Почему ты меня не хочешь?

Я пробираюсь в другой конец комнаты мимо всех бывших друзей (вслед то и дело слышу: “Смотри, Стелла, бывшая жена Доминика”), ищу Фрэнка и нахожу его в компании отца моего ребенка. Невероятно, сам Доминик тут как тут. Держится словно король вечера, хоть и немного помят. На секунду мне становится грустно, что мой мир так тесен, но потом я впадаю в ярость. Почему он не сказал, что приезжает? Что, трудно было позвонить? А как же Хани? Она и так редко видится с отцом. А вдруг нас бы не оказалось в городе?

– Черт возьми, ты почему не в Токио? – говорю я, как только мне удается пробиться к нему сквозь небольшую толпу.

– Стелла! – Он отрывается от своей свиты. – Я прилетел всего пару часов назад. Парень, что открыл галерею, – мой старый друг. Как Хани?

– Прекрасно, хорошеет с каждым днем.

– Я тут ненадолго по делам. Не возражаешь, если в выходные приду ее повидать, когда высплюсь?

– Ты мог бы меня предупредить. Позвонить. Нас могло не быть в городе. Конечно, приходи. Она обрадуется. Ты слишком редко ее навещаешь.

– Пожалуй, приду прямо завтра. Ну как дела, Стелла? Выглядишь потрясающе. Фрэнк сказал, что ты здесь. Кстати, если говорить об отсутствующих отцах... – добавляет он вполголоса, – все нормально?

– Отлично. А как ты? – Меня очень волнует один вопрос, но я не могу сейчас спросить своего бывшего, хрюкала ли я во время оргазма.

– Как обычно. Токио – прекрасный город. Вдохновляет меня. Кстати, когда я был здесь в прошлый раз, я не знакомил тебя с Кейко?

– Знакомил, мимоходом.

– Она сейчас в отеле, отсыпается, но завтра я бы мог взять ее с собой.

– Конечно, приводи.

– Ладно, мне пора. Тебя подвезти? Я с шофером.

– Нет, мы с Фрэнком сегодня развлекаемся.

– Вы с ним...

О нет, только не это.

– Нет, Доминик.

– Хорошо. Он тебе не пара, Стелла. Я его хорошо знаю, даже слишком хорошо, – смеется он. Все-таки есть у Доминика одна очень неприятная черта. – Он, конечно, молодец. Но я не представляю тебя в компании деревенского парня за кружкой темного эля.

Я кидаю на бывшего недобрый взгляд, но он его игнорирует.

– Кроме того, – никак не угомонится Доминик, – он не слишком разборчив в связях. И надежным его тоже не назовешь. Ты ведь помнишь, у него есть...

– Да, – прерываю я его. – Я знаю.

– Хорошо, – повторяет Доминик. – Не забывай.

Фрэнк проталкивается к нам.

– Не говори ему, что я тебе сказал, ладно? – шепчет Доминик. – Знаешь, информация о клиенте... все-таки – это профессиональная тайна. И вообще, по-моему, с ним эту тему лучше не затрагивать.

– Спасибо за заботу.

– Всегда пожалуйста, – говорит непробиваемый Доминик. – Слушай, я позвоню тебе утром. Может, вместе сходим пообедать куда-нибудь. Рад тебя видеть.

– Я тоже. Созвонимся завтра. Доминик уходит.

– Хватит? – шепчет Фрэнк мне на ухо.

Я вижу, что это заметила женщина со вздыбленной грудью, и вижу, что ей это не нравится.

– Да, пошли отсюда. Куда мы теперь и кормят ли там? Я проголодалась.

– Ты что, ничего не ела?

– Нет, только пару тарталеток с черешней. Не потому что невкусно, просто от всего остального у меня бы зубы почернели. Какой умник догадался подавать на приеме такие закуски?

– Я бы и сам не прочь что-нибудь съесть. Как насчет карри? Тут за углом Брик-лейн.

– Фрэнк, ты гений. Пошли. Он смотрит на свои часы:

– Сейчас пол-одиннадцатого. Мы могли бы перекусить, а потом пойти на вечеринку.

– Отлично.

Полчаса спустя, когда мы уютно устроились в душной и людной “Звезде Индии”, между нами возвышается стопка горячих ароматных лепешек.

– Тебе хоть иногда бывает весело на этих вечеринках? – спрашиваю я Фрэнка. – Тебе не бывает скучно? Потому что мне они надоели очень быстро.

– Да, очень скоро перестаешь замечать разницу – они все кажутся похожими одна на другую. Но, – он пожимает плечами и макает лепешку в чатни из йогурта с кориандром, – ведь со всеми вечеринками так бывает. Наступает момент, когда просто хочется сидеть дома.

