Избранные

…Так же рабочие в сельве называют отобранные ими для обработки стволы деревьев-каучуконосов: «крокодил», «крест», «плакса»…

В тот год событием, открывшим «сезон», были заседания военного трибунала по делу генерала Бельо, министра обороны.

— Бедная Сарита, она так волнуется из-за этого процесса, — однажды сказала мне Мерседес. — Бедняжка просила всех нас, своих друзей, присутствовать на заседаниях, чтобы создать атмосферу, благоприятную для отца.

— Но я — иностранец! Не думаю, чтобы мое присутствие в трибунале могло сыграть какую-либо роль, — возразил я.

— Неважно, — ответила Мерседес. — Пойдемте с нами. Уверяю вас, зрелище стоит того, чтобы на нем побывать. Хотя бы ради туалетов. Ведь в суде соберется весь свет!

…Когда в пампе на стадо нападает пума, быки сгоняют коров в середину, а сами выстраиваются вокруг, выставив острые рога…

Форма, в которой Мерседес высказала свое предложение, была из тех, против которых невозможно устоять: я вынужден был согласиться.

Заседание трибунала, происходившее в здании военной академии, напоминало открытие оперного сезона в Европе. Меня окружал цвет Ла Кабреры. На сцене, то есть на трибуне, разместились те, кто должен был судить генерала Бельо. Все в парадных мундирах, увешаны орденами и медалями; перед судьями лежала большая книга. Как я мог догадаться — кодекс военной юстиции. Генерал Бельо, похожий на героя-любовника из испанских оперетт — орлиный нос, небольшой рот, безукоризненный гражданский костюм, — сидел несколько ниже, рядом со своим адвокатом. Напротив него расположился полковник, выступавший на процессе в качестве обвинителя. Военные, за исключением самого Бельо, который то и дело раскланивался с кем-то из публики, чувствовали себя довольно стесненно среди «сливок» аристократии. «Свет» явился сюда в порыве солидарности, чтобы поддержать одного из своих. Дирижером этого грандиозного оркестра выступала дочь генерала, ныне жена одного из тех «избранных», перед именами которых с детства открывались все двери и без ведома которых на территории страны не смел шевельнуться и листок на дереве! Изящная, выхоленная Сарита, как в театре, указывала место прибывавшим зрителям.

Процесс обещал быть сенсационным. Ведь в конечном счете судили не генерала, а само национальное правительство за то, что оно осмелилось обвинить и отдать в руки правосудия человека, столь прославленного своими связями! Человека, игравшего такую роль в государстве «избранных»!

Заседание открылось торжественно, в соответствии со всеми канонами. Но уже вскоре после начала публика по мановению руки Сариты, дочери генерала Бельо, стала активно проявлять свои симпатии «жертве официальных преследований», вызывая среди членов военного трибунала полнейшую растерянность. Так бывает во время пожара в деревнях, когда испуганное стадо валит на землю изгородь и, вырвавшись на свободу, мчится неизвестно куда.

Для меня, иностранца, создать какое-либо объективное заключение о сути дела было практически невозможно, настолько влияла на ход процесса атмосфера, царившая в зале.

Надо заметить, что среди представителей высшего света правительство совершенно не пользовалось авторитетом. Это объяснялось прежде всего тем, что в стране недавно были проведены меры, направленные против инфляции, порожденной войной. Выгодным операциям Мануэля, Кастаньеды и адвоката Переса эти меры нанесли значительный ущерб. Главной причиной недовольства служил недавно созданный правительством комитет по надзору за ценами. Был установлен также контроль над железом, электротоварами, запасными частями для автомашин и другими предметами промышленности и быта, нехватка которых все острее ощущалась в стране. По сути, правительство осмелилось притормозить спекуляции власть имущих. Во всех этих мерах увидели попытку посягнуть на самые священные права Ла Кабреры — права легкого обогащения. Вопрос стоял даже не о праве, а о святом долге, как если бы речь шла о защите национальной территории!

Обвинителем выступал некий полковник, похоже, довольно скромного происхождения. Было заметно, что его сильно угнетало присутствие друзей Сариты. Свою речь он Начал бесцветно, решив почему-то перечислять все события в военной карьере генерала Бельо, все ступени его служебной лестницы.

