служат для джихадистских организаций рекомендательным письмом. При помощи теракта, привлекающего внимание мировой общественности, группировка показывает, что располагает достаточными контактами и средствами — оружием и людьми. В качестве теракта годится, например, угон самолета или нападение на хорошо защищенные здания, например посольства или правительственные резиденции. В период подготовки Даниеля главной целью «Союза исламского джихада» были военные базы западных стран в Афганистане.

Чего ожидал Даниель от учебного лагеря подобной организации? «Я, конечно, думал о борьбе». Хотел ли погибнуть в борьбе? «Смерть мученика меня не привлекала», — так он скажет в суде. Самым важным для него было сообщество мусульман — умма. Именно ее хотел он защищать, причем неважно где — в Чечне, в Ираке или в Афганистане. Инструкторы Даниеля так объяснили ему свою позицию: в Афганистане западные солдаты воюют против народа, иностранные войска — это оккупанты. Поэтому талибы — это борцы сопротивления (в переводе это слово означает «ищущие» или «учащиеся»). А с точки зрения западного мира талибы — это фанатичные исламисты. Железной рукой, опираясь на собственные жестокие законы, правили они Афганистаном после вывода советских войск. Только поражение, которое они потерпели в борьбе с войсками США и афганскими отрядами, положило конец их режиму.