– С трубкой в зубах и в домашних тапочках? Верю. Ты не мог бы пожирать эти лепешки помедленнее, поросенок. Я тоже хочу.

– Мы еще закажем. И потом, это еще вопрос, кто из нас поросенок.

Я чувствую, как краснею. Фрэнк хитро улыбается и протягивает последнюю лепешку.

– Прости, Бейб, – и издает тихий, почти неслышный хрюк.

Я в ответ пинаю его под столом.

– Ты никогда не скучаешь по Доминику? – спрашивает он, шаря в кармане в поисках зажигалки.

– Нет, с чего бы?

– Не знаю. Разве так не бывает?

– У меня нет. Ты когда-нибудь скучаешь по своим подружкам? У тебя вообще были отношения, которые длились больше часа?

– Да. Ты что хочешь заказать?

– Пока ты живешь со мной в одном доме, не было. Почему? Твоя первая любовь была безответной или плохо закончилась? Ты пытаешься кого-то забыть и потому трахаешься со всеми подряд?

– Нет, – смеется Фрэнк. – Прости, но мне уже тридцать пять, а не двадцать.

– Ты отбеливал зубы? Какие-то они у тебя очень ровные и белые. Я буду курицу тикка масала, одну парату, один простой йогурт, рис с овощами, оладьи бхаджи, и если ты согласишься, порцию острого картофеля на двоих. Ты запомнил? Мне срочно надо по-маленькому.

– Валяй, Зигмунд Фрейд, – говорит Фрэнк. – Что пить будешь? Пиво?

– Да.

Сходив в туалет и заодно позвонив папе, проведать, как там Хани – оказалось, она не спит и смотрит с папой телевизор, – я возвращаюсь в зал. Фрэнк сидит, откинувшись на спинку стула, и мило беседует с женщинами за соседним столиком. Они явно ему симпатизируют, поскольку активно хлопают глазками и хихикают.

Я сажусь на свое место.

– Пока, – говорит дамам Фрэнк и отворачивается от них. – Я уже сделал заказ. Так на чем мы остановились?

– Я спрашивала тебя о нормальных отношениях. Было ли в твоей жизни что-то серьезное, выходящее за пределы кровати?

– А я сказал тебе, что было.

– С кем?

– С подругами, Стелла. У меня были подруги, с которыми у меня были продолжительные отношения. А с одной мы встречались целых три года.

– А кто она? – Сердце бешено колотится: вот он, момент истины.

– Девушка из моего родного города на севере. Я молчу. Он тоже.

– Ну же, Фрэнк. И?..

– И мы с ней встречались три года, – повторяет он скучающим голосом, – но отношения наши никак не развивались, и мы расстались.

– И как она это приняла?

– Не очень хорошо. Обычно, когда тебя бросают, это трудно принять.

– Да, верно. – Для храбрости я глотнула пива. – Вы поддерживаете отношения?

– С Карен? Нет.

– А почему?

– Это что такое? – Фрэнк смеется. – Допрос с пристрастием? А ты поддерживаешь отношения со своими бывшими дружками?

– В основном – да.

– Что, со всеми?

– Нет, – вынуждена я признать. – Но со многими.

– Думаю, просто наши с ней дороги разошлись. Следующий вопрос.

Почему я никогда не могу заставить его говорить об этом?

– А что будет потом, как ты думаешь?

– Где будет?

– С тобой; что будет с тобой потом, в будущем? Какие у тебя планы? Ты хотел бы остепениться?

– Осесть в своем доме с трубкой в зубах, в теплых домашних тапочках?

– Да.

– Когда-нибудь, но до этого еще далеко.

– Фрэнк, можно тебе задать очень старомодный вопрос?

– Валяй.

– Тебе никогда не кажется, что твоя жизнь, сексуальная жизнь, пустая?Неправильная?

– Неправильная?

– Да.

– Нет. Мне не нравится жить с женщиной под одной крышей.

– Но со мной ты живешь.

– Но я с тобой не сплю. Спасибо, – говорит он официанту, когда нам приносят еду. – Ненавижу, – продолжает он, – все это нытье и ссоры, а спустя какое-то время они обязательно начинаются.

Значит, с женщиной под одной крышей он уже жил.

– Может, ты женоненавистник? – спрашиваю я, прожевывая шпинат. – Или гомик?

– Я спал пару раз с мужчиной, давно, еще когда учился в художественном колледже, но мне не понравилось, – отвечает Фрэнк. Как современно. – Мне нравятся женщины.