Шпионская сага. История семнадцатая. «Звезда сезона» (СИ)

— Это он! — снова раздалось еще ближе. — Он возле мотоциклов маячил, перед тем как мой украли!

Макс раздраженно фыркнул, уже с трудом различая «спину» в непосредственной близости от дверей. Возле полного решимости «сморчка» возник еще один, чуть пошире и на ладонь ниже.

— Сэр, — грозно произнес «сморчок», то ли пытаясь придать своим словам больше решимости, то ли оскорбившись полным отсутствием внимания со стороны подозреваемого, — пройдите за мной для разбирательств.

— Пройдем, пройдем… — отчаянно цепляясь взглядом за удаляющуюся «спину», Макс с трудом сдерживался, чтобы не обозначить этим двоим, куда конкретно им сейчас пройти. — Вот гниду одну поймаю, и пройду. А сейчас я спешу. — Первая предпринятая им попытка прорвать оцепление встретила на удивление уверенное сопротивление «кордона».

— Сэр, не усугубляйте свое положение. Любое сопротивление сотруднику полиции будет трактовано не в вашу пользу. — продолжал держать честь мундира «сморчок».

— Молодец, хорошо вызубрил. — процедил сквозь зубы Макс. Пока эти «двое из ларца» будут цитировать ему права и обязанности, громила исчезнет!

— Сэр, вы арестованы за оказание сопротивления и…

«Так, бл***ь, мальчики, уже не смешно!» Раскидав пареньков, словно щепки — быть ему все-таки Кинг-Конгом на следующем Дне Рождения Венеры — Макс двинулся на выросшую перед ним подоспевшую подмогу, как айсберг на «Титаник». Он не мог позволить оборваться ниточке, что вела его сейчас к Кристиану. И все бы фигня вопрос, но попасть в секцию крутящейся двери с повисшими на нем сразу четырьмя бойцами оказалось проблематично. Одному пришлось совершить жесткую посадку. Уже оказавшись в холле, Макс увидел приветливо блеснувший наручник.

— Что происходит? — спокойный, знающий себе цену голос заставил замереть их скульптурную композицию. В воцарившейся тишине подобно камертону позванивал застывший в воздухе наручник.

— Мой господин, — один из полицейских склонился перед остановившимся около них эмиром, — этот человек подозревается в причастности к краже полицейского имущества. Ему было по-хорошему предложено пройти на дознание, но он…

— Дурак ты… — Поняв, что больше не видит громилу, с таким отчаянием в голосе пробормотал Макс, что полный справедливого гнева полицейский замолчал на полуслове.

Упустил… Все-таки, упустил… И этот бугай сейчас идет, чтобы вернуть Кристиана в прерванные круги ада, а он, Макс, вынужден стоять здесь и сдерживать себя, чтобы от бессилия и беспомощности не броситься крушить все подряд.

— Мистер Броншайн, — эмир подошел к нему, — что случилось?

— Только что у меня был реальный шанс спасти его… — пробормотал Макс, обессилено прислонившись к стене, и вдруг сполз по ней, закрыв лицо руками. — Но протокол же важнее… жизни…

— Я… — растерянно прошептал полицейский… — вы же… не…

— Сержант, — Макс не видел, но по голосу эмира уловил охвативший его сейчас гнев, — пока вы не научитесь разграничивать слепое следование протоколу и действительно важные вещи, вы не пойдете дальше уличного постового.

— Да… мой господин… — просипел «сморчок». От его былой бравады остался только пшик.

— Мистер Броншайн, — снова услышал Макс голос эмира совсем рядом, подняв голову, увидел правителя эмирата присевшим на невысокий приступок прямо около него, — возможно, нам помогут записи с камер наблюдений в холле. Я распоряжусь немедленно снять их за последние двадцать минут. По крайней мере, мы увидим, в какой из лифтов вошел интересующий вас человек. Большинство лифтов ведут в определенную секцию небоскреба, из которой нет доступа в остальные. Так мы сможем сократить территорию поисков.

— Благодарю вас… мой господин.

Макс смог взять себя в руки. Того, что случилось, не исправить, значит, надо использовать с максимальной пользой. Эмир прав, и нельзя терять драгоценные секунды. Сердце Макса чувствовало, что у Кристиана их лишних нет.