Я узнал, что, будучи совсем молодым, Бельо начал свою учебу в Чили, где и дослужился до звания лейтенанта. Истинный член клана привилегированных, Бельо затем отдался коммерции, где, правда, не достиг особого успеха. Уже сорокалетним, без определенных занятий, он вновь вернулся в армию, где получил пост начальника охраны президента. Здесь его повысили до капитана, а затем — майора. Позднее назначили в одно из посольств в Европе, что совпало по времени с последним международным конфликтом. Атташе произвел какую-то спекуляцию с оружием, за что и получил звание полковника. А чин генерала последовал, когда он уже сидел в кресле высшего чиновника министерства обороны. Карьера генерала Бельо мало чем отличалась от карьеры обычного бюрократа, занятого решением архиважных протокольных проблем, сжившегося с рутиной пыльных кабинетов. В этом человеке не было ни единой черты истинного военачальника, искусного в вопросах командования, в стратегии.

Генералу вменили в вину то, что он публично присоединился к демонстрации, враждебной президенту республики, и вдобавок же привлек к участию в ней нескольких подчиненных офицеров (последние, как стало известно, обо всем доложили властям). Гробовым молчанием зала было встречено обвинение, сформулированное представителем министерства внутренних дел. Обвинить генерала, принадлежащего к «добропорядочным», в организации заговора, который и заключался-то в том, что кто-то несколько раз высказался против президента! Президента, согласно конституции — главы вооруженных сил. Бог мой, какая нелепость!

Защитник, превосходно владевший ораторским искусством (качество нередкое у жителей тропиков), завоевал аудиторию на второй же день слушания дела. Он подчеркнул сугубо светский аспект процесса:

— Созерцая прекрасных дам, среди которых находятся наиболее блистательные представительницы нашего общества, оказывающие мне честь своим вниманием, я задаю себе один и тот же вопрос: а не прав ли наш публицист Сирано из газеты «Эль Меркурио», проправительственные взгляды которого не вызывают сомнений и который опубликовал комментарий по поводу процесса, потрясшего основы нашего общества; не прав ли Сирано, заявивший сегодня утром, что данный процесс — не просто ошибка правительства? Данный процесс — свидетельство того, что не у всех есть достаточно высокий вкус. Действительно, подвергнуть суду такого уважаемого человека, каким является генерал Бельо!

Всем нам пришлось аплодировать, после чего адвокат продолжал:

— Позволю себе зачитать некоторые абзацы из упомянутой выше статьи, неопровержимого и ценного доказательства, ибо оно принадлежит перу, которое я высоко ценю. Каждому известно, что большую часть моей жизни я сражался именно против этого пера! Итак, слушайте меня, господа члены суда и уважаемая публика. Вот что пишет Сирано: «Правительства обычно терпят крах не из-за своих ошибок, а из-за того, что правительствам недостает хорошего вкуса. Справедливо говорил Талейран о Наполеоне: „Как жаль, что подобный гений так плохо воспитан!“ Падение Наполеона в немалой степени объясняется отсутствием у него светского такта. Во многих случаях, имея для этого все предпосылки, Наполеон не сумел подняться выше маленьких слабостей своих подчиненных! В то же время его племянник — Наполеон III, не обладая даже крошечной долей качеств военного и государственного деятеля, которым в избытке владел первый из Бонапартов, тем не менее достиг трона и оставался на нем двадцать лет. И все благодаря своему savoir faire [14], своему такту. Лично я, не вникая в политику, проводимую газетой „Эль Меркурио“, считаю, что процесс против генерала Бельо означает отсутствие хорошего тона и рано или поздно неизбежно отразится на престиже правительства, которое мы сейчас защищаем. Я заранее признаю свое полное невежество в вопросах военной юрисдикции и даже в сути обсуждаемого вопроса. Однако, располагая информацией, которой, очевидно, располагает и широкая публика, я хотел бы задать правомерный вопрос: как можно обвинять генерала Бельо в заговоре, когда, по сути, никакого заговора не было?! Вот если бы президент страны хотя бы на несколько часов был лишен свободы, если бы он вернул власть с помощью верных ему офицеров, вот тогда можно было бы судить за попытку заговора. Учитывая весь ход событий, можно смело утверждать, что правительство рискует потерять авторитет в глазах народа — и даже армии, — начиная процесс, который не сможет благополучно довести до конца».