Где бы ты ни был... (СИ)

Я не мог думать в этот момент, но лучше бы сел на первый же самолет из Мадрида. А, на самом деле, я помчался по трассе в Барселону, чуть больше 500 км быстрой езды, проверят мою голову. Я мчался на крайней скорости спортивного болида, арендованного в Барахасе и абсолютно не отдавал себе отчет в этом. Я должен быть благодарен, царственным родственникам Николае, за свободные дороги, в этот день. Благодаря этому, когда я не справился с управлением и перевернулся на обочине, никто не стал жертвой моей езды. Да и мне повезло, что машину занесло как раз тогда, когда я сбросил скорость на повороте, а я сам отделался царапинами. Даже в этот момент, когда моя жизнь была в опасности, я не мог думать больше не о чем, кроме происходящего в соборе.

Меня привезли в больницу, хотя я всячески отказывался, а затем промчался представитель компании, которая предоставила мне машину, что бы выставить мне счет .

Мистер Роджерс, визжал он. - Вы считаете, что популярность позволяет вам вытворять такое?

Просто скажите, сколько с меня. Уставшим голосом говорил я.

Я и правда устал, хотел уехать в свой дом и побыстрее, забыть эту страну на вечно. Страховщик не стал церемониться и объявил сумму в два раза превышающую стоимость авто, мотивируя это тем, что мне не нужно полиция и пресса, а только так он сможет обеспечить секретность моего имени. Подлая скотина, конечно, но деваться мне не куда, больше всего я боялся, что Нико увидит меня в новостях и поймет, что я ездил к ней. Или, не поймет, в испугается за меня и бросит все, приехав. Более эгоистичная часть меня хотела этого, но правильно было ее отпустить.

Глава 10. Побег

Собор Альмудены, пожалуй, самая популярная церковь в Испании, после того, как в ней венчался наследный принц Фелипе, почти десять лет назад. Даже не знаю, сколько обошлось это место моим будущим родственникам, насколько я знаю, денег семьи Радомешку, не вложено вообще, как и моих. Свадьбу пологостью оплачивал Николае, что не мало меня и так смущало. Хотя, муж Крис, все время подначивал, что они так поступали, из-за страха, что я не захочу тратиться и опозорю их перед многочисленной толпой знаменитых и, абсолютно безразличных ко мне, гостей. Столько незнакомых мне лиц, Николае ждет меня у алтаря и улыбается, я делаю шаг, другой, Вот мы уже поравнялись и отец Крис, отдает мою руку в его, жених поднимает фату, что бы представить лицо невесты перед богом и благодарной публикой. А я не могу улыбнуться или посмотреть на него вообще. Слезы, плакать в неподходящий момент, это мой главный талант, они стекают по моим щекам, превращая макияж в грязь, поливая черными каплями дорогущее подвенечное платье. В зале абсолютная тишина, даже священник ничего не говорит, никто не понимает, что происходит, только Николае смотрит на меня с озарением того, что дальше будет происходить. Он знал, думаю он не питал иллюзий о моих чувствах, но ожидал от меня большего благоразумия. Ненависть, еще не явная, но уже промелькнула в его глазах. А еще Крис, одно единственно "упс" и я понимаю, что больше не могу находиться тут ни минуты.

Прости меня, Николае. Я дотрагиваюсь до его лица, которое исказилось гневом, но по-пренему очень прекрасное. - Крис объяснит все, я не могу.

Нет, ты не можешь уйти, если ты это сделаешь сейчас, я уничтожен компанию Родомешку, если ты так опозоришь меня. Наклоняется и шепчет мне на ухо Николае, таким голосом, которого я никогда бы не подумала, что могу услышать от него.

Стала ли я сомневаться? Нет. Деньги не проблема, отдам свои, если понадобится. Я только утвердилась в своем решении, я бы не смогла жить с таким человеком, зачем брак, построенный на всеобщем лицемерии.