В комнате охранник появился почти одновременно с боссом. Войдя, он едва успел подойти к все так же лежащему без сознания пленнику, как дверь за его спиной вновь открылась.

— Приводи его в чувство и побыстрее. — Увидев в руках громилы лекарство, коротко скомандовал Ахмат и занял свое привычное место в кресле. — Времени все меньше, а народу вокруг все больше. У тебя пять минут вернуть его к нам. Иначе отправишься к праотцам вместе с ним.

Не сказать, что его напрягал гудящий словно улей небоскреб, его план предусматривал даже это. Всего лишь пришлось внести некоторые коррективы, увидев, что эмир не покинул здание, а остался участвовать в поисках своего помощника. За эти почти полчаса отсутствия Ахмат успел увидеть как это, так и увеличившееся оцепление вокруг небоскреба, и снимающих записи с камер наблюдения людей в штатском. Узнать людей короля было так же легко, как и понять, что ждать до утра становится крайне рискованно. А значит придется решать сразу три задачи. Прикормленные «змеи» уже приступили к двум из них, третью и самую важную Ахмат никому не доверял. Он прекрасно помнил этого Рокье, а потому понимал, что того голыми руками не взять. Но сейчас первоначальная задача по получению трех паролей сменилась другой, к выполнению которой талиб собирался приступить, как только этот накачанный недоумок приведет француза в чувство.

Раздавшийся со стороны окна стон вынудил Ахмата лишь лениво взглянуть на часы. Четыре минуты тридцать три секунды. «Бинго! Вы выиграли жизнь.» — Взглянул он на охранника. Тот уже отошел в сторону, открывая взору босса медленно крутящего головой француза, якобы безуспешно пытающегося открыть глаза.

— Месье Рокье, антракт окончен. Мы начинаем второе отделение. — Не поворачивая головы, привычно коротким жестом отдал распоряжение Ахмат. Охранники тут же отвязали пленника от трубы и подтащили поближе к креслу. — Выросшее количество зрителей вынуждает меня несколько изменить его программу. Утреннее шоу придется отменить. Но, признаться, ночные представления мне всегда казались даже более эффектными.

Слова талиба пока еще отдельными фразами долетали до сознания Кристиана, но главное он уже понял — первоначально задуманного шумного открытия последнего дня выставки не будет. Впрочем, степень сволочности этого недочеловека не оставляла сомнений в том, что скорректированный тем план так или иначе принесет желаемый результат. Но, раз уж его вернули в сознание, он все же попытается этому помешать. Наркотик все еще сковывал тисками грудь, но мысли уже не убегали из-под контроля, да и накрывший его приступ должен был по идее вынудить Ахмата отказаться от гениальных изобретений последователей Менделеева. И хотя затуманенный взгляд приоткрывшихся глаз пока не разглядел ни дыбы, ни железных цепей, ни даже милой «чеснокодавилки», Кристиан понимал — во втором «отделении» Ахмат выступит уже в привычной ему роли. Но управлять телом все проще, чем сознанием.

— Пока мои ассистенты готовят декорации, я озвучу краткое содержание. Минут через пять, — Ахмат бросил короткий взгляд на часы, — ваши друзья и люди короля будут вынуждены прервать увлекательный просмотр записей с камер видеонаблюдения. Ваш выход в свете полицейских софитов будет очень эффектным и, как я рассчитываю, громким. Что непременно привлечет к нам внимание людей эмира. Впечатленная публика так рассеянна…. — Покачал головой Ахмат. Ему нравилось наблюдать, как до осознания плененного врага пока еще не доходит вся прелесть его постановки. — Висящее на стене ружье выстреливает…

— Либретто у тебя, Шекспир недоделанный… — не без труда сфокусировав взгляд, прервал сидящего в кресле талиба Кристиан, — так себе…

— Не капризничайте, месье Рокье. — едва заметно усмехнулся Ахмат. — Вы правильно заметили — я знаю вас, а значит, на все эти нежности вроде кнута, электрошокера и зажигалки время тратить не буду. Среди зрителей крайне важная персона, а значит, надо произвести впечатление. Мы не можем ударить в грязь лицом. А мне даже одного зайца хватит, чтобы посеять хаос на финансовых рынках, дестабилизировать политическую ситуацию и поссорить вчерашних союзников. А там глядишь, и до войны недалеко…