Мистер Раду никогда меня не простит за это, никогда. Он вспомнит все, проклиная тот день, когда меня привезли из Брасова, день, когда женился на Элсбет, когда согласился не трогать мои деньги. Потому что сейчас у него не было никакого рычага давления на меня, кроме чувства долга перед этой семьей, но мне всё равно. Я знаю точно, тетя и сестра не станут меня ненавидеть, им обоим важно мое счастье. Мое решение окончательно и правильно, а главное, честно по отношению к себе и другим.

И я ухожу, под удивленные возгласы гостей и возмущение со стороны отчима, даже Крис неодобрительно качает головой, но она простит, она уже простила, она знает, из-за чего я не могу это сделать, знает, что я бы умерла от такой судьбы.

Я быстро иду по церковному проходу, стараясь, не обращать внимание, на недоумевающих гостей, никто и не пытается меня задержать. Во дворе должно быть толпа репортеров, я медлю у самого выхода, но тут, охранник из службы сопровождения одного из высокопоставленных гостей, подходит ко мне.

Госпожа, во избежание международного скандала, позвольте провести вас другим ходом.

Какое облегчение. Я с благодарностью смотрю на него и киваю, в знак согласия.

Идёмте за мной. И он быстро направляется в сторону от центрального выхода, а я за ним.

Краем глаза я замечаю движения в зале, муж Крис бросается на улицу, и я уже понимаю, что он будет решать вопрос с прессой. Все, без исключения, смотрят на меня с неприкрытой ненавистью, Крис и Элсбет вышли из зала.

На мои глаза наворачиваются слезы и к западному выходу из собора, я подхожу, еле передвигая ногами, от содрогающих меня рыданий.

Минута, всего одна минута понадобилась мне, что бы разрушить свою жизнь, что бы испортить ее остальным своим близким. Охранник попросил меня, подождать пока он проверит двор, и я стояла, заливаюсь слезами, каждая секунда превращалась в вечность. Я знала, что поступила правильно, все это было сплошным враньем, но я не могла, простить себе этого. Я пыталась сбежать сама от себя, от своей боли, когда давала согласие Николае, думала, что смогу жить дальше. Но не смогла. Я похоронила себя еще несколько лет назад, в Дубаи, в больнице. До этого я жила только существованием Джея, каждый раз, не признаваясь себе в этом, но где-то в глубине сознания, надеясь на лучший исход, на сказку о золушке и прекрасном принце. Жила ли я вообще? До него? Да. Молоденькая девочка с взбалмошным характером, которая красила волосы вы разные цвета и писала милые истории, она жила полной жизнью ровно до того момента, как встретила его в Праге. Именно тот день, это момент, когда родилась новая Нико, даже тогда, уверенная, что мы больше никогда не увидимся, я стала жить для него. Я потратила столько лет, в поисках, попытках, доказывая себе, что могу жить иначе, а должна была еще тогда, когда кофе стекало по моим синим волосам, понять, что буду всю жизнь смотреть в одни и те же ярко синие глаза, не зависимо от того, сколько тысяч километров нас разделяли.

Джейсон

Зима 2014.

Я окончательно закрылся в себе, я не пил и не обдалбывался наркотой, как это было бы в двадцать, не было и женщин, абсолютно, больше они мне не нужны, я полностью погрузился в работу, но не как всегда. За пару месяцев из-под моей руки вышло несколько картин, невозможно печальных и прекрасных, на всех была нарисована Нико. В каждой из них была передана боль ее или моя, чем дальше, тем более мрачными они становились. Я не мог на них смотреть, но мой агент, решил, что выбрасывать их глупо и выставил на аукцион. Видимо в мире много ценителей трагической любви, потому что три картины, которые я отдал на продажу, имели просто оглушительный успех. Джош был вне себя от радости, но, казалось окончательно ко мне переехал, как и вся группа. Ребята работали и проводили время в моем доме, как будто приняли за свою прямую обязанность спасти меня от депрессии, которая была моим постоянным спутником теперь, моей музой и любовницей в одном мрачном, уродливом лице, напоминавшей о самой большой ошибке в жизни.